Лондон. Биография - Питер Акройд

И с кем же можем мы встретиться в этом темном городе? В 1189 году Ричард Девизесский писал: «В городе Лондоне началось жертвоприношение евреев дьяволу, их отцу, и так долго длилось славное сие таинство, что избиение едва успели окончить на следующий день». Для ни в чем не повинных обитателей еврейского квартала, ставших жертвами разъяренных горожан, Лондон и вправду оказался городом дьяволов.

Здесь, где пышно цвели гордыня и богатство, дьявола всегда боялись, и еще как. Согласно «Лондонским хроникам», в 1221 году «в день Святого Луки подул с северо-востока великий ветер и множество Домов повалил, и башен, и церквей, и немалый ущерб причинил лесам, садам и огородам. А еще много видели драконов волшебных и много злых духов, кои колдовски носились по воздуху». Много лет спустя сходное видение летучих демонов зафиксировал в дневнике Стопфорд Брук: «19 окт. 1904. Англия встретила нас солнцем, и оно светило до окраин Лондона, густо окутанных дымом. Внизу из окна вагона видны были улицы, полные неугомонного движения людей и транспорта. Все равно что заглянуть в ущелья ада — мне показалось, что я вижу тысячи крылатых дьяволов, снующих туда-сюда среди безумного движения людского сонмища. Тяжкое, тошнотворное зрелище».

В средневековом Лондоне многих знатных горожан хоронили, обрядив по-монашески, на территории доминиканского монастыря, поскольку погребение в одежде доминиканца сулило защиту от козней дьявола. Находились, однако, люди, которых город ввергал в такое состояние, что они отождествляли себя с врагом рода человеческого. Один лондонский вор и нищий, когда его везли на тайбернскую виселицу, так ответил на злые выкрики толпы: «Ежели бы не за компанию, не ради такого, как я, молодца, стал бы дьявол стараться!» «Диковинного вида путешественник» в стихотворном произведении Сэмюэла Роулендса, опубликованном в 1608 году, приехав в Лондон, посетил шордичских шлюх и повидал статую короля Луда, после чего «клятвенно признал, что в Лондоне он дьявола видал». Считалось, что дьявол самолично присутствовал на спектакле по «Доктору Фаусту» Марло в гостинице «Прекрасная дикарка» на Ладгейт-хилле.

Фольклор, впрочем, утверждает, что, когда дьявол появляется в Лондоне, его сплошь и рядом дурят и водят за нос хитрые горожане, способные заткнуть его за пояс по части всевозможных плутней. В пьесе Джонсона «Дьявол — сущий осел» перед врагом рода человеческого город поначалу развертывается в виде некой преисподней:

Дитя ада, это еще пустяки! Я тебе устрою прыжок

Со шпиля Святого Павла к питьевому источнику на Чипсайде[110].

Но всего за сутки «его обманули, ограбили, избили, в тюрьму засадили и к виселице приговорили».

Встречи с дьяволом случались у лондонцев по всему городу — отнюдь не только на «его собственной» улице Девлз-лейн в Лоуэр-Холлоуэй, впоследствии переименованной. Самозваный пророк Ричард Бразерс заявлял, что видел, как он «прогуливается по Тоттнем-корт-роуд». Иные утверждали, что встречались с ним у того места, где горели на кострах мученики: «Ты — логово Зверя, о Смитфилд!» Кое-кому он попадался на улицах викторианского Лондона: «Дьявол надевает на палец с длинным ногтем бриллиантовое кольцо, закалывает булавкой воротник сорочки и отправляется на прогулку». Панч обращается к «старине Нику» с церемонностью былых времен: «Лицезрея вас в Лондоне, заключаю, что вы здесь по деловой надобности». Одна из обязанностей дьявола — инспектировать тюрьмы. Колридж и Саути вообразили, как он посещает печально знаменитую тюрьму Колдбат и приходит в восторг от интерьера одиночной камеры. Байрон назвал Лондон «салоном дьявола».

