Меч и ятаган - Дэвид У. Болл

чувствовал ее напряжение.

– Я делаю вам больно?

– Нет. Просто я… боюсь. У меня не было мужчины с тех пор, как…

Проведя рукой по ее волосам, Кристиан поцеловал Марию в шею:

– Мне тоже страшно.

– Я этого не хотела, – прошептала она со слезами на глазах.

– Я тоже, – хрипло произнес он. – Простите. Мне следовало уйти. – Он приподнялся на локте и сел.

– Нет. Прошу вас. Не оставляйте меня никогда!

– Никогда.

Мир вокруг потускнел и отошел на второй план, когда Кристиан с Марией погрузились в волны мягкого и нежного узнавания друг друга под чистым звездным небом.

Глава 33

Когда Кристиан вернулся в Биргу, его голова кружилась от любви. Терзавшие до того мысли он попытался запихнуть куда-нибудь подальше, где можно будет разобраться с ними позже. А сейчас он наслаждался светом умиротворения, счастья, полноты жизни и страсти, какой не испытывал раньше. Ему не хотелось, чтобы что-либо омрачало мысли о Марии. Город Биргу был прекрасен, остров Мальта совершенен, цвет неба ярче, чем обычно, а люди добрее. Он как будто не жил раньше. Он прошел вдоль стены над Калкара-Крик, любуясь кораблями в гавани. Идя легким шагом, он тихонько насвистывал. Последний раз он свистел еще мальчишкой.

Откуда-то из-за дома вышел барон Антонио Бука. В одной руке он держал меч, еще один протягивал Кристиану.

Кристиан инстинктивно отпрянул:

– Это безумие, барон. Уверяю вас, нет ни малейшего повода!

– Есть, – ответил Бука и кинул Кристиану меч; тот поймал его, но тут же опустил. – Пришло время заплатить за то, что вы сотворили с моей женой!

– Я ничего не творил.

Бука сделал выпад. Кристиан без труда увернулся.

– Я не собираюсь с вами драться, – сказал он.

– Черт побери! Я прикончу вас, хотите вы драться или нет! – Барон вновь взмахнул мечом; Кристиан поднял свой клинок и легко отразил удар.

– Я не намерен драться с вами, – повторил он.

Бука схватил меч обеими руками и принялся размахивать им взад и вперед, ожесточенно и решительно. Мастерство владения мечом ему заменяла ярость. Кристиан отклонился в сторону, увернулся и отступил назад. Меч Буки зазвенел, ударившись о низкую стену. Лицо барона покраснело от бессилия. Провернувшись на месте, он ударил рыцаря в грудь, но увидел, что снова промахнулся. Он взвыл от отчаяния. Ну почему его руки не могли поразить обидчика в самое сердце?

Следующая атака закончилась тем, что Бука упал навзничь, а Кристиан сел на него и прижал к земле. Бука хрипел и кашлял, от гнева его глаза налились кровью. Кристиан крепко удерживал барона, сдавив ему горло рукой.

– Я не трогал вашу жену, – сказал Кристиан.

– Врешь, французская свинья! Я видел вас на площади!

– То, что вы видели, – всего лишь дружеские объятия в честь праздника. Ничего больше не было, барон. И не будет. Слово чести.

– Что значит ваше слово! На следующий день вы встретились вновь, перед вот этим самым зданием! – Барон попытался высвободиться из железной хватки Кристиана.

– Да, мы поговорили. На этом все.

Кристиан надавил барону на трахею, так что лицо того приобрело фиолетовый оттенок. Полностью обессиленный, барон кивнул. Кристиан осторожно отпустил его. Барон с трудом поднялся на ноги. По его глазам было видно, что он унижен и полностью побежден. Его щека была перепачкана, по бороде стекала слюна. Кристиан протянул ему мечи, но Бука их не взял. С опущенными плечами он повернулся и протиснулся сквозь набежавшую толпу зевак.

Позднее этим же утром Кристиана вызвали в резиденцию великого магистра, расположенную вблизи Биргу. Для Кристиана это не стало неожиданностью. Все, что касалось рыцарей, обычно надолго привлекало внимание ла Валетта.

Великий магистр сидел вместе с инженером ордена, рассматривая чертежи очередных укреплений. Ла Валетт тут же отпустил инженера, который поспешил к выходу мимо Кристиана с кипой бумаг.

Ла Валетт дал Кристиану знак подойти ближе.

– Сир?..

– Я слышал о вашем столкновении с бароном Букой, – сказал Ла Валетт.

