Под флагом цвета крови и свободы - Екатерина Франк

– Отец Генри? – негромко уточнила девушка. Джек зажмурился, скривился мученически, но кивнул:

– Я даже не понял, в какой момент он вломился в каюту – кажется, Дэниел велел запереть дверь, прежде чем стал рассчитываться со мной за все, чем я ему когда-либо насолил. А Джейми – Джейми Фокс, мы его называли Трудягой – он ворвался внутрь, оттащил от меня Робинса… Я тогда уже совсем плохо понимал, что происходит вокруг, но я помню, как он кричал, что нельзя так поступать даже с бывшим капитаном, что я совсем еще мальчик, еще что-то – я тогда даже не знал, что он имел в виду Генри, не знал, что у него есть сын… Конечно, Дэниела он этим бы не остановил, но команда как-то засомневалась тогда – меня оставили в покое, связали и бросили в карцер, а уже утром вывели на палубу – новый капитан уж озаботился вынести такой приговор, что…

– Его убили? – без тени сомнения спросила Эрнеста.

– Его килевали, – глухо ответил Рэдфорд, глядя мимо нее на густую и темную тень, падавшую от шкафа на стену и скрывавшую ее не меньше чем наполовину. – Доводилось видеть такую казнь? Капитан Робинс хотел, чтобы на нее смотрели все – и я тоже.

– И ты…

– И я смотрел. Смотрел, хотя больше всего на свете мечтал ослепнуть или хотя бы свалиться в обморок… А потом – почти двое суток на той доске в море, под палящим солнцем, и еще позже, когда меня подобрало какое-то суденышко буканьеров–контрабандистов и я кое-как умолил их взять меня с собой до Тортуги – знаешь, о чем я тогда думал?

– О чем?

– О том, что даже если я выживу, каким-то чудом снова соберу команду, найду Робинса и этих предателей и убью их всех – все равно ничего, никогда уже не будет как раньше. Никогда я не смогу уснуть без ножа под подушкой, не смогу доверять кому-то, называть кого-то своим другом… А потом появился Генри, сын Джейми – я почему-то сразу же понял, что он его сын, еще до того, как узнал его фамилию и то, что с отцом они общались не слишком тесно, так что мое имя ему ни о чем не говорило. И я подумал – быть может, вот он, мой второй шанс на то, чтобы что-то исправить? – темные глаза Рэдфорда сверкнули почти фанатичной, безотчетной надеждой. – Потом он спас мне жизнь, пришел в команду и попросил себе места – разве я мог отказать ему? Сыну того, кто меня… и человеку, которому я впервые – впервые после того смог довериться…

– Поэтому ты ему не сказал об отце?

– Поэтому я никогда не скажу ему об отце, – тихо и решительно подтвердил Рэдфорд. Девушка, бросив на него долгий, внимательный взгляд, покачала головой:

– Но рано или поздно он все равно узнает. А если кто-то опередит тебя – то сможет использовать эту информацию против тебя…

– Эрнеста, я не могу, – просто, коротко, изменившимся голосом – словно горло его сдавило судорогой – перебил Джек. – Я ни слова не говорил, когда ты решила использовать моих людей и корабль для мести своей бывшей команде, потому что очень хорошо понимал, что ты чувствовала. Но это… я просто не могу. Пойми и ты меня.

– Я понимаю. Очень хорошо понимаю, Джек, честно, – крепко сжимая его ладонь обеими руками, заверила его Морено. – Но тебе все равно придется принять решение, хочешь ты того или нет. И лучше поспеши, потому что иначе может произойти что-то, что исправить не сможем уже ни я, ты.

