Златоуст и Златоустка - Николай Гайдук

– Так, ну и что? – заворчал главный игрок. – В чём фокус?

– Это не горб. Это – крылья.

– Что ты городишь? – Господин Тотализатор поправил перстень с золотой печаткой. – Крылатый конь? Откуда? Из детской сказки? Бред какой-то! Кончай бухвостить!

– Я извиняюсь, но… – Директор ногтем пощёлкал по фотографии. – Посмотрите.! Метров за сто до финиша следов не видно. Их нет, как нет. На финише песок не тронут. Конь летит, а не скачет.

Разинув рот, рассматривая землю, нетронутую под конём, Тотализатор почесал щетинистые брови, разросшиеся на переносице. Озадаченно крякнув, он закурил и окутал себя облаком дыма.

– Чёрт знает, что! – заговорило дымное облако. – Неужели крылатый? А кто, интересно, жокей?

– Чужой. В том-то и дело, что чужой. Он сюда пришёл с письмом. С рекомендательным.

– Ты про какое письмо всё время талдычишь? А ну, покажи. Главный игрок, имеющий в своём окружении кучу поклонников конного спорта, вскоре нашёл тех людей, которые якобы дали две-три серьёзных рекомендации. И тогда стало ясно, что все эти письма подмётные. И даже сам жокей – какой-то цыган Царило – оказался подставным. Ни в каких анналах такой жокей не значился и жеребец по кличке Ветрогон никогда в соревнованиях не участвовал. И уж тем более этот жокей на этом Ветрогоне не праздновал победу в Великобритании в городе Эпсом, где давно уже проводится розыгрыш английской «Золотой Короны» – Эпсомское Дерби – один из трёх старейших классических призов. Взбешённый господин Тотализатор чуть не прибил директора.

– Ты куда смотрел, козёл зашоренный? Я тебя зачем сюда поставил? Бабки мешками таскать в свои закрома? Меня средь бела дня грабит какой-то цыган, а ты, скотина, и в ус не дуешь? Да я тебя, падла, заставлю опилки жрать. Сколько миллионов он уже умыкнул из моего кармана?

– Вот бумаги, вот бумаги, – лепетал перепуганный Дирик. – У меня вся бухгалтерия как на ладони. И сено, и овёс, и остальное. Только эта жокейская морда… Вы не поверите, он все деньги перечислял… Да нет, не за границу… Всё на издание книг… Я специально проверял. «Русские народные сказки». «Словари русских говоров». И всё такое прочее…

Тотализатор долго не мог поверить, всё думал, что темнит проклятый Дирик. Однако поверить пришлось. В бухгалтерии всё сходилось тютелька в тютельку.

Бухгалтерша, молодая кобылка, ушла, топоча подкованными копытами. В кабинете директора повисло молчание. Главный игрок почесал косматую бровь – жёсткий волос затрещал под пальцами.

– От жокея надо срочно избавиться, – стал он вслух размышлять. – Ветрогона приберём к рукам. Этот чертяка и в самом деле может выиграть «Английскую Тройную Корону». А? Как думаешь, Дирик? Возьмём да выставим на Дерби! Там сколько миллионов фунтов стерлингов? А ну, пошли, где этот Ветер…

– Пойти-то можно. – Дирик шмыгнул носом. – Только Ветрогон, я слышал, никого к себе не подпускает, кроме хозяина.

– Ничего. Поломаем гордыню.

На конюшне остро пахло конскою мочой, навозом.

Цыган Царило с утра ушёл куда-то, словно почуял неладное. А волшебный Ветрогон был под замками – две полупудовых гири на дверях.

– Цыган всё время держит конягу под запорами, – сказал хромой, слегка поддатый конюх. – Боится, чтобы не сглазили, не отравили.

– Лом бери, тащи топор! – раздувая ноздри, приказал директор. – Сбивай замки!

