Эхо чужих желаний - Мейв Бинчи

Джерри понял, что утонет или его разобьет о скалы, среди которых он играл с тех пор, как научился ходить…

– Клэр! – Дэвид подергал запертую дверь. – Клэр? С тобой все в порядке?

Она открыла, бледная, но спокойная. Он протянул к ней руки, но Клэр отошла в сторону.

– Мне очень жаль. Я испугалась. Это из-за грозы, сейчас со мной все в порядке. Прости, что заставила тебя раньше вернуться домой.

Она разговаривала как незнакомка.

– Я дважды звонил. Около семи и еще раз без четверти восемь.

– Я была у твоих родителей.

– С тобой все в порядке?

– Сейчас вроде да. Но мне не хочется разговаривать. Выпьешь чаю или съешь что-нибудь? Вы успели поужинать?

– Нет, нет, не важно, – не мог сосредоточиться Дэвид.

– Дорога была плохой?

Казалось, Клэр поддерживала беседу с большим трудом.

– Да, много веток, а в одном месте упало дерево, пришлось съехать с дороги и объезжать по канаве.

– Представляю себе.

– Клэр.

– Помнишь, я говорила, что хочу съездить в Дублин на несколько дней, и ты сказал, что это прекрасно, потому что о тебе позаботятся?..

– Да? – Его голос звучал глухо.

– Я хочу поскорее уехать. Может быть, завтра.

– Ты не совсем здорова, подожди несколько дней.

– Я не хочу ждать.

– Глупо везти Лиффи через всю страну, когда ты нездорова.

– Еще глупее часами сидеть здесь одной и слушать шум моря, если мне нездоровится.

– Тебе необязательно сидеть здесь одной.

– Нет. Дэвид, ты мне окажешь большую услугу, если не будешь устраивать сцен. У меня сегодня было слишком много потрясений, я больше не вынесу. Уверена, у тебя тоже выдался трудный день. Я хочу уехать к Анджеле и Дику прямо сейчас. Пожалуйста.

Клэр знала. Джерри показал ей фотографии. Сердце Дэвида окаменело.

– Но почему? Почему ты так решила?

– Я думаю, что, если останусь здесь на ночь, это плохо кончится для нас двоих. Мы наговорим лишнего и сделаем друг другу больно.

Он выдавил из себя короткий смешок:

– Боже, как затейливо и сложно!

– Нет, – возразила Клэр. – Это не так.

– Ты берешь Лиффи с собой?

– Да, пожалуйста.

– Я могу объяснить… – начал он.

– Я тоже могу. Но мы слишком хорошо знаем, как легко с языка слетают непростительные слова, когда тебе больно или ты злишься. Мы пока не слишком старались нанести друг другу побольше ран. Не будем рисковать сегодня вечером.

– Ты собрала вещи? – спросил Дэвид.

– Да, но только на одну ночь. Я вернусь завтра, когда ты уйдешь, и заберу то, что нам понадобится в Дублине.

– Я говорю «да» не потому, что сдался. Ты уверена в том, чего хочешь, а я нет. Лучше согласиться с тем, кто уверен.

Он улыбнулся, и она даже сделала короткий шаг ему навстречу.

– Спасибо, – вежливо ответила Клэр.

– Анджела ждет тебя?

– Да.

– Хорошо.

Его плечи поникли.

– Анджела ни о чем не спрашивала. Ты знаешь ее. Она никогда не спрашивает.

– Я об этом не думал.

– Так лучше.

– Наверное.

Много раз они желали, чтобы Лиффи заснула, а не буянила, не трещала без умолку и не пыталась сбежать. Сегодня вечером, когда возня с ребенком могла их развлечь, малышка лежала в объятиях Клэр, ровно дыша, и ее длинные ресницы отбрасывали тени на щеки.

Дэвид крепко сжал в объятиях дочь, и по его лицу скатились две слезинки.

– Прости меня, Лиффи, – сказал он.

