Оранжевый портрет с крапинками - Владислав Крапивин

Но... искры прыгали, потрескивали, а больше ничего не случалось. Кукунда не исчезал. Мало того, наконец он уронил руки и озадаченно пробормотал:

— Ни фига не получается... Не могу понять...

— Не хватает магической силы? — грустно догадалась Ника.

— Да всякой силы у меня хватает! — подскочил Кукунда. — Не в этом дело! Поступает ответный сигнал: «Данное желание не имеет смысла. Ячейка с намеченной для задания целью пуста»!

— То есть как это? — разом спросили Максим и Владик. Первый подозрительно, второй с обидой.

— Как-как... Так случается, если желание уже исполнено. Само собой, без всякой магии...

Профессор Верхотуров, Охохито и Гоша возбужденно шагали в направлении яхтенных причалов.

— До сих пор не могу поверить, сеньоры! — восклицал Охохито. — Можно сказать, одним выстрелом сразу в сто мишеней! Я кое-что понимаю в музейном деле, но чтобы вот так... Ох, как будут радоваться наши мучачос!..

— Я и сам сперва не поверил, — вторил ему Илья Ильич. — Нет, я, разумеется, понимал ценность коллекции досточтимого капитана, но думал, музей станет упираться, торговаться, отнекиваться, ссылаться на отсутствие средств... хотя директор прекрасный человек... А он мало того, что выпотрошил все музейные финансы, так еще и связался с международным фондом «Морской антиквариат»...

— И там, судя по всему, отвесили рты от изумления, — подхватил Охохито. — Это надо же: «Немедленно выписывайте чек!»

— Боюсь только, что дядюшка Юферс будет огорчен, — слегка озаботился Илья Ильич. — Ведь пришлось оставить в музее тетрадь и рисунки капитана.

— Но директор обещал хорошие ксерокопии, — напомнил Охохито.

— Да-да. И это утешает...

— Думаю, дядюшку больше всего утешит возможность получить обратно свою «Тыкву», — заметил Охохито. — Я поставлю свою карронаду у него на дворе, и по праздникам мы будем устраивать салюты!

— А как вы... это... полагаете, если я дам своему паруснику имя... это самое... «Элеонора»? — одолев смущение, выговорил Гоша.

Илья Ильич и Охохито наперебой заверили его, что лучшего названия невозможно придумать.

— Тогда это... вот... сочинилось...

— Георгий Лангустович, вам нет равных среди певцов морской жизни, — сказал Илья Ильич Верхотуров.

— Ну, что вы... я... это самое... А вот еще. Так сказать, это... итог...

Профессор и Охохито, по правде говоря, не поняли, при чем здесь сердца мальчишек и Ники (они ведь не знали о надписи на сертификате), но снова похвалили Гошу.

— Ой... они идут, — слабым голосом сообщила Ника, увидев на причале отца, Гошу и Охохито.

— Между прочим, без портфеля, — многозначительно заметил Максим.

— Господин Кукунда, вам надо на минуточку снова под брезент, — быстро сказал Владик. — А то увидят.

— Ну вот, опять... — заныл Кукунда. — Сколько можно...

— Но мы же не виноваты, что с прошлым желанием вышел сбой, — официальным тоном проговорил Максим.

— А я, что ли, виноват? Сами не знаете, чего хотите...

— Но теперь-то уж мы точно решим! Очень скоро! — пообещала Ника. И пока мальчишки укрывали Кукунду, она выскочила на причал.

— Ну-с, как тут дела? — бодро и деловито спросил у дочери Илья Ильич.

— Ох, папа... у нас плохие новости... — И глянула выжидательно: «А у вас?»

— Зато у нас хорошие! — не выдержал профессор Верхотуров. — Просто чудесные! Настолько замечательные, что ваши плохие новости перед ними ноль с минусом!..

Пожалуй, нет смысла подробно описывать радостную беседу в кубрике «Кречета»: рассказ о событиях в музее и обсуждение планов на будущее. О сеньоре Бамбинусе — хозяине «Зеленого льва» — теперь говорили уже без досады, а просто со смехом. Это даже прекрасно, что он не принял яхту. И возвращать ее прежним владельцам тоже нет нужды. Степан Данилыч без труда выплатит нужную сумму, и «Кречет» станет семейной яхтой Ставридкиных. С прекрасным, уже сложившимся дружным экипажем!

Всех это радовало, потому что каждый успел привязаться к небольшому, но замечательному кораблику, на котором пережили столько приключений...

— Ой, а Кукунда-то!.. — спохватился Владик.

Он, Максим и Ника бросились из кубрика.

Кукунда сердито пыхтел под брезентом.

— Если он вместо исполнения желания превратит нас в креветок, то будет совершенно прав, — прошептал Максим.

— А какое теперь желание-то? — выдохнула Ника.

— А вы что, не догадываетесь какое? — удивился Владик.

Они... кажется, догадывались. Да, конечно! Быстро и понимающе взглянули друг на друга.

— Кто «за»? — строго спросил Максим и поднял руку. А Ника и Владик вскинули по две руки!

Максим отбросил брезент.

— Наконец-то! — Кукунда сердито поправил цилиндр. — Вы меня уморите!

— Нет! — объявила Ника. — Мы наконец придумали желание. Вместо того, которое исполнилось само собой. Это еще точно не исполнилось.

— Ну и...

— Господин Кукунда, мы желаем, чтобы вы стали прежним Джонни, — официально произнес Максим.

— Вы что... это... офонарели? — жалобно спросил Кукунда. В отличие от Максима, он не сумел сохранить официальность!

— Нисколько! — подпрыгнул Владик. — Мы по правде! Вы ведь сами говорили, что поняли, как замечательно быть мальчиком! Пусть вы сделаетесь таким, как мы, и навсегда станете нашим другом. И чтобы всегда были с нами и росли вместе с нами... Знаете, как будет здорово!

— Или... вы не хотите? Тогда не надо, конечно... — тихо сказала Ника.

— Да хочу я, хочу! — взвыл Кукунда, и показалось даже, что в голосе старого джинна прорезался голос мальчика Джонни. — Но я же не могу! Я джинн — исполнитель желаний! И должен беречь силы и каждый раз выполнять желание того, кто меня освободил! А не свое! На свое я не имею права!

Максим скрестил руки.

— А это и не ваше! Это наше желание, господин Кукунда. Это мы хотим, чтобы вы опять превратились в Джонни. А в том, что этого хотите и вы, никто не виноват. Просто совпадение.

— Д-да? — осторожно сказал Кукунда.