Он и гостей принимал, и наперсники у него были. В Лондоне существует богатая традиция ведьмовства, и такие прозвища, как Мамаша Красный Чепец и Мамаша Черный Чепец, до сих пор красуются на вывесках разнообразных заведений. Возможно, славнейшей из всех была «Чертова Матушка» из Камден-тауна, жившая у развилки — там, где сейчас станция метро. Известная в середине XVII века знахарка и прорицательница, выглядела она так: «Лоб морщинистый, рот широкий, лицо угрюмое и неподвижное». О ней рассказывает Дж. Брукс в книге «Призраки Лондона». В день ее смерти «сотни мужчин, женщин и детей видели, как в дом к ней вошел дьявол в собственном своем обличье, и… хотя выхода его ждали с превеликим вниманием, больше он так и не появился… На следующее утро Чертову Матушку нашли мертвой. Она сидела у очага и держала над ним костыль, на котором висел чайник с зельем из трав». Впечатляющее, вероятно, было зрелище — дьявол, шествующий по Камден-тауну!

Еще необычней история про Джека-на-пружинах. Он появлялся на улицах в 1830-е годы и вскоре прослыл «пугалом Лондона». Сохранилась запись показаний некой Джейн Олсоп в полицейском участке на Ламбет-стрит. Бедняжка повстречалась с Джеком на пороге своего жилища. «Она вернулась в дом, принесла свечу и подала незнакомцу, который, представ перед нею в большом плаще, был поначалу принят ею за полицейского. Затем, однако, он мгновенно сбросил верхнюю одежду и, поднеся к своей груди горящую свечу, явил наружность чрезвычайно отвратительную и ужасную, изрыгнул изо рта бело-голубое пламя, а глаза его при этом походили на шары из красного огня». Все это может показаться чистейшей игрой воображения, но те же детали возникают в другом рассказе о встрече с «высоким худым мужчиной, закутанным в длинный черный плащ. Перед собою он нес подобие фонаря с отражателем. Сделав громадный прыжок, он стал перед ней вплотную и, не успела она шевельнуться, изрыгнул ей в лицо голубое пламя». Вся эта причудливая повесть изложена Питером Хейнингом в книге «Легенда о Джеке-на-пружинах и его диковинных преступлениях».

Джейн Олсоп приводит в своих показаниях и другие, столь же тревожащие душу подробности. «Испуг позволил ей бросить на незнакомца лишь короткий взгляд, и она увидела, что на нем большой шлем; белый материал, из которого была сшита его одежда, облегавшая тело очень туго, напомнил ей клеенку. Не говоря ни слова, он кинулся на нее и, схватив за платье и шею с задней стороны, сунул ее головой себе под мышку и принялся рвать платье когтями, которые она с убежденностью называет железными». Она закричала, и к двери подошла ее сестра Мэри Олсоп. Однако та в показаниях для полиции говорит, что, хотя «видела описанную фигуру… была так напугана его внешностью, что побоялась приблизиться и оказать какую-либо помощь». Сбежавшая вниз третья сестра выдернула Джейн из рук чудища, чья хватка была так сильна, что «у пострадавшей оказался вырван клок волос». Сестра захлопнула дверь, но, «не смущаясь учиненным насилием, он громко стукнул в дверь два или три раза». Этот странный стук — настолько странный, что его едва ли можно счесть выдумкой — представляется самой тревожной подробностью всего этого тревожного эпизода. «А ну открой — я еще с тобой не кончил!»

Вовсе не удивительно, что воображение горожан идентифицировало Джека-на-пружинах как отродье дьявола, и очевидцы описывали его в виде рогатого существа с раздвоенными копытами. В феврале 1838 года его якобы видели в Лаймхаусе извергающим изо рта голубое пламя, и в том же году он, как говорили, бросил в воду проститутку у Джейкобз-айленда в Бермондси. Питер Хейнинг предположил, что все эти дела совершил глотатель огня, носивший шлем или маску для защиты лица. Громадные прыжки, которые он якобы делал, объясняли скрытыми пружинами в каблуках его обуви. Железные «когти», однако, пока еще не объяснены. Но главное состоит в том, что Джек-на-пружинах сделался подлинно лондонским мифом — до того фантастическим и искусственным чудищем он был. Шлемоносный, по-цирковому огнедышащий, обряженный в «белую клеенчатую одежду», этот лондонский дьявол любопытным образом напоминает чертей из кларкенуэллских мистерий. Рассказы о его внешности и поведении разлетались по городу молниеносно; его видели — или якобы видели — в самых разных местах. Эта диковинная фигура словно бы порождена самими улицами наподобие «голема», которого будто бы слепили из грязи и пыли, взятых с определенной территории. То, что Джек-на-пружинах, как и другой, более поздний и более зловещий Джек, так и не был пойман, лишь усугубляет ощущение безличной силы, и чудовищная фигура кажется неким символическим порождением Лондона как такового.