Красная лента - Роджер Эллори

Миллер достал из кармана визитку.

— Здесь три номера. Телефон в участке, мой домашний и сотовый. Если что-нибудь понадобится, звоните. Джон просил меня присматривать за вами.

— Это как-то странно… За все годы знакомства мы разговаривали от силы десяток раз. Он мало рассказывал о себе. Я даже не знаю, что скажут родители…

— Вы можете сказать им, что он был щедрым человеком, у которого не было семьи, и что он хотел поддержать ваши надежды по поводу олимпиады.

— Вы действительно так думаете? Потому что я не могу найти ни одной причины, по которой он оставил бы мне столько денег.

Миллер пожал плечами.

— Я не знаю. Он не сказал.

Сара взяла конверт.

— Вы поедете со мной? Родители не были с ним знакомы. Они, наверное, будут в шоке, понимаете? Они совсем потеряют голову, когда увидят это.

Миллер положил руку ей на плечо.

— Конечно, — сказал он. — Я поеду к вашим родителям.

Она улыбнулась и на секунду отвернулась. Когда она снова посмотрела на Миллера, в ее глазах он заметил что-то, похожее на понимание или осознание, но оно тут же исчезло.

— Тяжелая работа, — сказала Хэрриет. — Роберт тяжело работает, но я уверена, что он будет за это вознагражден. — Она улыбнулась и положила ладонь на руку Мэрилин Хэммингз.

— Да все мужики такие, — ответила Мэрилин. — Долгосрочные инвестиции с сомнительными дивидендами.

— Посмотри на Зальмана, — сказала Хэрриет. — Мы женаты пятьдесят два года, и все равно… Ох, не знаю, что и сказать. Мы делаем, что можем.

В дверях возле лестницы появился Миллер.

— Что такое? — спросил он.

Мэрилин Хэммингз удивленно приподняла брови.

— Видишь, а он молодец, правда? — спросила Хэрриет.

— Что происходит? Вы что-то замышляете?

— Довольно! — отрезала Хэрриет, встала со стула и подошла к Миллеру. — Она хорошая женщина, — прошептала она. — Не будь глупцом, не упусти ее.

Миллер неодобрительно нахмурился.

Мэрилин Хэммингз поднялась и поправила юбку.

— Ты готов? — спросила она.

— Он готов как никогда, — сказала Хэрриет. — Так что ступайте и хорошо проведите время, ладно? Я уже уйду, когда вы вернетесь. Если вы вернетесь.

— Хэрриет! — прорычал Миллер.

Мэрилин улыбнулась и протянула руку.

— Была рада с вами познакомиться.

Хэрриет пожала ей руку.

— Аналогично, дорогая. А теперь идите и радуйтесь жизни. У меня дела.

Миллер и Мэрилин направились к машине.

— Хорошие люди, — сказала она.

Миллер кивнул.

— Да, это так.

— Она беспокоится о тебе.

Миллер улыбнулся и распахнул пассажирскую дверцу. Обойдя машину с другой стороны, он уселся на водительское сиденье.

— Так куда мы едем? — спросила Мэрилин.

— Поедем пообедать, но по дороге надо кое-куда заехать, — сказал Миллер. — Если ты не против. Мне надо кое-кого увидеть. Я быстро.

Мэрилин кивнула.

— Конечно.

В дороге они почти все время молчали. Мэрилин не чувствовала себя от этого неловко. Даже напротив. Ей было уютно. Неожиданно для себя она обнаружила, что ей приятно находиться в обществе Миллера.

Смерть Джона Роби осталась позади. С тех пор прошло уже почти две недели. Жизнь шла своим чередом. Миллеру пора было возвращаться на работу. Он наконец смог передохнуть и собраться с мыслями. Мэрилин ему не звонила, не желая мешать.

Он позвонил ей в этот день с утра. Как обычно, он говорил чуточку небрежно, но Хэммингз не обижалась.

— Привет.

— И тебе привет.

— Как жизнь?

— Нормально. А у тебя?

Миллер замялся.

— Я много сплю.

Это заставило ее улыбнуться.

— Я звонил…

Тишина, но не неловкая. Словно он придумал, что сказать, но потом решил, что это прозвучит не очень к месту.

— Да, ты звонил, — отозвалась она.

— Я хотел спросить… ну, ты понимаешь…

— Чем я занимаюсь?

— Да, чем ты занимаешься.

— А что? Хочешь прогуляться?

— Да, решил, что было бы неплохо. Если ты не против, конечно.

Она снова улыбнулась. Ее как будто приглашали на выпускной бал.

— Я не против, Роберт.

— Ты приедешь сюда или мне заехать за тобой?

— Я приеду. Скажи мне свой адрес.

Она записала его адрес.

— В семь?

— Давай.

— Хорошо. Тогда пока.

— Пока, Роберт.

Миллер повесил трубку.

Теперь он сидел возле нее и вел машину. Они ехали в какое-то незнакомое ей место. Миллер повернул налево, потом еще раз налево, проехал три-четыре квартала и притормозил возле четырехэтажного здания из коричневого кирпича.

— Подождешь или пойдешь со мной? — спросил он. — Я мигом.

— Я подожду здесь, если ты не возражаешь.

Он оставил ключ в замке зажигания.

Захлопнув дверцу, он зашагал к ступенькам перед зданием.

Мэрилин включила радио и нашла джазовую станцию, на которой в тот момент крутили песню Норы Джонс.

Она увидела, как Миллер подошел к двери и нажал кнопку звонка. Постояв, нажал снова.

За матовым стеклом двери загорелся свет.

Перед тем как дверь распахнулась, Миллер обменялся парой слов с кем-то внутри. На пороге стояла пожилая женщина с ребенком на руках. Ребенку было не более полугода. Женщина, казалось, была удивлена. Потом она кивнула и улыбнулась. Она повернулась и, по всей видимости, кого-то позвала.

Рядом с ней появился ребенок лет десяти. Это была чернокожая девочка с волосами, заплетенными в косички. В руках у нее была тряпичная кукла. Она протянула руку, и Миллер пожал ее.

Девочка тут же убежала снова в дом.

Миллер сказал что-то, достал из кармана конверт и протянул женщине. Она ничего не ответила и, похоже, была удивлена.

Миллер протянул руку и коснулся щечки малыша. Развернувшись, он зашагал обратно к машине.

Пожилая женщина глядела ему вслед.

Миллер забрался в машину, завел двигатель и выехал на проезжую часть.

Мэрилин обернулась и увидела, что женщина все еще стоит в дверях и смотрит им вслед. Потом Миллер свернул за угол, и Мэрилин потеряла ее из виду.