Месть драконов. Закованный эльф - Бернхард Хеннен

Володи недоуменно покачал головой.

— Если капитан лейб-гвардия не есть рядом с король в тяжелый час, то когда же?

— Если нельзя выиграть бой, Володи, то нужно отойти и дождаться лучшего дня, чтобы сразиться за свое дело. Давай разойдемся по-хорошему. Я не стану спорить с тобой по поводу этого приказа. Так нужно.

Друсниец повесил голову на грудь. В этот миг Артакс ненавидел себя, но в глубине души знал, что отослать его было правильным решением.

— Матаан, ты не проводишь Володи к Золотым вратам? Мне хотелось бы, чтобы он покинул город сей же час. Он и его спутница могут идти, куда им вздумается.

— Как прикажешь, бессмертный Аарон, — коротко ответил рыбацкий князь. Он не был другом друснийца, но было очевидно, что он не согласен с тем, каким образом удаляют капитана от дворца. Но Матаан тоже понимал, что так нужно. Скоро начнут искать виновных в катастрофе, которая обрушилась на Золотой город, и тогда лучше Володи не попадаться на глаза самопровозглашенных праведников.

Артакс остался на террасе один. Стоял, устремив взгляд вдаль. Над поместьями и маленькими деревеньками у Великой реки тоже стояли столбы дыма. Интересно, насколько далеко чувствовалось землетрясение? Было ли это нечто большее, чем просто землетрясение? Дайе нужен Нангог. Им нужно зерно этого мира. Если караваны с продуктами питания перестанут приходить на Дайю, начнется голод. Датамес хорошо подготовил Арам к тяжелым временам. В каждом городе, даже в каждой деревне были заложены хранилища припасов. Такого голода, какой был знаком Артаксу по детству, не было уже на протяжении многих лет. Он помнил детей, которые не переживали зиму в Бельбеке. И стариков со впалыми животами, которые слишком давно не видели еды. Если караваны перестанут ходить через Золотые врата, то все, что произошло сегодня, будет лишь прелюдией к еще большей катастрофе. На каждого погибшего в городе придется сотня в семи королевствах.

В бессильной ярости Артакс сжал кулаки. Его народ ждет от него защиты и мудрого правления. Не должно быть больше таких войн, как против Муватты. Да и жестокие обычаи цапотцев нужно запретить. Неужели же нет разума в этом мире?

Почти до самого заката ждал он гостя. Львиноголовый просто появился на террасе. Артакс не видел, как он вошел. Он возник рядом с ним словно из ниоткуда.

— Жаль, что ты не приходишь ко мне, когда я молю тебя о помощи, — вместо приветствия произнес Артакс. Он не мог вести себя иначе, девантар разочаровал его.

— И поэтому тебе пришло в голову провернуть подобное? — ответил Львиноголовый настолько резко, что у Артакса волосы на затылке встали дыбом, а по спине пробежала струйка холодного пота.

— Не понимаю, о чем ты, великий.

Девантар обвел жестом город.

— Весьма впечатляющий способ позвать нас.

— Это не моих рук дело.

— Нет? А многие мои братья и сестры считают иначе, и мне стоило некоторых усилий удержать Великого Ягуара от того, чтобы прийти сюда и оторвать тебе голову.

— Добро пожаловать к живым мертвецам, — прошептал голос у него в голове.

— Я не знаю…

— Не верю, — прорычал Львиноголовый. — Все эти годы я защищал тебя. Видел в тебе нечто особенное, а тут ты устраиваешь такое! Штурмуешь храмовые сады Цапоте, чтобы вернуть с алтаря какого-то наемника. Что дальше? Зарежешь бессмертного Лабарну и освободишь Шайю?

— Я не нарушаю божественных законов, — натянуто произнес Артакс. — Я презираю то, что было сделано с принцессой. Но я не буду освобождать ее.

Раскосые золотые львиные глаза пристально смотрели на него.

— Я тебя не понимаю, Артакс, — уже спокойнее произнес он. — Ты накликаешь на себя божественный гнев, чтобы спасти наемника, но женщину, которую ты любишь, готов бросить на произвол судьбы?

— Ее отдал замуж за Муватту собственный отец. Был заключен брачный договор. Сва… — Голос бессмертного прервался. — То, что произошло в Изатами, было частью древнего ритуала. Равно как и судьба, которая ожидает ее. А Володи похитили. Его шантажировали, чтобы заставить пройти под Белыми вратами.

Львиноголовый долго смотрел на него.

— И это все? Или, может быть, ты полез туда потому, что не можешь спасти Шайю? Прожил то, чего лишен со своей возлюбленной?

— Нет! — решительно произнес он, но почувствовал неуверенность, ведь Львиноголовый мог заглянуть на самое дно его души, которое оставалось сокрыто от него самого.

— Как бы там ни было, бессмертный Аарон, очень скоро твое желание исполнится, и я отнесу тебя на Желтую башню. Там соберутся все девантары. Но они придут не для того, чтобы выслушать твои мечты о лучшем мире. Ты предстанешь перед трибуналом.

Амаласвинта вылезла из люка угря и сделала глубокий вдох. После спертого воздуха в угре даже прохладный влажный воздух моря Черных улиток был бальзамом для легких.

— Нет, я, конечно, люблю заглядывать под юбки, женщина, но может быть, ты все же вылезешь? Мне тоже хочется размять ноги, — раздался снизу голос одного из этих неотесанных чурбанов, с которыми она уже не первую неделю сидела у коленвала, с помощью которого приводилась в движение маленькая подводная лодка.

Мгновение карлица колебалась, не поскользнуться ли ей «невзначай» на железной лестнице и не ударить ли этого типа каблуком в нос. Но потом предпочла вылезти из этой проклятой лодки как можно скорее. Путешествие с самого первого дня было унизительным. В крохотном угре не было никакого личного пространства. Когда ей нужно было облегчиться, то это происходило у всех на глазах. Несмотря на то что Эйкин, Старец в Глубине Железных чертогов, изгнал ее в подводную башню совершенно неожиданно, здесь может быть только лучше.

Башня Гламира, место, куда они прибыли, было засекречено. Ребята на борту угря практически ничего не знали об этом месте, где она и трое ее спутников должны быть в безопасности. Здесь добывали черный краситель, но, похоже, этот промысел был лишь прикрытием. Мореходы каждый день рассказывали разные истории о башне. Мол, Гламир ищет там сокровище, или делает доспехи из драконьей чешуи, которая делает неуязвимой, или ищет эликсир, который дарует бессмертие Эйкину.

«Все это чушь», — думала Амаласвинта.

Даже Галар, Хорнбори и Нир, которые уже один раз побывали здесь, не знали, что происходит в башне. Или же просто не хотели говорить ей, чего от этой троицы стоило ожидать.

Она прошла последний отрезок по качающемуся корпусу угря и спрыгнула на выложенный камнями причал, к железным кольцам которого была пришвартована лодка. До покрытой зеленой патиной двери оставалось лишь несколько шагов. Амаласвинту слегка качало. Отвыкла от твердой земли под ногами.