Прорыв под Сталинградом - Генрих Герлах

который нам удалось собрать в последние дни, получился завидный: внушительная подборка стенгазет, стихов, песен и рассказов давала наглядное представление о проводимой в лагерях культурной политике, – все материалы заложили фундамент для будущей выставки, посвященной судьбе немецких военнопленных в Советском Союзе[169].

Рукописные исправления в тексте и зачеркнутая целая страница. С. 28–29 рукописи

VI. Все прошло. Воспоминания кёнигсбержца

По возвращении в Германию мы, не откладывая дело в долгий ящик, сразу взялись за работу. Ведь предстояло ни много ни мало подготовить рукопись к печати, ввиду многих предпринятых автором исправлений и местами радикальной переработки процесс обещал быть исключительно трудоемким и требовал ощутимых временных и прочих затрат. Вопрос об авторских правах тоже стоял на повестке и требовал решения. Через десять лет после публикации “Армии, которую предали”, когда она уже стала бестселлером, в 1966 году Герлах приступил к работе над книгой воспоминаний “Красная Одиссея”. Повествование его начиналось с того самого места, на котором остановился сталинградский роман, и рассказывало о судьбах немецких солдат и офицеров в советском плену. Текст, так же как и “Армия”, автобиографический, и так же, как в “Армии”, Герлах закодировал в нем свою собственную судьбу в фигуре обер-лейтенанта Бройера. В подмосковном лагере Лунёво, где в сентябре 1943 года был основан Союз немецких офицеров, Бройер, альтер эго автора, вспоминает родной город Кёнигсберг и учителя Эрнста Вихерта:

Бройер закрыл глаза. Как еще пригревало солнце! И день выдался чудесный! Разрозненные мысли клочьями облаков плыли по небу его дремлющего сознания. (…) Эрнст Вихерт, учитель из Кёнигсберга: “Я прошу вас, никогда не молчите. Если совесть приказывает вам говорить”. Мы молчали слишком долго, слишком многое растратили понапрасну. И заплатили за это страшную цену. Только пройдя через Сталинград…[170]

Воспоминание об Эрнсте Вихерте не случайно. В начале 1930-х годов Вихерт принадлежал к числу самых читаемых авторов. Его романы и повести, такие как “Мертвый волк” (1924), “Серебряная колесница” (1928), “Маленькая страсть” (1929) или “Служанка Юргена Доскоцила” (1932), выпускались гигантскими тиражами и входили в канон немецкой литературы, преподаваемой в гимназиях. 16 марта 1929 года Эрнст Вихерт выступил перед своими учениками, которых он вел больше четырех лет до самого выпускного, со знаменитой прощальной речью, так, правда, и неопубликованной[171]. Другое его обращение, напротив, было встречено с большим вниманием: “Речь к немецкой молодежи”, с которой Вихерт выступил 6 июля 1933 года в большой аудитории Мюнхенского университета[172], взывала к совести и гражданскому мужеству. Бройер цитирует ее по памяти. Как становится ясно из воспоминаний, Герлах не был учеником Вихерта, хоть тот с 1920 по 1930 год и преподавал в Кёнигсберге – в Хуфенской гимназии, в то время как Герлах посещал Вильгельмовскую. Ее он и закончил в феврале 1926 года, став в свои 17 лет самым юным абитуриентом класса. В неопубликованных мемуарах “Все прошло… Воспоминания кёнигсбержца”, написанных Герлахом для детей и внуков к Рождеству 1987 года, он рассказывает о детстве и юности и составляет семейную хронику. Начало учебы в Кёнисгбергском университете отмечено следующей записью:

То, что я займусь филологией, казалось делом необратимо решенным. После первого, вяло начавшегося семестра в почтенной альма-матер Альбертина я, едва достигнув совершеннолетия, в первый раз надолго покинул родительский дом. Грызть науки за границей! Уж если уезжать, то как можно дальше – в Вену[173].

