Голубая Луна — Возвращение - Саймон Грин

даже прибивали гвоздями к крестам, чтобы они могли разделить страдания Господа. Погруженные в мистический экстаз своего покаяния, они ни на кого не обращали внимания.

Медитирующие монахи тихо сидели в своих кельях, надев лишь простые набедренные повязки, чтобы показать своё отречение от материального мира. Все они были погружены в свои мысли или видения. Некоторые левитировали, сидя в воздухе, скрестив ноги. У некоторых даже были нимбы.

Джек, проходя мимо, громко фыркнул, не впечатлившись, и с серьёзным подозрением отнесся к наиболее экстремальным типам. — Я двадцать лет был созерцательным монахом, но всё равно регулярно находил время для прополки садов. Никогда не верьте показушникам…

Из бокового коридора шагнула высокая, изможденная фигура, на одежде которой виднелись большие прорехи, через которые виднелась кровь, капающая из стигматов. Он остановился перед Джеком, чтобы попросить у него благословения. Джеку пришлось выбирать: остановиться или пройти мимо, и пока он колебался, появились другие паломники, обратившиеся к нему по старому имени — Ходок — и просившие благословения. Кто-то просто хотел услышать доброе слово, другие хотели прощения за грехи, а некоторые просто хотели прикоснуться к нему. Джек отталкивал тянущиеся руки и от души тыкал своим деревянным посохом любого, кто пытался подойти слишком близко.

— Я монах, а не святой! — рявкнул он. — И перестаньте называть меня Ходоком! Я отказался от всего этого много лет назад!

— Похоже, они не разочаровалось в вас, Дядя, — пробормотал Рейвен. — Никто не знал, что мы идём этим путем, но вот они здесь. Пусть преклонят перед вами колени, если хотят. Разве вы не говорили раньше, что даже простые души должны находить духовное утешение там, где они могут?

Джек бросил на него взгляд. — Это не мой путь. Я никогда не был святым или великой душой. Я был гневом Божьим в мире людей! И все океаны мира не смогли бы смыть кровь с моих рук.

— Я думала, ты убиваешь только ради благого дела, во имя Бога? — спросила Фишер.

— Убийство есть убийство, — ответил Джек. — А кровь — это кровь.

Верующие уже отступили, разочарованные. Ходок был всего лишь человеком, в конце концов… Фишер неожиданно усмехнулась.

— Теперь ты знаешь, почему я никогда не использую своё настоящее имя. Никогда не встречайте своих героев. Они непременно вас разочаруют.

Рейвен улыбнулся. — Может быть, нам стоит позже поговорить о вашей репутации, Дядя Джек?

— Заткнись, Натаниэль.

— Да, Дядя.

Они продолжили путь по Собору. Мимо висячих галерей и мраморных стен, чудесных достопримечательностей и бесчисленных произведений искусства. Отовсюду лился яркий свет, освещая всё вокруг. Однако то тут, то там мелькали тени. По мере подъема Фишер и её спутников религиозные деятели встречались им всё реже, а те немногие, кого они видели, держались на почтительном расстоянии. Некоторые при виде Некроманта осеняли себя крестным знамением, а некоторые делали вид, что серьёзно расстроены. Рейвен лишь легко улыбался в ответ. Он уже привык к подобной реакции. На самом деле, он был бы разочарован чем-то меньшим. Мраморная лестница уходила всё выше и выше, с этажа на этаж, и трое поднимающихся проходили мимо множества увлекательных витрин и предметов, представляющих религиозный интерес. Джек и Рейвен хотели бы остановиться и рассмотреть их повнимательнее, но Фишер, придерживаясь железной дисциплины, в резких выражениях гнала их дальше. Она переступала со ступеньки на ступеньку с безграничной энергией, но Джеку было трудно идти, и он всё сильнее опирался на свой деревянный посох. Он был в прекрасной форме для своего возраста, но всё же это был человек в возрасте. Рейвен молча предложил дяде руку, на которую тот мог опереться, и Джек отрывисто кивнул, принимая помощь.

— Что мы ищем, Мама? — наконец спросил Джек. Немного раздражённо.

— Зови меня Фишер, — сказала она, не оборачиваясь. “Мама” заставляет меня чувствовать себя древностью.

— Ты и есть древность, — бесчувственно сказал Джек. — Ты старше меня, и я стар.

— Я не собираюсь ввязываться в этот разговор, — сказал Рейвен. — Хотя я и сам начинаю чувствовать себя дряхлым. Я и не знал, что в мире так много лестниц.

— Хорошо, хорошо, мы немного отдохнём, — сказала Фишер. Она остановилась и оглянулась на сына и внука, которые благодарно прислонились друг к другу и тяжело дышали. Джек сел на ступеньку, под громкий скрип старых костей. Рейвен прижался спиной к гладкой мраморной стене.

— Я слишком стар для этой ерунды, — брюзжал Джек. — Я удалился от мира двадцать лет назад, и подобные переживания помогают мне вспомнить, почему.

— Мы должны это сделать, — сказала Фишер. — Есть… предметы силы, которые мы должны получить в свои руки раньше, чем это сделают другие. Они заперты здесь, за потайными дверями в забытых комнатах.

— После стольких лет, бабушка? — спросил Рейвен. — Вы уверены?

— Ты сама видела эти предметы силы? — осторожно сказал Джек. — Или мы просто гоняемся за легендами?

— Я видела их, — сказала Фишер, и что-то в её голосе заставило их резко посмотреть на неё. — В Оссуарии, музее костей.

Джек и Рейвен посмотрели друг на друга и почти одновременно пожали плечами.

— Никогда о таком не слышал, — сказал Джек.

— Ни в одной из официальных историй нет упоминания о таком месте, — сказал Рейвен. — Это одна из тех вещей, о которых вы предпочли умолчать, Бабушка?

— В Оссуарии, помимо всего прочего, хранились три забытых Инфернальных устройства, — ответила Фишер. — Те, о которых никто никогда не говорит. Soulripper (Похититель душ). Black howl (Черный вой). Belladonna’s Kiss (Поцелуй Белладонны).

Джек поднялся на ноги, забыв о том, как он устал. Они с Рейвеном пристально смотрели на Фишер, даже не пытаясь скрыть своего потрясения.

— Это… проклятые мечи, они там? — спросил Джек. — Когда я учился, мне говорили, что их было всего три, и все они были потеряны или уничтожены во время Войны Демонов.

— Похоже, больше нельзя доверять словам о том, что потеряно, — заметил Рейвен. — Они действительно здесь? Они были здесь всё это время?

— Великое и ужасное Переходное Существо, известное как Инженер, выковало шесть Инфернальных Устройств, — сказала Фишер. — Шесть мечей, чтобы править миром или навсегда его разрушить. Три меча в Оружейной Палате достаточно плохи, но эти ещё хуже. Их давно спрятали или, возможно, заточили в Соборе. Потому что некоторые виды оружия слишком опасны, чтобы ими пользоваться.

— Тогда зачем они вам нужны? — спросил Джек.

— Они не для нас, — ответила Фишер. — Но мы не можем допустить, чтобы они досталось кому-то другому. Если кому-то придётся использовать Инфернальные Устройства в этой войне, я хочу, чтобы это был человек, которому можно доверять.

— И это мы? — спросил Рейвен.

Фишер лаконично улыбнулась. — Лучшее, что я