***

Эрнеста давно ушла, а Рэдфорд все еще сидел за столом, сгорбившись и вцепившись в волосы обеими руками, когда в дверь каюты снова осторожно постучали. Роджер, уже мирно сопевший под одеялом в единственной кровати за перегородкой – Джек наотрез отказывался разрешать сыну спать в гамаке, памятуя о терзавших его до сих пор временами болях в спине, ставших следствием подобного сна в этом же возрасте – звонко, будто и не спал вовсе, вскрикнул что-то, поерзал, но так и не проснулся. Рэдфорд взглянул на разложенный на столе маршрут, составленный девушкой, свернул его и бросил обратно в ящик.

– Джек, можно? – громким шепотом спросил Генри, почти незаметно просачиваясь в каюту и прикрывая за собой дверь. – Ты один?

– Тише, не разбуди, – указал глазами на перегородку Рэдфорд; никогда бы он не признал, но при виде юноши у него немного отлегло от сердца. – Один, конечно. Ты узнал что-нибудь насчет шпиона Гарсии?

– Нет, пока ничего. Завтра же с утра займусь этим, – покладисто кивнул Фокс, усаживаясь напротив него за стол и вежливо–внимательно глядя своими черными бархатными глазами. – Джек, я… Я просто хотел поговорить с тобой.

– Раз хотел – говори, – небрежно кивнул Рэдфорд, поднимаясь из–за стола и подходя к окну: сидеть на одном месте и разбирать слишком сложные для всех, кроме нее самой, вычисления Эрнесты, у него больше не было сил. Струя свежего воздуха с такой силой ударила ему в лицо и ворвалась в грудь, что на какую-то секунду от наслаждения он даже забыл об угрозе, нависшей над всеми ними.

– Да, да я слышу… Что ты говоришь? – немного придя в себя, отозвался он. Генри за его спиной ощутимо заерзал на стуле:

– Джек, я… Я хотел извиниться. За то, что произошло на Тольяре и… потом тоже. Возможно, именно из–за меня нас и смогли обнаружить, – тихим, срывающимся и бесконечно виноватым голосом ответил он. Рэдфорд усмехнулся и прижал ладони к лицу: ощущение прохладного вечернего ветра было приятно до судорог:

– Ошибаешься. Ты тут совершенно ни при чем, дружок… Приятно, что ты все осознал и впредь не будешь делать подобных глупостей – они опасны в первую очередь для тебя.

– Джек, прости! – Генри порывисто поднялся с места и шагнул к нему. – Мне правда безумно жаль, что так вышло, и… Ты ведь первый человек после моего отца, который меня… а я…

– Ну, ну, парень, тихо, – новое тягостное воспоминание неожиданно прошило Рэдфорда, словно пулей, насквозь: обернувшись, он крепко обнял юношу, потрепал по волосам и постарался улыбнуться: – Брось думать об этом. Я на тебя не сержусь, что бы ты ни сделал.

***

Эрнеста уснула после составления маршрута далеко не сразу, еще долго отыскивая в нем многочисленные возможности для поправок; однако утром поднялась, как обычно, легко и спустя всего пару минут уже поднималась на верхнюю палубу. Там было практически пусто, как, впрочем, и всегда в эти предрассветные часы; на марсовых площадках, правда, исправно находились дозорные, но в том, что они не смыкали глаз всю вахту, она откровенно сомневалась.

– Смотреть вперед! – неожиданно раздался на палубе звонкий голос старпома Фокса, и сверху после секундной заминки рявкнули хрипло и невпопад:

– Есть, сэр, смотрим!

– Вот тебе и чудеса… – искренне изумилась Морено, издалека приветствуя юношу: – Пришла помощь, откуда не ждали! А где Айк и мистер Дойли, сегодня же их вахта?

– Мистер Дойли на «Морском льве» готовит все на случай нападения, а мистер Айзек очень устал вчера, и я решил его подменить, – торопливо отчитался Генри, склоняя голову при упоминании каждого имени. Эрнеста пожала плечами:

– Молодец, мистер Фокс, правильно поступил, но в следующий раз лучше буди меня, если вахтенный офицер не в состоянии работать. Ни к чему тебе не спать ночами, еще будет в твоей жизни такая возможность.