Тьма. Том 1 и 2 - Лео Сухов

— Зацепилась за что-то? — поинтересовалась девушка по фамилии Волкова, с третьего года обучения.

— Ну как бы да… Но там ведь не за что цепляться! — Овсова округлила глаза ещё больше. — Меня будто кто-то невидимый за воротник схватил! Я потом воротник ощупала, а там вон что… Какие-то дырки!..

И, повернувшись боком, продемонстрировала воротник всем желающим. Сзади и в самом деле виднелись четыре дырки. Вот аккурат под чью-то чёрную лапу… Я это так неожиданно осознал, что даже поперхнулся чаем, который старался побыстрее допить, чтобы побыстрее слинять.

К счастью, моё покашливание прикрыл Ямской, который вдруг признался:

— Ёлки, Дусь, извини: лужу это я оставил…

— Ямской! — Овсова вспыхнула. — Ты мало того, что на лестнице лужу сделал, так ещё не можешь запомнить семь букв! Ев-до-ки-я!

— Ой, прости-прости! — замахал руками Ямской. — У меня просто двоюродная сестра Дуся…

— Р-р-р-р! — Овсову перекосило.

— Я привык её Дусей называть… — продолжил Ямской.

— Р-р-р-р! — ещё сдерживалась Овсова.

— Так и привык, что если Евдокия, то Дуся! — будто не замечая, как гнётся вилка в руках девушки, закончил Ямской.

— Прибью тебя когда-нибудь! — опасно засопев и погрозив ему гнутой вилкой, пообещала черноволосая.

— Ха-ха-ха! Хорош ругаться! — не выдержал Вилкин. — Вы слышали⁈ Ямской лужу надул на лестнице!

— Я не сказал, что надул! — вспыхнул теперь уже Ямской.

— Т-тогда р-рассказывай, к-как ты её с-сделал, — авторитетно сдвинув брови, потребовал Пскович.

— А, кроме того, сравним размер ногтей! — поддержала его Заря. — Надо же понять, кто это, под невидимостью и в темноте, честных НеДусь за воротники хватает!

Слушая разговор краем уха, я подумал, что надо бы сообщить Марии Михайловне, чтобы зачёт мне ставила по юриспруденции. Потому как одного учащегося от сломанной шеи ей сегодня уже спасли.

— Федя, ты всё? Уходишь? — заметив мою попытку встать и слинять, спросила Вася.

— Да… Завтра важный день, — напомнил я, сделав заговорщицкое лицо.

— Точно! Удачи тебе завтра! — пожелала девушка.

— Спасибо! — отозвался я и пошёл к выходу из столовой, слушая, как Вилкин пытается узнать, что за важный день у «этого».

Остаток вечера посвятил тренировкам. Сначала создавал простые плетения, а затем наполнял их стихией. Даже простейший «огонёк» пока ещё вызывал у меня сложности. Но я был упорен, настойчив и не давал себе поблажек.

У меня просто не было возможности спокойно халявить. Это у той же Васи неудача — повод для мимолётной грусти. Ведь, что бы ни случилось, примчится её папа с десятком ратников-погранцов, и всё сразу поправится.

У меня не примчится никто. Сестра, вон, уже приехала… До сих пор в застенках Тёмного Приказа сидит. И я сильно сомневался, что её вообще будут вывозить. Если, конечно, не получится найти тёмного, который опутал своими сетями весь город.

Пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, я занимался ещё усерднее. Так что мотивации мне было не занимать: её оказалось даже с избытком. Хоть по бутылочкам разливай, с надписью «Волшебные жизненные звездюли от Фёдора Седова», и продавай тем, кто страдает от апатии и лени.

А вот прогресс, несмотря на все усилия, оставался слабоват…

Я хотел научиться зажигать тот же «огонёк», как Мария Михайловна — одним движением. Но пока тратил на него непозволительно много времени. Дозанимался до того, что уснул, так и не напитав энергией очередное плетение.

А проснулся снова посреди ночи…

Кот дрых на подушке, снова нагло спихнув с неё мою голову. Его, похоже, ничего не тревожило и не будило. А вот я никак не мог понять, что разбудило меня, пока не услышал далёкий, едва слышный грохот. Работала артиллерия. И происходило это не так уж далеко от Покровска-на Карамысе.

Ночью, похоже, линия сражения с отродьями опять сдвинулась, приблизившись к городу. И это был очень тревожный симптом. За почти три года службы я понял, что войско Руси никто не готовил к тому, чтобы отступать перед лицом Тьмы. Если такое и происходило, то лишь потому, что сдержать натиск никак не выходило.

Каждый, кто защищал границу, обязан был стоять до последней капли крови. Это был залог выживания местных государств, особенно примыкающих к скоплениям Тьмы. Если бы местные люди допускали мысль об отступлении, очень скоро этот мир полностью подчинился бы тёмной суке.

А если стрельбу начали вести где-то рядом, в зоне слышимости, значит, ситуация совсем плачевная. Значит, Тьма давит так, что ничего уже не помогает. И, как я понял из истории, когда подобное случается, местные правители не гнушаются использовать самое мощное вооружение, какое у них только имеется.

И речь сейчас даже не о богатурах, которые сюда рано или поздно явятся — а может, и уже. А о мощнейшем оружии из того, что вообще есть у людей. И тут надо заметить, что у местных вооружения, в принципе, хватало. Во всяком случае, те же атомные бомбы и баллистические ракеты с ядерными зарядами имелись. И как бы прямо под Покровском не решили что-нибудь такое рвануть…

Ещё минут десять я вглядывался в ночную тьму за окном, силясь разглядеть вспышки взрывов или отсветы взлетающих ракет, но — нет, ничего не увидел. Так, под едва слышную канонаду, я уснул снова, на сей раз проспав почти до самого утра.

Утро началось со срочных сборов: короткая зарядка, умывание, душ и поиск приличной одежды среди того, что было. Перед выходом насыпал коту побольше корма. Вернусь ли я в эту комнату — неизвестно. Поэтому уносил с собой всё ценное, чтобы оставить в кабинете Марии Михайловны.

Семён Иванович раскрыл мне дверь, пожелав удачи, в столовой подали совсем ранний завтрак, тоже пожелав удачи, и даже Елизавета Дмитриевна, личная поверенная Малой, пожелала удачи, хотя обычно смотрела на всех, как айсберг на корабли.

Я, само собой, каждого из них благодарил, но сердце было не на месте. И когда телефон с отключенным звуком завибрировал, даже не додумался посмотреть, кто звонит. Сразу подхватил трубку.

— Какая повестка, сын⁈ Какой суд⁈ — мамин голос обрушился на меня из далёкого Ишима, и даже за двести вёрст я ощущал в нём нотки ярости. — Что происходит⁈

— Да… Всё в порядке, мам. Просто формальность, — попытался отмазаться я.

— Уголовное дело⁈ Два убитых⁈ Формальность⁈ — кажется, при слове «повестка» моя мама в кои-то веки решила почитать документы, прибывшие, видимо, по адресу