«Фрам» в Полярном море - Фритьоф Нансен

Остановившая нас третьего дня полынья не сомкнулась, а напротив, стала еще шире, так что к западу от нас образовалось большое озеро и мы оказались на льдине среди темного моря, не имея возможности выбраться ни в какую сторону. Случилось то, что давно нам угрожало. Пришлось взяться за работу, которую мы откладывали: приводить в порядок каяки, чтобы их можно было спустить на воду. Сначала перенесли палатку в более спокойный уголок под защиту тороса, возле которого остановились.

Получилось уютное жилье, ветер теперь сюда не добирается, и мы могли вообразить, что погода стоит тихая, хотя с ЮЗ дул настоящий «мельничный бриз». Снять покрышку с моего каяка и втащить ее для починки в палатку было делом недолгим, и мы провели затем в палатке безмятежный и приятный вечер – канун Троицы. Вскоре зашипел примус, и мы приготовили на обед чудесный лабскоус. Никто из нас особенно не сожалел о том, что мы не в пути; нельзя отрицать, что подчас не мешает и отдохнуть немного.

Обтяжка скоро была приведена в полный порядок, и мне пришлось выйти проверить, в какой починке нуждается остов. Большинство скреп ослабло, их нужно было вновь перевязать. Это был нелегкий труд, так как понадобилось развязать и затем снова связать, по крайней мере, сорок ремней. Зато в остове сломанными оказались всего два шпангоута, и починить его было нетрудно. Затем Иохансен снял обтяжку со своего каяка, и сегодня мы займемся его починкой.

Как только оба остова будут починены и заново обтянуты, мы готовы будем идти дальше, навстречу любым препятствиям, будь то полыньи, разводья или открытое море. Когда каяки будут в порядке, наконец-то мы почувствуем себя уверенно, исчезнет эта постоянная боязнь встречи с непроходимыми полыньями, и тогда ничто уже не сможет помешать нам достигнуть земли в самое ближайшее время. Скоро мы должны попасть в такие области, где будет достаточно полыней и разводьев, и можно будет продолжать путь на веслах. Одна беда – как быть с собаками, которые еще уцелеют к тому времени? Придется, верно, расстаться с ними. Вчера мы наполовину уменьшили им обеденные порции, и часть Пана осталась на ужин.

Теперь очередь за Гремучей змеей (Клапперслангеном). Тогда останется шесть собак, которых будет чем прокормить в течение четырех дней, а тем временем мы порядочно продвинемся вперед.

Троицын день… Сколько в этом слове своеобразной прелести лета! Больно думать, что дома теперь так прекрасно, чудесно! А здесь все тот же лед, туман и ветер. Как хотелось бы попасть туда! Но как помочь этому?.. Маленькая Лив отправится сегодня обедать к бабушке. Сейчас ее, верно, наряжают в новое платьице. Придет время, и я буду с ними, но когда?.. Вон из палатки и поскорей за работу – так дело будет лучше!».

Все последующие дни мы старательно работали, чтобы как можно скорее привести в порядок каяки. Жаль было даже тратить время на обед. Случалось, что мы не ели по 12 часов подряд, а рабочий день длился круглые сутки. Тем не менее потребовалось порядочное время, чтобы приготовить каяки к спуску на воду. Хуже всего было то, что приходилось крайне бережливо и скупо расходовать материалы: возможности получить новые у нас ведь было маловато.

Когда, например, требовалось перевязать рамы, мы не могли попросту срезать старый ремень и заменить его новым, а приходилось с величайшим трудом разматывать старый, стараясь не повредить его, это сильно задерживало – ведь нужно было перевязать не один десяток скреп. К тому же оказалось, что сломано несколько продольных бамбуковых ребер, уложенных вдоль бортов остова. В особенности пострадал каяк Иохансена; из его каяка ребра пришлось вынимать целиком или частями и заменять новыми или же скреплять старые добавочными скрепами и подвязывать боковые швы.

Вся эта работа требовала особой тщательности; ее нельзя было делать наспех. Но зато каяки получились крепкие, надежные, вполне пригодные для морского путешествия и способные продержаться до самого Шпицбергена. После нескольких дней усердной работы остовы были наконец готовы, и мы снова тщательно их обтянули.

Между тем время, драгоценное время, уходило. Мы, впрочем, надеялись, что каяки вскоре окажут нам существенную помощь, так как на них мы быстро пойдем вперед. Во вторник, 4 июня, в дневнике записано: «Мне представляется, что теперь уже скоро мы попадем на открытую воду или разреженный лед. Лед вокруг тонкий и битый, погода совсем летняя: вчера было всего –1,5° и шел мокрый снег. Он таял, падая на палатку, и немалых трудов стоило уберечься от дождя в самой палатке – со стен, едва к ним прислонишься, течет.

Вообще вчера в течение всего дня стояла отвратительная погода, но мы уже к ней привыкли; погода за последнее время нас не балует. Сегодня светло, ясно, небо ярко-голубое, солнце только что поднялось над краем бугра позади нас и освещает палатку. Приятно будет работать под открытым небом; не то, что вчера, когда мокло все, за что ни возьмись. Хуже всего, когда намокают ремни, прежде чем их свяжешь; тогда с ними никак не справиться.

Как бы то ни было, солнце – это самый дорогой друг. Когда я видел его каждый день, мне казалось, что оно надоело. Но как мы рады ему теперь, как оно бодрит! Трудно отделаться от впечатления, что это – чудное, свежее июньское утро у нас дома, на берегу фьорда. Только бы поскорей добраться до открытой воды, чтобы пустить в ход каяки, а там уже недолго ждать и возвращения домой!

Сегодня впервые за все путешествие мы выдали себе к завтраку порции: масла (по 50 граммов) и алейронатного хлеба (по 200 граммов)[312]. Отныне мы должны взвешивать и точно рассчитывать каждую порцию, если хотим, чтоб запасов хватило; прежде чем сняться с места, я хорошенько подсчитаю, что у нас еще осталось.

Счастье, увы, непродолжительно! Солнце опять скрылось, небо затянуло облаками, а в воздухе заплясали снежные хлопья».

«Среда, 5 июня. По-прежнему стоим на том же месте, но надеемся, что еще немного – и мы отправимся дальше в путь. Вчера так чудесно было работать на открытом воздухе, греясь на солнце, любуясь на игру его лучей в морских волнах и на искрящийся снег.

Вчера застрелили первую дичь. Это была пролетавшая над палаткой белая чайка (Larus eburneus). Впрочем, чайки вчера летали здесь в течение всего дня; один раз мы видели сразу четыре штуки, но слишком далеко от нас. Я отправился было поохотиться, но, выстрелив по одной, промахнулся. Итак, один патрон пропал даром – это не должно повторяться. Если бы мы хотели, нетрудно было бы настрелять достаточно много чаек, но это слишком мелкая дичь; к тому же рано еще растрачивать патроны.

В полынье видел тюленя. Иохансен тоже видел одного. И оба мы и видели и слышали нарвалов. Здесь достаточно оживленно, и будь каяки в исправности, чтобы идти на веслах, мы здесь наверное чем-нибудь да поживились бы. Но вообще нужды в этом пока нет: припасы у нас есть, и лучше использовать время для того, чтобы продвинуться вперед.