Лабиринт Осириса - Пол Сассман

– Я люблю тебя, Зенаб, – сказал он каким-то вдруг потускневшим, безжизненным голосом. – Больше всего на свете. И детей. Вы для меня все. Но я должен это сделать. Ради Али. И ни ты, ни кто другой меня не остановит. Я вернусь завтра утром. Обещаю.

Халифа наклонился и поцеловал жену. Снова бросил взгляд на часы – 18.28. Время на исходе. Он достал из кармана тетрадку Пинскера и побежал прочь. Сзади какой-то человек вытянул руку с мобильным телефоном и снимал телеобъективом, как Зенаб снова рухнула на колени и закрыла лицо ладонями.

Международный аэропорт Бен-Гурион

«Привет, Арие, получила твое сообщение. Я обещала пообедать у Ринаты, но ты можешь заскочить позже. Или давай вместе позавтракаем. Если ты серьезно насчет той работы и переезда в Хайфу, это можно обсудить. Жду от тебя звонка. Шалом».

Бен-Рой слушал сообщение, держа телефон в левой руке, а правой извлекал из багажника «тойоты» красные полицейские номера.

За первым последовало второе сообщение: «Постскриптум: я тебя тоже люблю, верзила. Хотя всеми силами стараюсь этого не делать».

Бен-Рой захлопнул багажник, запер машину, прилепил на заднюю панель номер на магнитном держателе и при этом пытался придумать, как бы получше ответить Саре – сообщить, что хотя он и любит ее больше всего на свете, но снова подвел. Он не представлял, как это выразить словами, чтобы ей не показалось, что он в очередной раз отмахнулся от нее, пошел на попятную. Время поджимало, и он решил заняться этим, когда сядет в самолет. В последний раз попытался дозвониться Халифе, сунул трубку в карман, повесил передний номер и со всех ног кинулся в зал вылета международного аэропорта Бен-Гурион.

Странное решение, можно сказать, безумное, но медлить было нельзя, а никакого плана лучше в голову не пришло. Египтянин не отвечал. Его приятель Дэнни Перлман из отдела по связи с зарубежными органами правопорядка тоже. Следовательно, у него не было способа выйти на контакт с египетскими властями. Но если бы даже и был, что бы он им сказал? Что банда головорезов-антикапиталистов готовит акцию на египетской территории? И им будет помогать и поддерживать сотрудник их собственной египетской полиции? Халифе его информация на пользу не пойдет, даже если спасет жизнь.

И в отчаянии, не видя иной возможности, Бен-Рой позвонил в «Эль Аль». В Александрию летал всего один рейс в неделю – тот самый, на который заказала билет Ривка Клейнберг. Очередной вылет был следующим вечером – слишком поздно: ловушка к этому времени успеет захлопнуться и Халифа останется лежать лицом вниз с пулей в голове. Кроме «Эль Аль», в Александрию летала лишь египетская компания «Эр Синай» – дочерняя фирма авиаперевозчика «Иджипт эйр». Бен-Рой не особенно рассчитывал на успех, но когда позвонил, его пессимизм рассеяли – предложили рейс в 19.10 с посадкой в Александрии в 20.45. Он стал лихорадочно прикидывать, как еще мог бы спасти друга. Разве что бежать к Стене плача и горячо молиться – других способов не было. И он заказал место. Забежал домой за паспортом, понесся как бешеный в Лод и успел в аэропорт за семнадцать минут до взлета. Решению способствовали дикая спешка и напор обстоятельств. Если бы у него было время подумать, он бы ничего подобного не совершил. Также как и Халифа не прыгнул бы через провал в лабиринте.

У стойки регистрации компании «Эр Синай» никого не оказалось – все пассажиры давно находились на борту. Гражданскому никогда бы не разрешили посадку за пятнадцать минут до взлета. Но Бен-Рой показал полицейское удостоверение и, перепрыгнув красную ленту, бросился к воротам. Проверяющая посадочные талоны девушка не хотела его пускать, но данные его паспорта совпали с теми, что были в компьютере, и в итоге ему удалось ее уломать. Он еще пристегивался к креслу в ряду между пожилой арабкой и тучным мужчиной с рукой на перевязи, когда самолет откатил от стоянки и начал выруливать на взлетную полосу.

