Возвращение домой - Розамунда Пилчер

Эдвард нахмурился:

– Зачем тебе костер в такую погоду?

– Готовить еду.

– Что, например?

– Колбаски. Мы будем жарить колбаски. Или печь картошку. А может быть, кто-нибудь наловит рыбы.

– Чем?

– Трезубцем. Или веревочкой с крючком на конце.

– Лично я думаю, что лучше оставить мысль о разжигании костров. Слишком жарко и слишком много мороки. И, между прочим, мы с Джудит не идем.

Это заявление было встречено возгласами досады и разочарования.

– Вы непременно должны пойти! Почему нет? Почему вы не хотите?

– Мы уже договорились сходить в Дауэр-хаус – навестить тетю Лавинию.

– А она знает?

– Конечно. Просто требует, чтобы мы ее посетили. Ненадолго, разумеется. Она не виделась с Джудит с того самого времени, как заболела. Так что мы идем к ней.

– Ну что ж, – пожала плечами Афина, – если это ненадолго, вы сможете присоединиться к нам позже. Мы оставим вам одну из корзин с провизией, так что приходите обязательно, а то нам не хватит еды. Кстати, о еде… – Она приподняла свои темные очки, чтобы взглянуть на часы.

– Я знаю – ты умираешь с голода, – сказал Руперт.

– Как ты догадался?

– Чутье. Чистой воды животный инстинкт. Но навостри-ка уши… – Он вытянул шею, прислушиваясь. – Кончились твои муки, помощь на подходе….

В этот момент показался полковник Кэри-Льюис; выйдя из гостиной, он зашагал к отдыхающей у стола в саду компании. На нем все еще был костюм, в котором он ходил в церковь, ветер вздыбил его редеющую шевелюру. Приблизившись, он застенчиво заулыбался и попытался пригладить волосы рукой.

– Как уютно вы устроились, – проговорил он. – Боюсь, однако, что придется вас побеспокоить. – Четверо мужчин немедленно поднялись. – Неттлбед попросил меня сообщить, что с минуты на минуту обед будет подан.

– Ох, папчик, милый, ты сам-то успел чего-нибудь выпить?

– Успел. Рюмку хереса с твоей матерью.

– Как она? – Афина стала подниматься, стряхивая с коленей травинки и головки маргариток.

– Хорошо. Мэри только что принесла ей чашку супа. Она сказала, что к жаркому у нее душа не лежит. Думаю, она собирается провести остаток дня в постели.

Афина подошла к отцу и обняла его.

– Дорогой мой, – проговорила она тихо. – Не волнуйся, пойдем. – Она дала ему взять себя под руку, и они двинулись к дому. Остальная компания собрала стаканы и бутылки из-под пива обратно на подносы и последовала за ними.

Гас по собственной инициативе взял один из загроможденных посудой подносов.

– Куда его отнести?

– Следуй за мной, – сказал Эдвард, – пойдем в буфетную…

Небольшая процессия потянулась к дому, ее замыкала Джудит, неся пару забытых стаканов и пепельницу. Опустелый сад позади нее грелся в лучах солнца, и тень от зонта с дрожащей полотняной кромкой лежала темным пятном на матерчатых креслах и пестрых клетчатых пледах.

После обеда, когда со стола были убраны десертные тарелки, кофе по просьбе Афины подали в столовую.

– Если мы потащимся в гостиную, – прозорливо заметила она, – то плюхнемся в кресла, заснем или погрузимся в чтение газет – и день кончится, не успев толком начаться.

Лавди была единодушна с сестрой:

– Я не хочу кофе. Пойду готовить еду для нашего пикника.

– Не путайся под ногами у миссис Неттлбед, – предупредила Мэри.

– Не буду. Мэри, ты не поможешь мне? Так намного быстрее получится. И мы хотим, чтобы ты пошла с нами, – добавила она вкрадчиво. – Ты уже сто лет не была на пляже. Мы и собак собираемся взять.

– Пеко вы не возьмете. Он спит, свернулся клубком, как маленький принц, на кровати твоей матери. Не дам его тормошить.

– Ладно, тогда мы возьмем Тигра. Пожалуйста, Мэри, пойдем, поможешь мне.

Мэри вздохнула. Всем было ясно, что она с удовольствием посидела бы минут пять, переваривая обильный воскресный обед, но Лавди, как всегда, настояла на своем.

– Господи, не ребенок, а сущее наказание!.. – пробурчала Мэри, однако же поднялась, извинилась перед полковником и, прихватив свою кофейную чашку с блюдцем, вышла вслед за Лавди из комнаты. Джудит слышала, как Лавди по-хозяйски распоряжается: «Наделаем бутербродов… и нам надо приготовить очень много чаю…»

Эдвард был также охвачен нетерпением, но по другому поводу.

– Я думаю, нам лучше обойтись без кофе, – сказал он Джудит, – отправимся в Дауэр-хаус прямо сейчас. После обеда тетя Лавиния обычно бодрая и деятельная, но позже ее начинает клонить в сон, и она любит прилечь. Так что сейчас самый подходящий момент, если мы хотим застать ее в наилучшей форме.

– Долго не засиживайтесь, – предупредил его отец. – Максимум полчаса, больше ей не выдержать.

– О’кей, папчик, обещаю.

– Когда вы вернетесь? – поинтересовалась Афина.

– Полагаю, около половины четвертого.

– И придете к нам на пляж?

– Разумеется. Ждите нас.

– Мы оставим вам одну из корзин с провизией на столе в холле.

– Ты как будто назначаешь нам трудовую повинность.

– Нет, это всего лишь уловка, чтобы заставить вас прийти. День чудесный – будто специально для того, чтобы прыгать в море со скал.

– Мы придем обязательно. Джудит, ты готова?

Она встала. Остальные повернули к ней головы, улыбаясь. Полковник, Афина, Джереми, Руперт и таинственный Гас.

– До свидания, – сказала она.

– До скорой встречи…

– Передайте от нас привет тете Лавинии…

– Особенно от меня…

– Скажи ей, что я зайду вечером…

Они вышли. У парадной двери выстроились автомобили, в том числе и машина Эдварда – на ней он возил в церковь Афину и Руперта. От долгого стояния на солнце она накалилась, и кожаные сиденья были как горячая сковородка.

– Господи, ну и парилка! – Эдвард опустил оконные стекла, и в салон влилась струйка свежего воздуха. На обед из уважения к отцу Эдвард снова нацепил галстук; теперь он стянул его и расстегнул верхнюю пуговицу своей голубой сорочки. – Надо было поставить машину в тени. Ну да ладно, тем приятнее будет прыгнуть в море. И когда этот долгожданный момент настанет, он будет вдвойне прекрасен, так как мы будем знать, что выполнили свой долг.

– Это не совсем долг, – возразила Джудит, хотя и не хотела ему противоречить и прекрасно понимала, что он имеет в виду.

– Знаю. – Эдвард включил зажигание, и они тронулись по раскаленному гравию к прохладному коридору подъездной аллеи. – Будь готова к тому, что это будет не та веселая, полная жизни тетя Лавиния, которую мы все знали и любили. Болезнь здорово ее потрепала, и это видно невооруженным глазом.