– За что ты извиняешься? – мягко спросила Клэр. – Мне за многое нужно перед ней извиниться. Но это все равно что разговаривать с самой собой. Она пока не сможет понять.

– Прощай, Клэр.

– Прощай, Дэвид. На время.

Они не прикасались друг к другу.

Анджела видела, как машина подъехала к коттеджу; она отослала Дика спать на случай, если Клэр захочет поговорить.

Клэр стояла с Лиффи на руках и смотрела, как машина разворачивается и едет обратно по дороге, ведущей к полю для гольфа. Она сдержанно помахала рукой, но Дэвид смотрел прямо перед собой и не заметил этого.

– Заходи, – пригласила Анджела.

– Это очень трудно объяснить.

– Большинство явлений совершенно невозможно объяснить. Я всегда так думала, – ответила Анджела.

Она показала Клэр ее постель и приготовила чашку чая. Чайник как раз закипал.

– Возьми с собой, – предложила она.

Клэр моргнула в знак благодарности. Ее бывшая учительница волшебным образом понимала, когда люди хотят поговорить, а когда им нечего сказать.

Джим О’Брайен бегом вернулся в магазин, дрожа от страха.

– Папа, папа, ты где?

– Вылезаю из постели, где еще я могу быть? – проворчал Том О’Брайен.

– Папа, иди сюда, пожалуйста.

На мальчике лица не было.

– Папа, пойдем со мной… Пойдем скорее.

Том О’Брайен натянул пальто поверх пижамы. Он одевался, сидя на краю кровати, и уже успел надеть брюки, носки и ботинки, когда до него донеслись крики.

Отец с сыном выбежали на вершину утеса, и Джим указал вниз, на пляж.

– Я думаю, это человек, папа, это чье-то тело.

Дул ветер, на берег летели соленые брызги. Том О’Брайен снял очки и протер их.

– По форме похоже, но это не может быть тело. Кто полезет купаться в такую погоду?

– Это тело, папа. Это оно. Я спускаюсь. Ты позовешь полицию и доктора Пауэра?

Джим О’Брайен, почти полностью утративший слух, не слышал, как отец просил его быть осторожным. Мальчик сбежал по ступенькам на широкий коварный пляж Каслбея, где чуть ли не каждое лето кто-то тонул, но где никогда прежде не видели тела, прибитого зимним приливом.

О несчастье все узнали, казалось, без слов. Соседи выскочили из домов и побежали по главной улице в сторону моря. Ропот нарастал. Люди бессознательно выискивали глазами родных и близких. В воде, лицом вниз, лежало неподвижное тело. Никто не мог сказать наверняка, мужчина это или женщина.

«Может, матрос с корабля», – прозвучало в толпе.

Однако все понимали, что это не бедолага, смытый за борт волной. Не случайная смерть незнакомца. Вызовом полиции и парой заупокойных молитв тут не отделаешься. Погиб кто-то местный, из Каслбея.

Жители поселка молча стояли на вершине утеса, наблюдая за теми, кто уже добрался до кромки воды. Внизу бродил мальчик, который первым увидел, как волны прибили страшную находку к берегу. С ним были мужчины: покупатели из лавок неподалеку и парни, сбежавшие вниз по тропе. Несколько человек вышли из дома врача, спустились на пляж и склонились над трупом, на случай – просто на случай – если в черной докторской сумке найдется что-то, способное воскрешать мертвых.

К толпе присоединился отец О’Двайер в развевавшейся на ветру сутане, и ропот слился в единый гул. Жители Каслбея возносили десятикратную молитву на четках за упокой души, покинувшей тело, которое лежало на пляже лицом вниз.

Дэвид проспал всего два часа и услышал громкие голоса. Он подумал, что шум ему снится, но кто-то кричал наяву. Дэвид сел в постели – Клэр не было рядом. Перед глазами снова встала вчерашняя сцена. Он вспомнил, как отвез жену к Анджеле, вернулся домой и перевернул все вверх дном в поисках фотографий.

Он знал, что Клэр не взяла их с собой, – он заглянул в ее сумочку. Она забрала кое-какие детские