Бен-Рой снова взялся за мобильник. Как только они приземлятся в Египте, все сразу бешено завертится и не будет времени отвлекаться. Если отвечать на эсэмэски Сары, то только сейчас. Он пригнул голову и начал торопливо набирать ее номер, надеясь, что никто из экипажа в салоне его не засечет. Но тут же передумал, решив сначала сочинить текст. По непонятным ему самому причинам – наверное, сказывалось напряжение момента – выбор слов сообщения внезапно показался ему очень важным. Он ломал голову, пока лайнер катил по рулежным дорожкам, а печатать начал только тогда, когда они остановились на взлетной полосе и двигатели стали набирать мощь.

«Люблю вас обоих. Больше всего на свете. Обещаю быть всегда с вами. Позвоню завтра. Мы будем самой счастливой семьей».

У Бен-Роя хватило времени добавить поцелуи и отправить сообщение, и самолет с ревом сорвался с места. А затем они поднялись в воздух, и он покинул свою страну.

– Вы не должны держать телефон включенным, – пожурил его мужчина с рукой на перевязи. – Это может помешать работе приборов.

– Справедливо, – кивнул Бен-Рой. – Прошу прощения.

Он выключил трубку, откинул спинку сиденья и уставился в потолок салона. Его глаза почему-то стали пощипывать слезы.

Уильям Баррен тоже смотрел в потолок салона самолета, но то был лайнер «Гольфстрим G650». И, что совершенно точно, его глаза слезы не пощипывали. Напротив, он никогда в жизни не чувствовал себя так легко. Кульминация быстро приближалась. Столько лет он строил планы, интриговал, хитрил, готовил почву и… Господи, вот она высшая точка! Гораздо приятнее, чем все, что ему давали несовершеннолетние черные шлюхи в Хьюстоне. Он дождался давно ему положенного вознаграждения.

Уильям взболтал бурбон в бокале.

Решение вылететь на место пришло спонтанно. Хотя, строго говоря, его присутствие было не обязательно, он ощутил внезапную потребность быть там, где свершается действие. Не в центре события – грязную работу проделают другие, – а где-нибудь поблизости. Несколько часов назад он нежился в своем пентхаусе и вот уже в пути. Именно этого давно не хватало компании – некоторой непосредственности. Решения отца всегда отличались бесстрастностью – он не поддавался влиянию момента. Это изменится, когда Уильям возьмет бразды правления в свои руки. Чуть больше интуиции, чуть больше гибкости. Под его руководством «Баррен» станет совсем иной организацией. Хотя останется самым сильным хищником. Есть многое, что нужно сохранить, – какие-то вещи незыблемы.

Уильям пригубил бурбон и похлопал по лежавшему на подлокотнике кресла мобильному телефону. Подошел один из пилотов и сообщил об их продвижении по маршруту. Скорость оказалась выше расчетной, и самолет должен был приземлиться на двадцать минут раньше намеченного срока. Уильям поблагодарил и, откинувшись на белую кожаную спинку, посмотрел на телефон. Особенный телефон – по которому ему вскоре позвонят.

Еще сорок восемь часов, и семейный бизнес будет улажен. Уильям улыбнулся и сделал еще глоток бурбона. Корпус лайнера слегка дрожал. Да, так хорошо он никогда в жизни себя не чувствовал.

Александрия

Если бы Халифа окинул взглядом терминал прилета, когда шел по нему вскоре после девяти вечера, он бы заметил знакомую фигуру человека, о чем-то спорившего со службой безопасности аэропорта Александрии «Нозха». А если бы поговорил с этим человеком, то удалось бы избежать многих последующих тяжких событий.