Естественный отбор - Александр Звягинцев

— Ну, на нем распяли…

— Крест — грубое орудие убийства… человека из Назарета, так?

— Так… — согласился Чугуев.

— С тех пор люди поклоняются кресту, так?

— Поклоняются…

— Поклоняются орудию убийства и страданий, зачем?.. — пристально всматриваясь в глаза полковника, спросил Коробов.

— В память о муках того человека… из Назарета.

— И на здоровье!.. Сделайте малую копию из дерева и вспоминайте о его муках… Так нет, делают, понимаешь, кресты из золота, серебра. Его, распятого, еще к ним пришпандорят… Вон какие они у попов на брюхах болтаются!.. Ювелиры осыпают их бриллиантами, драгоценными камнями, а бабы их еще потом на уши вешают. Каково, символ убийства и страданий — на уши!.. Профанация то веры… Веры человека из Назарета… И знаешь почему, Чугуев?.. — понизил до шепота голос Коробов, приблизив к нему мутные, как с похмелья, глаза. — Человек по природе хищник, зверь необузданный. Вера человека из Назарета мешает ему до конца раскрыться в природной сути своей. У сильных силу она отнимает, ставит их вровень со слабыми… Лучше верить в его Полную Противоположность… Тот же ни в чем человека не ограничивает, а значит, раскрывает его самой природой данное естество, а, полковник?..

— Мне это не приходило в голову, — шепотом ответил Чугуев и подумал про себя с нарастающим страхом: «Свят, свят, свят!.. О ком это он?.. Про Сатану никак рогатого!.. Он… он… он же сумасшедший!..»

— А пришло в голову, за что Трибунал осудил Походина? — так же шепотом спросил Коробов.

— Трибунал? — кинул на него испуганный взгляд Чугуев.

— Ты лишь исполнил приговор Чрезвычайного Трибунала, — засмеялся тот. — Думаешь, только за убийство моей дочери?.. Не-ет, полковник!.. Походин шел, шел, а дойти до Полной его Противоположности, ну того, кто на кресте, так и не смог…

— Это он Ольгу?..

— А ты будто не знал, что он.

«Его костоломы все из Походина вытрясли!» — с ужасом понял Чугуев.

— 3-знал! — пролепетал Чугуев под пристальным взглядом Коробова. — Я не успел только… Вот признание летчика Кобидзе, — торопливо достал он из кармана листок бумаги.

Коробов бегло взглянул на «чистосердечное» Кобидзе и насмешливо бросил:

— Миллион за эту цидулю я тебе не заплачу. Его заработать надо… Ты готов?..

— Что готов?..

— Заработать его.

— Готов выполнить любой ваш приказ, — вытянулся по стойке «смирно» Чугуев.

— Что ж… — протянул Коробов. — В таком случае приказываю незамедлительно приступить к операции «Аист». С деталями операции тебя познакомит вон тот горбатый, — кивнул он на появившегося из двери и двигавшегося странной прыгающей походкой человечка в черном капюшоне.

— Есть приступить к операции «Аист».

— Операцию провести лично от начала и до конца.

— Есть от начала и до конца! — гаркнул Чугуев.

— Да не ори так! — поморщился Коробов и протянул руку к горбуну.

Тот вложил в нее видеокассету. «Все засняли, сволочи!» — понял Чугуев. Коробов кивнул на видеосистему, висевшую на стене, и спросил:

— Есть желание посмотреть на результаты своей стрельбы, полковник?

— Не-е-ет!..

— И правильно, — согласился Коробов и, взвесив кассету на ладони, добавил со значением: — Как говорится, оставим для истории нашей организации…

Горбун скрипуче засмеялся, будто не засмеялся вовсе, а как ворон прокаркал.

* * *

В аэропорт в Женеву Чугуев возвращался уже в темноте на том же «Шевроле-Каприс», с теми же неразговорчивыми «телохранителями». От приподнятого настроения, с которым он прилетел в Швейцарию, не осталось и следа.

«Влип ты, Геннадий Васильевич, как кур в ощип!» — с тоской думал он, глядя на косые полосы мокрого снега, секущие лобовое стекло.

