Последняя ставка - Тим Пауэрс

Круг замкнулся, думал он. От чего ушел, к тому и придешь, пес возвращается к своей блевотине, преступник возвращается на место преступления.

Он пошевелил холодными пальцами и глубоко вздохнул.

Трое седых пожилых рыболовов, нагруженных удочками и снаряжением, шедших навстречу Крейну, беззастенчиво разглядывали его.

– Джо, а вот и твоя подружка! – вполголоса сказал один из них.

– Что с тобой, Эд? – добавил другой. – Неужели ты не поздороваешься с мамочкой?

Крейн слышал, как они за его спиной фыркали от сдерживаемого смеха, но упрямо ковылял вперед в своих неуклюжих туфлях, чувствуя, как пылает лицо под слоем косметики.

У трапа стоял задом белый «Эль Камино», из которого двое молодых людей выгружали открытые коробки с крепкими и безалкогольными напитками. Крейн ничуть не удивился, когда, подойдя ближе, увидел, что на обозначении марки отсутствуют «эль» и «к». «Похоже, что «аминокислоты» нашли себе нового короля», – подумал он.

Один из грузчиков поднял голову и увидел Крейна.

– Иис-с-су-ус, – чуть ли не с уважением протянул он. – Я могу чем-нибудь помочь тебе, милочка?

Крейну всегда хорошо удавался бруклинский акцент, и сейчас он воспользовался им.

– Я приехала играть в покер, – сказал он, помахивая книжкой Каро.

– Ты попала по адресу, – ответил молодой человек, – и у вас еще куча времени. Пока что прибыли только шесть человек. А сейчас пройди через детектор.

Только сейчас Крейн обратил внимание на два пластмассовых столбика, стоявших вертикально перед трапом.

– Это металлодетектор? – спросил он.

– Точняк.

«Что ж, – подумал Крейн, – я приехал сюда отнюдь не для большого выигрыша, который кто-нибудь может захотеть отобрать. Главное – не дать им повода залезть в сумку и отыскать колоду». Он сунул руку в сумку, вынул оттуда свой револьвер, держа его за ствол, и протянул его молодому человеку обрезиненной рукояткой вперед.

– Полагаю, дело в этом?

– Черт возьми! – «аминокислотник» взял оружие у Крейна. – Ты угадала, сестричка. И что же ты на самом деле затеяла?

– Это исключительно для самообороны, – сказал Крейн. – В этих местах девушке не повредит осторожность.

– Ладно, сможешь забрать его, когда будешь возвращаться. А если приедешь в следующий раз, лучше оставь пушку дома.

Крейн без затруднений миновал металлодетектор, медленно прошел по трапу до края палубы, взялся за перила – мысленно поежившись при виде своих ярко накрашенных ногтей – и заставил себя ступить на корму суденышка.

Справа послышались шаги, он поднял голову и увидел хозяина, остановившегося у двери, ведущей в салон. Оба вздрогнули.

Джордж Леон пребывал в том же теле, которое Крейн побил утром. Левую сторону лба закрывала толстая белая повязка, нарушавшая идеальную напомаженную прическу, а глаз под нею выглядывал блестящей полоской между отекшими веками цвета олова. Стройная мускулистая фигура была облачена в белый костюм, явно сшитый на заказ, сердце прикрывал снаружи золотой солнечный диск, висевший на цепи, и Крейну оставалось лишь представлять себе, насколько сильно должен негодовать этот человек из-за того, что травма так основательно испортила его безупречный еще утром облик.

И, конечно, можно было лишь догадываться, что этот человек думает о вновь прибывшем игроке. После того как Диана и Нарди закончили возиться с ним, Крейн долго и пристально разглядывал себя в зеркало и признал, что платье, макияж и бюстгальтер, набитый носками, делают его неузнаваемым, но на женщину он так и не стал похож.

– Меня зовут Арт Ханари, – представился хозяин сочным баритоном.

Крейн сообразил, что до сих пор не сообразил придумать себе имя.

– Я Дихотоми Джонс, – ляпнул он.

Леон кивнул без особой радости.

– Вы приехали играть?

– Да, сэр! Насколько мне известно, это новая игра под названием «Присвоение», да?

– Да. – Судя по тому, как кривилась верхняя губа Леона, представление ему не понравилось. – Это разновидность восьмикарточного стада…

– Кто-то уже объяснял мне правила, – перебил Крейн. – Я готова играть.

– Проходите, располагайтесь. Выпейте, если хочется, – скоро будет готов буфет. Мы начнем, как только соберутся тринадцать игроков.

Крейн взял стакан содовой с лаймом у молодого человека – вне сомнения, еще одного из «аминокислот», – выполнявшего обязанности бармена, и устроился в кресле поодаль от большого круглого стола.

Теперь, оказавшись на месте, трезвый и если не в лучшей, то в относительно неплохой форме, он ощутил себя расслабленным и почти довольным. Потребуется лишь одно движение руки, когда до него дойдет очередь раздачи, чтобы заменить хозяйскую колоду подготовленной, потом перетасовать, не нарушая первоначального расположения, отвлечь внимание, чтобы вернуть в прежнее положение срезанную колоду, и пусть эти карты несколько крупнее обычных, но Оззи обучил Скотта безукоризненно выполнять эти приемы, когда ему было всего десять лет, и сейчас он не сомневался, что его руки точно помнят ту науку; Оззи никогда не призывал к шулерству, но был уверен, что хороший игрок в покер обязан владеть всеми умениями, связанными с игрой.

Остальные шесть человек, присутствовавшие в салоне, были моложе его: пара приезжих служащих в костюмах, пара мужчин в похожих джинсовых одеяниях, бывших, по-видимому, профессиональными игроками, и две молодые женщины, которые, устроившись рядом на кушетке, смотрели висевший над баром телевизор. Крейн задумался о том, как они восприняли появление потрепанного немолодого трансвестита, и как они отреагировали бы, узнав о том, что он явился сюда, чтобы, помимо всего прочего, спасти их жизни.

Он открыл книжку Каро и начал бездумно читать раздел о пятикарточном дро.

На протяжении следующего часа прибыли по одному еще несколько человек, а потом на борт ввалились, болтая между собой, сразу четверо. Глядя на них, Крейн отметил, что один из вновь приезжих был отнюдь не молод. Он постарел на два десятка лет, но его все же можно было узнать… Это был Ньют, тот самый человек, с которым он и Оззи играли в пятикарточный стад в «Минт-отеле» в 1969 году, который затем встретился с Крейном в «Подкове» и привез сюда в тот ужасный вечер. Судя по всему, Ньют был вербовщиком для Леона.

Леон проводил прибывших внутрь, и Крейн услышал, как заработали моторы судна.

– Вот нас и тринадцать, – сказал Леон, усаживаясь за стол, и величественным движением положил перед собою деревянную шкатулку. – Давайте играть в карты.

Чуть заметно покачиваясь, судно вышло на простор озера, над которым сгущались сумерки.

При том раскладе, которым Крейн подобрал Ломбардскую Нулевую колоду, ему следовало сесть справа от Леона, и он занял это место, на секунду опередив одну из молодых женщин. Леон смерил Крейна холодным взглядом, но не стал возражать.