Любовница. По осколкам чувств - Даша Коэн

— Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? — её голос ломается и трансформируется в хрип. — Уходи! Мне не нужен твой развод. Мне не нужен ты. Я хочу лишь мир, в котором нет тебя!

— Это же неправда…

— Правда! Я видеть тебя не могу!

— А я тебя могу, — всё-таки цепляю я её пальцы и подношу к своим губам.

Целую. И с болью в сердце вижу, как её трясёт от этого прикосновения.

— Я люблю тебя, Лера.

Волна нервной дрожи прошила нас обоих. Кажется, вштырила и почти убила. А я только в глаза ей смотрю. Прямо. Смело. Открыто.

Я не вру! Я всю жизнь прятал сердце от посторонних, только чтобы вручить его своей Лере. И я никогда и никому не говорил этих заветных трёх слов. Я вообще в них не верил, пока не встретил свою чудесную девочку, и не пропал. А теперь я их сказал и всем своим обдолбанным сердцем ждал взаимности.

Хотя бы каплю…

— И любовь мне твоя тоже не нужна.

Непонимающе дёргаюсь.

Внутри меня что-то с истошным воплем рвётся. Но да, её слова как приговор без суда и следствия. Как гильотина, которая рубит, не зная жалости. Как маленькая смерть, от которой можно уже никогда не проснуться.

Выдёргивает руку, демонстративно вытирает её салфеткой, а затем поднимает глаза и добивает. Уверенно и наотмашь.

— Уходи. И забудь, что я вообще существую в этом мире, Шахов!

Секунда визжит и подыхает…

— Это всё!

Глаза в глаза, и я понимаю, что сегодня это вышка. Продолжу давить дальше и разрушу последнее, что от нас ещё осталось. Но и просто так уйти я не могу.

Потому что это моя девочка. Я люблю её. И она тоже ещё что-то чувствует ко мне, чёрт возьми! А иначе просто бы не сидела сейчас напротив меня с набухшими глазами, из последних сил сдерживая слёзы.

Это обида в ней говорит, разочарование и боль.

— Домой езжай, Лер, — устало выдыхаю я и тру глаза, пытаясь игнорировать, насколько сильно ноет и свербит за рёбрами.

— Пошёл к чёрту!

— Ок.

Достаю телефон, отдаю парням приказ. Встаю, кидаю на стол несколько красных купюр и иду на выход. По пути вижу, как мои парни уже вежливо, но настойчиво выводят Андрея на улицу. Я бы и один его ушатал, но там было бы мясо. А мы как-то уже не в том возрасте и статусе, чтобы при честном народе отношения через кулачные бои выяснять.

Никто не мешает. Да и пусть только попробует. Я сейчас всё равно, что разбитый в хлам драндулет — готов на смертельные подвиги, потому что единственная женщина, которой я признался в любви, послала меня далеко и надолго.

— Мужик, да ты охренел! — ревёт хрен в костюме, когда мы наконец-то оказываемся на улице, но я только максимально доходчиво разжёвываю ему суть его проблемы.

— Андрей, давай так, чтобы без излишней драмы, окей? Я эту девушку люблю. И я по-хорошему тебя сейчас прошу — не надо вставать между нами.

Минутное молчание давит на наши мозги. А затем осыпается пеплом и разлетается по ветру.

— Ну так, блядь, сделай уже что-то, чтобы она не плакала! Я, как не приеду в бюро, так она за своим рабочим столом почти рыдает.

Ментальный удар. С ноги. В солнечное сплетение. Больно? Да ну и хер на меня, лишь бы Лера больше не мучилась. Надо как-то ускориться уже со всеми этими разводами и к ней лететь.

А там уж я всеми известными человечеству способами примусь объяснять ей, что всё — больно больше не будет.

— Скоро, — рублю я сухо, а мужик вздыхает протяжно и наконец-то пасует.

— Ладно, понял. Не дурак.

Разворачивается и уходит. А я только сейчас понимаю, что не зря приехал. С такими солидными ухажёрами проблема развода показалась бы мне цветочками. Перевожу дух. Спустя пять минут Лере позволяют выйти из ресторана. Затем без права выбора Лёня аккуратно пакует её в автомобиль и везёт домой.

Я же, как долбанный сталкер, плетусь за ними, по пути заказывая своей обиженной девочке целый ворох цветов, в качестве извинений за своё примитивное поведение. Ну хоть в берлогу к себе не утащил — уже прогресс налицо.

На время успокаиваюсь, на максимум пытаясь ускорить развод, чтобы явиться к Лере во всеоружии. Что-то даже фантазирую, как всё будет с блаженной улыбкой на устах. Речь с утра перед зеркалом репетирую, пока навожу марафет и одеваюсь.

Вот только, когда у меня уже все было на мази, парни сообщают, что моя Лера пропала со всех радаров. На работе не появляется. Дома тоже. Телефон отключён. Социальные сети не активны.

Меня бомбит!

Сердце в пятки. Чувства вдребезги. Душу на куски.

Мои ищейки роют всю столицу, но спустя несколько безрезультативных недель, я решаюсь на контрмеры и снова еду туда, где могут помочь найти ответы на почти все мои вопросы.

Конечно, престарелые бабульки сначала не хотели мне даже открывать дверь. Но я, воспользовавшись своим стандартными методами по выносу дверей, всё-таки добился от них аудиенции. Минут тридцать слушал о том, какой я мудак, козёл и иже с ними, а потом наконец-то смог сунуть под нос свои аргументы.

Но, на моё удивление никто ими не проникся. А потом я и вовсе выслушал поток нескончаемого дерьма в свой адрес. Такого, что уши в трубочку свернулись!

— Погодите! — рявкнул я. — Откуда вы вообще взяли эту чушь?

В полном ахере переспросил я, когда меня вдруг проинформировали, что я в скором времени стану папой. И родит мне не кто иная, как моя жена. А я её и своего будущего ребёнка, гамадрил такой, бросить удумал.

— Кто донёс?

— Любовница твоя внеочередная! — сотрясала руками одна из старушек, пока я тихо охреневал.

— И доказательства приложила, что именно ты счастливый папаша, — поддакнула ей её сестра.

— Какая ещё любовница? — прищурился я.

Что за дичь вообще?

— Какая-то там Эллина.

— Безногова!

— Или Безрукова, кто её теперь разберёт…

И в следующий момент в руки мне вложили разорванные, а затем склеенные между собой листы бумаги и несколько фотографий, где был запечатлён я и Айза именно в тот момент, когда мы оба выходили из клиники планирования семьи. Там мы сдали кровь на анализ ДНК, чтобы утрясти вопрос о том, что