– Между нами возникло недопонимание, сир, ничего более. Все уже позади.

– Действительно, ничего более. Говорят, вы всего лишь подрались на мечах. А еще говорят, что причиной стала его жена. Я не позволю никаких действий, нарушающих правила.

– Это была крошечная стычка. Никто не ранен. Барон думал, что его жена изменяет ему со мной. Он ошибся. Я сказал ему об этом. Он поверил моему слову.

Взгляд великого магистра был по-прежнему жестким.

– А насколько надежно ваше слово?

Кристиан ответил не сразу.

– Я и правда не трогал ее, сир. Она поцеловала меня на площади. Я отверг ее. Поверьте мне.

Ла Валетт внимательно посмотрел на него:

– Мне не нужно напоминать вам о ваших обетах, фра де Врис?

– Нет, сир, не нужно, – нервно сглотнув, ответил Кристиан.

– Очень хорошо. Тогда закроем этот вопрос.

Капитан делла верга и его фамильяры действительно явились в пещеру Мекор-Хаким. И ушли ни с чем. Там было пусто. Ровным счетом ничего.

На бастионе близ Калкара-Крик Мария ждала, когда они придут за ней. Каждый день она работала, как обычно, время от времени поднимая голову посмотреть, не появился ли кто на улице у подножия стены. Они всё не приходили.

По ночам она тайком убегала встречаться с Кристианом, следя за тем, чтобы ее никто не заметил.

При виде ее он всякий раз испытывал очевидное облегчение.

– Останься подольше, – просил он снова и снова. – Твой отец наверняка без тебя справится!

– Не могу, – отвечала она.

И по ее тону было ясно, что уговаривать дальше бесполезно.

Для того чтобы иметь возможность уходить из Биргу, Кристиан солгал великому госпитальеру, сказав, что посещает Санту-Спириту в Мдине, поскольку Жозеф Каллус попросил его помочь с одним медицинским случаем. Такое случалось и раньше, поэтому Черальта ничего не заподозрил.

Каждый раз они спускались к берегу и прятались среди скал. Они обнаружили грот с кристально чистой водой. Встречали закаты и рассветы, наблюдали, как меняется цвет воды от золотистого до черного, от темно-синего до голубого под идеально ясным небом. Плавали нагишом и занимались любовью на песке, на камнях и в воде, не уставая открывать друг друга снова и снова. Готовили на открытом огне и спали под звездами.

Кристиан принес ей кожаный сверток с книгами из своей библиотеки. Она берегла их как настоящее сокровище. Они читали вслух. Кристиан также принес пьесу, которую они с Бертраном написали к Карнавалу. Читая ее, Кристиан разыгрывал отдельные сценки в голом виде. Мария хохотала до упаду. Он велел ей оставить сверток с книгами у себя, чтобы она могла читать ночами, когда он не сможет быть с ней.

– Не нужно мне время для чтения, – ответила Мария. – Я хочу, чтобы ты всегда был рядом.

Они мало спали и много любили.

Якобусу с каждым днем становилось все лучше. Он без устали мерил шагами двор, зная, что ему нельзя покидать стены лазарета. Всякий раз, рассказывая об улучшении состояния птицелова, Кристиан видел боль в глазах Марии.

– Я не навещала его с той самой ночи, – с виноватым видом сказала она.

– Это простительно, – ответил Кристиан. – Уверен, он все поймет. Больше ведь никого не навещают, переодевшись кармелиткой.

– Дело не в этом, – возразила Мария. – Я чувствую, что предала его.

Помолчав, Кристиан решился уточнить:

– А на самом деле?

– Нет. Может быть. Не знаю. Знаю только, что люблю тебя, Кристиан де Врис. Inhobbok.

– Inhobbok, – повторил он. – Звучит красиво. Te amo. – Он поднял ее в воздух и закружил. – Je t’aime! – кричал он. – Amo te! Te quieros muchos![20]

Закончилось все на земле жарким сплетением губ и рук и ласковыми словами на шести языках.

После она уснула, а когда проснулась, то увидела, что он сидит и смотрит на море. Она обвила его рукой, прижалась к нему, подняла голову и вдруг заметила в его глазах боль и слезы.

– Что случилось?

– Я презираю себя. Чувствую, что падаю в преисподнюю, и не могу остановиться.

– Ох, любимый, – сказала она, проведя пальцами по его щеке. – Я не хотела, чтобы так вышло. Мне так жаль…

– Нет. – Он взял ее руку в свою