Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира - Андрэ Нортон

В любой профессии, кроме великих мастеров и забытых неудачников, есть те, кто не достиг больших высот, но и в глубочайшую яму не провалился. В Высшем Холлаке водились такие волшебники, о которых лорды прилюдно отзывались с почтением, а что говорили наедине, лучше было не слышать. Кто знает, из какого вещества сотканы тени, если даже паучья сеть остается тайной? Иногда такое неведение основательно нервирует.

На другом конце шкалы располагались волшебники и чародеи, кое-как влачившие существование в хижинах среди болот или обходившиеся пещерами, где непрестанно каплет вода и летучие мыши добавляют кое-что к этой капели. Обращались к ним крестьяне – за лекарством для больной коровы или охромевшей лошади. Коровы… лошади… а ведь мастер магии должен решать судьбу Долин, черпать полной мерой из господской казны, обитать в замке под охраной таких чудовищ, чтобы злосчастные гости не смели и носа высунуть за дверь с заката до рассвета – или наоборот, в зависимости от природы этих гостей. К волшебникам, волей или неволей, захаживают самые разнообразные гости.

Волшебники не стареют – разве что волшебство идет на убыль. А долгая жизнь в одолеваемой протечками и летучими мышами пещере ожесточает человека. Хотя волшебники изначально не отличаются приятным нравом. Непременное свойство их ремесла – несколько озлобленный взгляд на мир.

А Сэйстрап полагал, что слишком засиделся в своей пещере. Времена, когда он возносился хотя бы до небольшой крепости на пригорке с парой косматых слуг, остались в далеком прошлом, и что уж говорить о замке его мечты. Сокровищ в пещере не водилось, хотя он упрямо отказывался признавать тот факт, что никогда и не заведутся.

Все дело было в длительности заклятий Сэйстрапа – вот что сдерживало его честолюбивые мечты. Заклятия – если приложить максимум усилий – неплохо работали двадцать четыре часа. Он был подлинным мастером тонких эффектов, но числился последним неудачником, потому что эффекты эти оказывались недолговечны. В конце концов он настолько смирился с этим недостатком, что разработал методы, позволявшие с пользой применять и краткосрочные заклятия. Правда, для этого требовался помощник. Но если у прославленного волшебника большой выбор кандидатов на должность подмастерья, то таким, как Сэйстрап, приходилось довольствоваться весьма ограниченным рынком труда.

Неподалеку от его пещеры жил крестьянин с двумя сыновьями. Старший был гордостью своего небогатого отца, отличался благородством, бесившим сверстников, которым его то и дело ставили в пример. Он ревностно трудился от восхода до сумерек и ни разу не потратил серебра там, где можно было обойтись медяком, – совершенно несносный юнец.

А вот братец у него был из тех негодников, которых отцы охотно проклинают и выгоняют из дома на все четыре стороны. В разгар сенокоса его заставали валяющимся на травке – любовался облаками, облаками, это надо же! Поручи ему любую работу – либо сломает инструмент, либо запорет дело. Он даже говорить как следует не умел, бубнил что-то так невнятно, что ни один порядочный человек не разберет, да и кому была охота разбирать.

Последний его порок и привлек внимание Сэйстрапа. Сила волшебника в заклинаниях, и почти все их для должного – хотя бы и кратковременного – воздействия следует произносить вслух. Лучше всего было нанять помощника косноязычного – такой не овладеет магическими словечками, чтобы потом нагло открыть собственное дело.

И вот одним прекрасным утром Сэйстрап во вполне достойном клубе дыма явился посреди поля, где крестьянин распекал поломавшего мотыгу сынка. Дым, едва Сэйстрап выступил из-за занавеса, эффектно рассеялся в небесах. И должным образом впечатленный крестьянин отскочил на пару шагов.

– Приветствую вас, – бодро произнес Сэйстрап.

Он давно убедился, что долгие предисловия не для магов с краткосрочными чарами. Таким лучше пропустить приличествующие любезности и приступать прямо к делу.

Впрочем, он, конечно, не пренебрег декорациями. Пара пассов вырастила в поле две яблоньки ростом ему по плечо. И, как милый завершающий штришок, в воздухе возник и исчез прежде, чем крестьянин обрел дар речи, небольшой дракончик.

– Прекрасное утро для полевых работ, – продолжил Сэйстрап.

– Было, – без особой уверенности отозвался крестьянин. Магия в лесу или в пещере – это одно. А магия посреди твоего собственного поля – совсем другое. Дракончик пропал, и он бы не поручился, что был. Но деревца остались, и он еще намучается, обходя их при вспашке. – Чем… могу… служить, почтенный… почтенный?..

– Сэйстрап, – снисходительно подсказал волшебник. – Я твой ближайший сосед, добрый Ладизвелл. Как ты ни занят трудами на своей весьма плодородной земле, однако не мог этого не заметить.

Почтенный Ладизвелл повернулся от яблонек к волшебнику. На лице его мелькнуло недовольство. Волшебники, как и господские сборщики налогов, известны тем, что больше берут, чем дают взамен. И жить с таким бок о бок – невелика радость. И уж конечно, он не приглашал его на эту встречу…

– Не приглашал, – ответил на его мысли Сэйстрап. Пора было усилить нажим, чтобы мужлан понял, с кем имеет дело. – Я пришел просить вашей помощи в одном маленьком дельце. Мне требуется на подмогу пара молодых ног, сильных рук и крепкая спина. Вот этот паренек… – Он впервые удостоил взглядом младшего сына. – Он никогда не думал наняться в услужение?

– Этот? – фыркнул крестьянин. – Да этот дурень… – Он осекся на полуслове. Если волшебник не знает, что за бестолочь его сынок, к чему выносить сор из избы? – А долгой ли будет служба? – поспешно осведомился он. Если сговориться на долгий срок, лодырь не будет путаться под ногами, да еще кое-что принесет.

– Да как обычно – год и день.

– А жалованье какое положите, почтенный Сэйстрап? Ведь в летнюю страду пара умелых рук…

Ладизвелл поспешно отпихнул ногой поломанную мотыгу и понадеялся, что волшебник не слышал, что он сгоряча наговорил парню.

– Этого довольно?

Сэйстрап величественно взмахнул рукой, и в поле появился отличный конь.

Ладизвелл заморгал.

– А, вполне довольно, – поспешно согласился он, протягивая руку. Сэйстрап хлопнул его по ладони, скрепив сделку.

Еще один широкий жест, и дым окутал его вместе с новым слугой. Когда дым рассеялся, Ладизвелл поспешил стреножить коня.

Он не обрадовался, кода наутро обнаружил в конюшне, куда пришел полюбоваться новым приобретением, жующего сено кролика. Но уж одно то было неплохо, что год и день ему не придется кормить и одевать безрукого оболтуса.

Сэйстрап же, вернувшись в пещеру, тут же взял нового слугу в оборот. Для него Йохим был безвольным и бездумным орудием. Чем скорее с него будет прок, тем лучше. Были сварены и выпиты – Йохимом – кое-какие зелья. Еще парня пришлось провести – или протолкать и проволочь – по черно-красным дорожкам, выведенным на каменном полу. Наконец удовлетворенный Сэйстрап залег в свой гамак, оставив Йохима отсыпаться на груде папоротника.