Старому конюху изрядно пришлось повоевать с непокорным железом – запоры оказались крепкие, на совесть кованые здешним кузнецом. И наконец-то – потный, раскрасневшийся от усердия – поддатый конюх своротил последнюю задвижку.

Открыли двери. От расстройства плюнули и матюгнулись.

Деревянное, любовно ухоженное стойло было пустым. Один только солнечный свет – шафрановым тонким лучом – торчал наискосок.

– Ищи ветра в поле, – пробормотал старый конюх, задумчиво глядя в небольшое, синим небом застеклённое оконце.

Осматривая стойло, Тотализатор присел на корточки, заинтересовавшись каким-то порошком, искрящимся на полу – звёздная пыль серебрилась.

– А это что за хренотень? Поддатый конюх пожал плечами.

– Перхоть.

– Сам ты перхоть! Видишь, как переливается?

– Ну, тогда уж я не знаю.

– А не знаешь, так молчи. Развели тут бардак. Лошади у них от перхоти страдают! – с трудом поднявшись на ногах инвалида, господин Тотализатор на свежий воздух пошкандыбал.

Они остановились около судейской вышки, покурили.

– Что-то Царило почуял, видать. – Директор посмотрел по сторонам. – Вовремя смылся. Или кто-нибудь предупредил.

Глаза-шурупы стали ввинчиваться в глаза директора.

– Кто, интересно, этого цыгана на нас навёл?

Директор сделал небольшую паузу, прежде чем твёрдо ответить:

– Я думаю, что это Белокурый Жох. Я случайно видел, как цыган Царило с ним делился выигрышем после победы.

Позвонив, кому надо, Тотализатор сказал: необходимо в срочном порядке прибраться на конюшне Белокурого Жоха. Прибраться так, чтобы следов не оставлять.

И вскоре после этого к воротам ипподрома подкатила чёрная приземистая иномарка – узкоглазая, с широкой мордой. Из машины вышли три амбала – три мускулистых, косолапых горы. Мельком посмотрев по сторонам, эти горы пошли куда-то к Магомету.

Старший амбал плечом толкнул железные ворота – полотно со скрипом поддалось. Молчаливая, мрачная троица пружинисто прошла по опилкам – в жокейскую пристройку. Там было пусто, только один какой-то парень задержался, примеряя новую экипировку жокея: бриджи, водолазку и леггинсы, спортивные очки, скаковые перчатки и сапоги для верховой езды.

Останавливаясь около парня, старший амбал басовито поинтересовался:

– А где нам найти Белокурого Жоха? Не знаешь?

– А вам зачем? – с улыбкой спросил парень, играя жокейским хлыстом.

– Цыган Царило кое-что попросил передать.

Парень снял жокейскую кожаную шапочку и стянул спортивные очки – глаза были весёлые, искрящиеся.

– Ну, я, допустим, Белокурый Жох. А что цыган мне просил передать?

Амбал, стоящий сбоку, чем-то железным треснул по затылку жокея. Жох – поджарый, лёгкий – колесом покатился по полу, присыпанному опилками. Три амбала нависли над ним, долго и нещадно молотили. Новенькие бриджи, водолазка и леггинсы жокея – всё стало красным. Даже белые кудри были забрызганы конопушками крови.

– За что? – прохрипел он, когда амбалы сделали минутный перекур.

– А ты не знаешь? Сука! Жри! Тебя Тотализатор угощает!

Рот белокурого Жоха забили опилками, подождали, когда задохнётся и, подхватив под микитки, потащили – вроде как пьяного. Погрузили в иномарку и увезли на городскую свалку, где возвышаются курганы мусора, где бродят голодные полчища крыс и бездомных собак, где упокоился уже не один бедолага из тех, кто посмел идти супротив суровой и могучей воли Тотализатора. И такая же участь была уготована кузнецу Горниле Зазвоновичу, имя которого жокей произнёс перед смертью.