Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти - Виктор Бакин

Философ В. Толстых предостерегает от простых выводов: «Ведь сколько ни копайся во внутреннем мире художника, никак не поймешь, откуда это у него берется. Природа, своеобразие той или иной индивидуальности лежат в сложном взаимодействии общественного и личного. Так и в случае с Высоцким».

Секрет Высоцкого еще никто не разгадал. Не разгадал его и Золотухин. Может быть, загадка Владимира Высоцкого, его сказочной поэтической страны, навсегда останется загадкой, тайной…

Писатель В. Золотухин – это постоянный комок противоречий самого с собой. Сегодня он может сказать такое: «Людям со стороны покажется, что мы знаем что-то такое… вместе работали, кутили, выпивали… Чем ближе мы были, тем меньше мы его знали. Мы должны быть осторожны. В каждом человеке есть какая-то тайна. Мы тайны его не знаем». А завтра он пытается поведать читателям о «секрете» Высоцкого.

Простодушный автор дневников в интервью «АиФ» рассказал о том, что думает о нем его собственный сын Сергей: «Однажды он мне выдал: “Папа, почему ты все время всем врешь?” Я оторопел: “Как это?!” – “Ты по телефону говоришь одному одно, другому другое, маме третье, а поступаешь по-своему”». Так и в дневниках…

Автор дневников, кичащийся своей набожностью (собрал деньги на православный храм!), в мае 2007 года стал героем документального фильма «Валерий Золотухин. Очень личное», показанного на Первом канале. Человек известный и заслуженный, он, однако, давно не может похвастаться ролями, равнозначными всенародно любимому Бумбарашу. Но речь в документальном фильме идет не только и не столько о творчестве Золотухина, сколько о его замысловатых личных обстоятельствах: живет на два дома – с любимой женщиной Ириной и женой Тамарой. Ситуацию, противную православным догмам, Золотухин обозвал «мусульманским вектором при православном направлении». В другом интервью: «У меня православный вектор при мусульманском направлении. Но как человек верующий, православный, я не могу себе представить многоженство». «Православное направление» иллюстрируется кадрами молящегося и крестящегося Золотухина, исправно посещающего церковь, «мусульманский вектор» – участием в фильме обеих любимых женщин героя, троих его сыновей, рожденных от разных мам, и полным согласием в рядах этого экзотического семейства. Напрашивается замена его биконфессионной формулы семейных отношений на более понятную для ситуации – бытовая распущенность…

В «предуведомлении» к самому первому изданию дневников автор пишет: «Я много раз приступал к дневникам, желая что-то исправить, но каждый раз отступался. Мне страшно претит, когда некоторые из моих коллег пытаются печатно или устно скорректировать в угоду времени, художественному руководителю и толпе свои биографии». Мягко говоря, лукавит писатель дневников. (31 января 1982. «Самое трудное – жить без лжи. Ведь ни шагу, ни слова, ни мысли без этой гадины…») Правил автор свои записи в угоду «времени», «шефу» и «толпе» (как пренебрежительно он называет читателей), и много раз… Сравнивая «дневники» разных лет издания, видишь разительные отличия в содержании и компоновке записей – то ли убирал что-то в 1991 году, то ли добавлял в 2005-м.

Дневниковые записи Золотухина будут включать в другие книги и статьи периодической печати, использующие эти дневники как некий документ. Однако при сверке текстов часто можно наткнуться на разночтения.

Ну вот один из примеров. Во всех изданиях, где на обложке стоит фамилия ЗОЛОТУХИН, в записи от 11.02.1971 года автор записывает разговор с Высоцким: «Какую-то ужасную вещь он мне сказал. Секретарша из органов будто бы видела бумаги, в которых N давал отчет о своих разговорах с Высоцким. Ну, как к этому относиться?! Она обещала украсть лист с его подписью и почерком.

– У него, дескать, требуют отчета о разговорах со мной. Володю обложили, как поросенка».

В 1994 году издательство «Аргус» выпустило книгу «Старатель. Еще о Высоцком». Составители решили «украсить» издание «дневниками Золотухина». Читаем запись, датированную 11.02.1971 года: «Какую-то странную и ужасную вещь он мне сказал. Секретарша из КГБ будто бы видела бумаги, в которых шеф – Любимов — давал отчет о своих разговорах с Высоцким, – то есть что шеф стучит. Ну, как к этому относиться?! Она обещала украсть лист с его подписью и почерком.

– У него, дескать, требуют отчета о разговорах со мной. Володю обложили, как поросенка».

Как видим, «дневниковые» записи подверглись коррекции: «ужасная вещь» стала еще и «странной», «органы» приобрели конкретику – «КГБ», и, самое главное, олицетворился «N» – «шеф – Любимов». Подобных правок раскидано по изданиям дневников в великом множестве. Очевидно, автор не понимает, что в результате корректировки дневник перестает быть ДНЕВНИКОМ.

Денис Золотухин: «Я как-то у отца спросил, когда пришло решение издать дневники? Для меня это было очень важно. Ведь как только такое решение возникает, дневник становится уже публичным. Да, он пишет для себя, но от одной мысли, что это может при моей жизни быть опубликовано, ну не поверю я, что это не накладывает свой отпечаток на дневниковое творчество! Иногда специально подбирает слова и выражения, иногда специально не подбирает… Я это отцу сказал: в моем понимании, до решения о публикации это были дневники, непосредственно. Они писались в стол, быть может, потом передались бы кому-то по мужской линии… После решения это писание невольно из дневников стало превращаться в некую публичную летопись, предназначенную для печати».

В 2002 году издательства «ОЛМА-ПРЕСС» и «Авантитул» совместными усилиями выпустили самое полное издание дневников в двух томах под названием «Таганский дневник», определив его жанр как роман. Первая книга дневников была определена как повесть, вторая – «дневник русского человека», третья – роман. Но все это одно и то же. Если книга «На плахе Таганки» начинается с 1987 года, то «Таганский дневник» ведет отсчет жизни театра с 1965-го. Вот и вся разница.

И хотя в предуведомлении Золотухин пишет, что ему противно «корректировать в угоду времени», однако здесь и о евреях помягче, и нет подчеркивания своей особой русскости. «А то, что евреи плохие люди, никто мне на Алтае не говорил. Я об этом узнал только в Москве от людей грамотных и цивилизованных, но, честное слово, я им не поверил и не верю сейчас» – из дневниковой записи от 21 августа 1990 года.

Мудреет Валерий Сергеевич от издания к изданию. «Недаром актер стал членом Союза писателей России, – пишет в послесловии Ф. Медведев, – и выпустил около десятка книг прозы». В этом «десятке» – пять изданий «дневников» под разными названиями. Крупный филолог профессор В. Новиков обозначил свое отношение к подобной литературе: «Дневник – это не литература, это психотерапевтическое средство, способ самолечения, зализывания ран. Жалобы никто слушать не любит, а бумага все стерпит».

Если бы только бумага…

На презентации «Таганского дневника» почти не было коллег актера по театру. Ни Любимова, ни друзей-таганковцев со стажем – никого. Может, конечно, и цели такой не было – их приглашать. Но можно предположить, что коллеги просто не пришли…

Последняя запись «Таганского дневника» обозначена 29 декабря 1998 года. Но время идет, и жив курилка-летописец – в 2005 году издан новый двухтомник «Таганский тупик» с конечной записью от 17 января 2000 года. «Плаха», «Дневник», «Тупик»… Богат словами русский язык. Что-то еще придумается для названия очередного двух-, а может и трехтомника. Значит, и мы узнаем, выбралась ли «Таганка» из тупика или…