Операция «Аист», на проведение которой он получил приказ от Хозяина Империи и с деталями которой ознакомил его прыгающий человечек в черном балахоне, означала, что Чугуев должен незамедлительно доставить из России в Хорватию Скифа и Засечного.

«Легко сказать — доставить! — поежился полковник. — Скиф с Засечным огни и воды прошли и в медных трубах не задержались. Походин в конце концов об них клыки сломал, а они у него вон какие были».

Мысли его кружились, как белые мухи за окном лимузина.

Он был суеверен. В свое время Чугуев ознакомился с делом Скифа по угону вертолета в Афганистане. Как и предсказывал Скиф на допросах, распался СССР, громыхнула «Буря в пустыне», заполыхал пожар в Югославии, Карабахе, Приднестровье и Чечне.

А взять последнее… Как Скиф нашел ракетную шахту, куда походинский ублюдок упрятал его дочь? Мы неделю колотились, а они уже там…

Агент донес, что и Ольгу он предупредил о готовящемся покушении, — посмеялась, дуреха… Не черт же ему из-за спины подсказал?..

Вспомнил Чугуев и о донесении работающей на него цыганки, попытавшейся войти со Скифом в контакт в поезде Одесса — Москва. Та погадать на судьбу ему предложила, а он так посмотрел на нее, что «у нее матка опустилась и язык к гортани присох». Вроде бы еще спросила: «Ты кто, бриллиантовый?» А он ей тогда: «Тот, кто и без вас все знает».

Может, и наплела цыганка, только ее потом как подменили. Говорит, дар ее провидческий Скиф тогда одним взглядом убил. Сам дьявол сидел у него за плечами, на полном серьезе утверждала она.

«А если Скиф заранее догадается обо всем? — покрылся испариной Чугуев. — За кадык, как того американского офицера, и с концами, Геннадий Васильевич. Может, пристрелить его и доставить мертвым? — мелькнула мысль. — При сопротивлении, мол… — Но эту мысль пришлось отвергнуть после здравого рассуждения. — А тебя, Гена, за невыполнение приказа пристрелят вот эти «веселые» ребята, — покосился он на «телохранителей». — Им раз плюнуть!..»

Занятый мыслями, Чугуев и не заметил, что снегопад прекратился. По небосводу теперь величаво плыл лунный диск, заливая холодным голубым светом снежные вершины и пустынный автобан, проложенный по краю пропасти.

До самого аэропорта Женевы Чугуев не проронил ни звука. Молчали и «телохранители». Лишь в аэропорту старший из них, пожимая ему руку, многозначительно произнес:

— До встречи в Загребе, полковник…

«Эти трое тоже подключены к операции «Аист», — понял Чугуев. — Я бы много дал, чтобы эта встреча никогда не состоялась…» — мелькнуло у него в голове.

Только в самолете Чугуев несколько успокоился и смог проанализировать ситуацию.

Предстоящая операция «Аист» состояла из двух частей. Про суть первой части горбун лишь намекнул, потому что ее будут обеспечивать другие люди из «Феникса». На нем было лишь общее руководство всей операцией и Скиф с Засечным. «Зачем они понадобились Хозяину в Загребе? — рассуждал он. — Наверное, затем, чтобы там те трое жлобов вытрясли из них место, где спрятана его внучка. Потом, чтобы не было огласки, Скифа с Засечным придушат в каком-нибудь загребском подвале. Постой-ка, Гена: Стецюк требовал в Москве все адреса, по которым Скиф мог прятать девочку! — вздрогнул он, вспомнив отчужденное лицо Гната. — Но Стецюк «профи» по трупам, а не по киднепингу… Свят, свят! — даже перекрестился Чугуев. — Если сумеют из Скифа или Засечного вытрясти место, где спрятана девочка, то скорее всего ее труп найдут тоже где-нибудь в Хорватии или Сербии… А ее смерть свалят на них… Ну да!.. Тогда Коробов станет полным наследником всего состояния своей дочери. Но это уже не твои проблемы, Гена! — разозлился Чугуев на себя. — Тебе приказано доставить Скифа и Засечного в Загреб, а остальное тебя не касается».