Жизнь и судьба инженера-строителя - Анатолий Модылевский

политехнического института начинал работать рядовым цеховым инженером на ХТЗ; он сказал мне слова, которые я всегда помнил, где бы потом ни работал: «Не обижай рабочих, жалей их по-настоящему. Их материальное положение во многом зависит от тебя». Поэтому всё имеет своё начало, свои корни, и этим объясняю свою доброту, жмотом никогда не был.

В нашей компании молодых специалистов на Свету и Люду мои друзья сразу обратили повышенное внимание, хотя многие на тот момент выбрали уже себе невест, в основном, практиканток из Красноярска и Иркутска, на которых впоследствии женились, однако это не мешало им заглядываться на Свету, завидовать мне, и даже по истечении нескольких десятков лет они признавались в этом. Итак, наши отношения бурно прогрессировали и страсти, в хорошем смысле, разгорались, как у Пушкина: «… но узнаю по всем приметам болезнь любви…»; а народная мудрость говорила мне: «пусть вашей целью всегда будет любить больше, чем любят вас; не будьте в любви вторым!»; теперь требовалось уединение, а наш прораб Иван Андреевич жил один и однажды дал ключи от квартиры, чтобы мы могли побыть одни, там мы и нашли уединение, и как отмечено у Ларошфуко: «Человеческие отношения либо развиваются, либо они гибнут. Когда два создания достигают определённой близости, их всё больше и больше притягивает друг к другу, толкает к ещё большей неразделённости, к неотвратимой кульминации. Крещендо должно подняться до высоты ноты, и тогда только прозвучит предначертанная тема».

Горя огнём стыда, опять встречают взоры

Одну доверчивость, надежду и любовь,

И задушевных слов поблекшие узоры

От сердца моего к ланитам гонят кровь.

(Афанасий Фет)

Предстояло нам обоим принять окончательное решение, ведь недостатка в выборе спутника жизни ни у меня, ни у Светы не было; среди потенциальных невест были девушки из нашей студенческой группы, приехавшие в Красноярск вместе со мной и моим другом Геной Ковалёвым, а также девушки из других вузов, посещавшие нас на Шёлковой, но Света превосходила всех.

Я, право, не знаю, о друг, что со мной,

Венец иль топор над моей головой?

Придёт ли взаимность, придёт ли вражда,

Но чувство моё неизменно всегда!

(Саади)

Ещё кто-то хорошо сказал: «Когда говорит сердце, разум находит неприличным возражать»; но за этот выбор мои сокурсницы корили меня всю жизнь; многое в Свете привлекало, и я не хотел играть фальшивой роли, ибо сознавал, что при таких отношениях не может быть иного решении; стал добиваться её окончательного признания; а Света, как и любая девушка, также имела варианты и в Иркутске, и в Красноярске, была осторожна, но к концу практики в июле до её отъезда домой в Иркутск, решение нами было принято; видимо пришло время обзаводиться семейством и моей избранницей окончательно стала Светлана Алексеевна Максатова.

XV

Работая самостоятельно на строительстве уже более двух лет, я знал о случаях прикарманивая незаработанных денег, ибо на стройках при отсутствии строгого контроля всегда имеется возможность для этого; мои однокашники по институту, Коля Долгополов и Юра Кувичко попались на воровстве: Коля, любитель выпить, в первый же год работы продал машину с цементом и его посадили на пару лет, а Юра, работая в Ростовском РСУ, за хищения ожидал суда, но спасся, уйдя в армию и уехав в Казахстан на строительство ракетных пусковых площадок. Осенью мне нужны были свободные деньги, и первый раз в жизни взял на себя грех, выписав липовый наряд на 150 рублей, взяв деньги у мозаичника Головчинского; это была сделка с совестью, а ведь совесть, как писал Сперанский, «есть преклонность воли, влекущая нас к добру совершенному; всё, что способствует сей наклонности, приносит нам удовольствие, рождает в нас ощущение свободы и достоинства; всё, что ей противно, рождает, напротив, чувство неволи и унижения. Если споткнулся о собственную совесть, считай: тебе повезло; ты её почти потерял, но, споткнувшись, вовремя заметил». Слава Богу, что такой случай, о котором стыдно до сих пор, был единственным в моей строительной практике, я всегда помнил и сожалел о случившемся тогда.

XVI

Часто вечерами из переговорного пункта я разговаривал со Светой, которая в Иркутске сообщила родителям, что вышла замуж, но ещё не расписалась, и добавила: «Это ведь не обязательно», но мать настояла на официальном замужестве, и я сказал по телефону, что в ближайшее время прилечу; в пятницу вечером последним рейсом прибыл в Иркутск, рассчитывая в субботу расписаться в ЗАГСе и в воскресенье улететь в Красноярск, чтобы в понедельник быть на работе; познакомился с родителями Светы: отец Алексей Сергеевич работал завотделом в обкоме профсоюзов, а мать Матрёна Сергеевна – бухгалтером опытной ветеринарной станции; оба простые симпатичные люди, в довоенные годы приехали в Сибирь и работали на севере Иркутской области; отличительной чертой моей тёщи было чрезвычайное добродушие и мягкость, которые развились у неё, я думаю потому, что в их семье никогда не было гнёта; у них были разные взгляды, но я и в дальнейшем никогда не замечал желания насолить друг другу; мы вместе поужинали и, поскольку квартира была однокомнатной, то спали мы на полу в кухне, а утром пошли в ЗАГС; но оказалось, что он два дня выходной и я предвидел неприятности на работе, т.к. заявление на отпуск не писал, ибо знал, что не отпустят. Мы отправились в город, и Света показала мне Иркутск, затем решили пообедать в ресторане «Байкал», который находился на главной улице в старинном здании на втором этаже; к нам за столик подсел мужчина средних лет, сделали заказ и стали ждать, разговорились, удивились тому, что в меню был салат из крабов – большой дефицит в те времена – даже в Красноярском ресторане «Север», принадлежащем Норильскому комбинату; обозревая зал, сосед обронил фразу: «Девушка ждёт клиента» и показал взглядом на сидящую в одиночестве, курившую сигарету, молодую женщину; так мы впервые в жизни «познакомились» с проституткой – это была вторая экзотика после салата. Из ресторана поехали на левый берег к Светиной подружке; во дворе частного дома я остался ждать и зачем-то повесил фотоаппарат на сук дерева, а когда Света вышла, мы пошли к остановке и через минут двадцать я вспомнил, что забыл свой аппарат, вернулись, но его уже не было; опросили всех жильцов, но никто «не видел»; так я остался без моего отличного «Зоркого», которого купил ещё в студенчестве на заработанные деньги в командировке по обследованию аварийного цеха в Краснодоне, но особо горевать не стал и некоторое время не фотографировал; в воскресенье отец и мать Светы на