Другие подробности из биографии Герлаха (за исключением призыва в армию в 1939 году и участия в Сталинградской битве) нам до сих пор неизвестны, но кое-что можно реконструировать, прочтя неопубликованную семейную хронику. Начав учебу в Кёнигсберге, Герлах на два семестра перебрался в Вену, а четвертый окончил уже во Фрайбургском университете. Финансовые возможности, однако, не позволяли еще один “иногородний” семестр, но в этот критический момент вмешалось провидение, и дело получило неожиданную развязку: объявился младший брат матери Бруно Кордль, драматический тенор, всеобщий любимец, имевший ангажемент во Фрайбургском городском театре. Дядя предложил племяннику крышу над головой, питание и контрамарки в театр, родители обещали оплачивать учебу и ежемесячно высылать по 50 рейхсмарок на карманные расходы. Зимний семестр 1927/28 годов Герлах провел во Фрайбурге. Он записался на вводный семинар к внештатному университетскому латинисту Вольфгангу Алы. Профессор Алы был специалистом по греческой литературе и среди древнеримских авторов особенно выделял Тита Ливия. В рамках его семинара Герлах подготовил реферат о “Гражданине”, небольшом написанном гекзаметром эпосе, о происхождении которого в то время было мало известно[174]. Студент Герлах не разрешил загадку об авторстве, но использовал собранный материал в экзаменационной работе, где наглядно показал, что филологи-гуманисты периодически выдвигали похожие тезисы и аргументы[175]. О работе с восторгом отозвался тогда еще молодой – в 29 лет он стал преемником Вольфганга Шаденвальдта – кёнигсбергский филолог-классик Харальд Фукс, который предложил Герлаху зачесть исследование в качестве диссертации. Герлах отклонил, на тот момент он уже пообещал знаменитому Йозефу Надлеру, преподававшему в Кёнигбергском университете с 1925 года, войти в его команду аспирантов, которая готовила грандиозный научный проект, посвященный Иоганну Георгу Гаману. Однако Надлер, автор нашумевшей “Истории немецкой литературы в типах и ландшафтах”, неожиданно покинул Кёнигсберг, последовав приглашению в Вену[176]. На этом амбиции Герлаха поступить в аспирантуру закончились. Он продолжил учебу и весной 1931 года сдал первый государственный экзамен. Через пару месяцев перебрался в Тильзит, где в течение года проходил педагогическую практику, а по возвращении получил место в родной Вильгельмовской гимназии и там осенью 1933 года сдал второй госэкзамен. Но, как он вспоминает, перспективы найти работу высвечивались тогда не очень радужные:

Из ведомства по делам образования пришло письмо, размноженное на гектографе и извещавшее новоиспеченного асессора о том, что в обозримом будущем о получении места или даже временной педагогической деятельности нечего и думать. Как же быть? Мне необычайно повезло, и с октября месяца я наконец нашел работу в военном училище городка Остероде, где приходилось вкалывать до глубокой ночи. Я пробавлялся булочками с паштетом, запивая их чаем мате и отчаянно копил деньги[177].

20 апреля 1934 года Генрих Герлах и его давняя подруга Ильзе Кордль поженились в Кёнигсберге. Вскоре после свадьбы молодожены переехали в Элк Мазурской области, где Герлах устроился “максимальным сроком на шесть недель” в среднюю школу для мальчиков[178]. Шесть недель в Элке, живописно расположенном на берегу одноименного озера, растянулись для Герлахов на десять лет. Однако главу семейства Генриха Герлаха призвали из рядов запаса в вермахт уже 17 августа 1939 года:

Один из последних августовских дней рокового 1939 года. Тридцать градусов в тени. Солнце немилосердно палило над городским стадионом Фрейштадта недалеко от польской границы. Вот уже два дня мы бедовали здесь в палатках, питаясь гороховым супом из походной кухни. Мы – 228-й