Бессонная война - Сэм Альфсен

смог в одночасье перелететь через стены самой Эрьяры.

Нуска сглотнул, а потом от бессилия закричал. Его раздирало изнутри, но он лишь упивался этой болью, думая, что заслужил её.

Верно. Он заслужил лишь прыжок с этой стены.

Встав, Нуска опёрся на маленький каменный выступ. Но вновь увидел Сина, который в этот момент сдерживал натиск самих звёзд и Тиамы. И, наверное, только в этот момент Нуска наконец понял, как же эрд силён.

Изо дня в день неся груз вины за содеянное, чувствуя себя самой грязной тварью… он вставал с кровати, приводил себя в порядок, одевался и, игнорируя вопли в своей голове о том, что он не заслужил даже кусок чёрствого хлеба, шёл и делал на благо Скидана всё, что было в его силах.

Вина. Стыд. Эта боль и это сожаление – оно съедало живьём. Оно приносило такие муки, что проще расшибить себе голову, чем сделать один шаг вперёд.

Нуска хрипло вздохнул и заткнул уши руками. А когда опустил их, голоса в голове смолкли. Он медленно, но верно приводил себя в чувства.

Да, он в который раз стал причиной чьих-то страданий. Да, он каждый день совершал так много ошибок, но хоть плётками бей – он продолжит их совершать! Да, в какой-то момент его ошибки могут стать роковыми не только для него, но и для окружающих, однако…

В этом была задумка самого мира. Так был задуман сам человек. Совершая ошибки, он мог только учиться на них. Но не совершать их вовсе – не мог.

И Нуска, разглядев внизу дерево, спрыгнул. Конечно, он зашиб всё, что мог, едва не переломал руки, а ветки очень больно располосовали лицо. Однако тело, защищённое стальной бронёй, почти не пострадало.

Залечив все царапинки до единой, Нуска вскочил на ноги и побежал в сторону дворца.

Неважно, что он сделает, но он обязан прекратить это безумие. И внезапную атаку Тиамы, и кровавое представление Сина.

«Син говорил, что не может умереть от кровопотери. Хоть он и не бессмертен, но, скорее всего, так и есть, – размышлял Нуска, пересекая одну подворотню за другой. Все эти закоулки были ему хорошо знакомы, ведь именно у стены располагались трущобы, где он жил. – Человеческое тело умещает примерно… пять литров крови? Но здесь их сотни. Это значит, что кровь в его теле, как и энергия, вырабатывается быстрее, чем тратится. Это напрямую связано с перегрузкой дэ в каналах. Его энергия настолько мощна, что не только восстанавливает, но и разрушает тело. И если его не остановить, то скорость восстановления крови будет расти вместе со скоростью восстановления дэ. А это значит…»

Нуска похолодел и даже замедлил бег.

«Это значит, что силы его человеческого тела истощатся настолько, что он либо обратится драконом, либо умрёт».

Глава 91. Украденная жизнь

Нуска нёсся по улицам столицы, следуя к центру города. По пути ему не встретился ни один человек, а это означало, что бо́льшая часть жителей уже покинула эти стены.

«Если всех жителей выведут из города, то я смогу убедить Сина прекратить это! Ну и пускай даже сама столица разрушится – отстроят заново! Дорого, но зато все живы!»

Приближаясь к центральной площади, Нуска смог разглядеть первых людей: это оказалась группа стражников из десяти человек и, видимо, Вильна.

Ускорившись с помощью дэ, Нуска смог затормозить не сразу, а поэтому почти что влетел в первую помощницу и на глазах у ошалевших стражников закричал:

– Первая помощница Вильна, что с жителями?!

Однако выражение лица Вильны показалось Нуске странным. На напряжённом лице вдруг отразился испуг – она отпрянула, а затем медленно проговорила:

– Так ты… жив. Действительно…

– Что? – не понял Нуска.

Вильна вдруг замотала головой и нахмурилась, а затем задрала голову, вглядываясь в фигуру Сина.

– Почти все жители покинули город, но он не прекратит, пока не сдохнет. Сейчас стражники выводят людей по подземным ходам. Ты сможешь подняться в башню и убедить его прекратить? Нам хватит времени, чтобы уйти.

– Я? Я могу, но почему…

Вильна нетерпеливо взмахнула рукой и, уставившись на Нуску, почти прорычала:

– Потому что это должен быть ты.

Нуска сглотнул, но кивнул. Он действительно хотел сделать хоть что-то, но не понимал, почему Вильна так уверена в нём. Однако спорить не стал и побежал к дворцу, минуя распахнутые ворота помпезного строения. Взобравшись по ступеням, он проник внутрь.

Там было пусто. Ни слуг, ни стражи – Вильна не соврала.

Нуска, перескакивая через две ступени, начал восхождение. Ему казалось, он шёл вечно. Дыхание сбилось уже к пролёту десятому, барабанной дробью звучал в ушах стук сердца. Но он продолжал путь к своей цели.

Где же выход на крышу? Да reh`z его знает! Нуска обезумевшей белкой носился по верхнему этажу, открывая все двери подряд, пока в одной каморке не наткнулся на лестницу и люк в потолке. Пробравшись под крышу, он обнаружил раскрытые деревянные ставни. Видимо, Син тоже воспользовался именно этим выходом.

Нуска выбрался наружу и застрял на металлическом карнизе. Перед ним, как на ладони, расстелился весь город. Если упасть отсюда… он точно станет лепёхой.

Переборов страх, лекарь рывком отвернулся и вцепился в покатую крышу. Она походила на чешую – одна сверкающая каменная пластина наползала на другую. Однако подъём оказался слишком крутым – башню, на которую додумался взобраться эрд, венчала крыша, выполненная в форме конуса.

Часто дыша, молясь всем духам, Нуска, пополз вверх. Пластины были крепкими, но некоторые под его ногами крошились, а то и падали. Но хвататься выходило легко. Взбираться по ним было бы даже плёвым делом, если бы они не скользили от крови.

Но Нуска уже видел перед собой Сина и мог в подробностях рассмотреть его чёрную рубаху, разглядеть раны на запястьях и блестящий змеиный хвост… Нет, отступать нельзя.

Нуска вскарабкался на карниз, схватился за основание шпиля и задрал голову.

Прямо над ним застыл эрд. Его лицо, как и всегда, оставалось непроницаемым даже в момент невыносимой муки. У Нуски даже возникло ощущение, что это и было обычным состоянием Сина – с застывшей маской на лице принимать на себя удар за ударом, подставлять спину, а затем по очереди щёки – правую, левую.

С его проткнутых мечами рук фонтаном брызгала кровь, но, проливаясь, она превращалась в невиданную магию: кровавые лозы вились вокруг в безумном танце, поднимаясь к небу, чтобы защитить город и его спасающихся бегством жителей.

Он снова делал это. Он снова использовал