Введение в буддизм. Опыт запредельного - Евгений Алексеевич Торчинов

сокровищницу индийской религиозно-философской мысли и духовной культуры вообще. Дело в том, что фундаментальные основоположения индийской духовной культуры — идеологемы кармы, сансары, мокши (нирваны) и атмана (анатмана) — впервые появились в ведической, индуистской традиции, зародились в лоне ведической Дхармы. Но только буддизм сделал доктрины, базирующиеся на этих идеологемах, центральными, освободил их от ритуалистическо-обрядовых напластований, сдерживавших их развитие в индуизме, изменил саму ценностную шкалу индийского общества, обесценив такие его нормы, как кама (чувственная любовь), артха (материальное процветание) и даже дхарма (в смысле формального обрядоверия и сословно-кастового долга), назвав именно освобождение от страданий сансары высшей ценностью и высшей целью. Именно из буддизма новые ценности возвращаются в зачавшее их лоно индуизма, трансформируя и преображая его. Поэтому, как бы ни сопротивлялась брахманская ортодоксия влиянию буддизма, постбуддийский индуизм в аспекте его ценностных ориентаций и морально-нравственных норм — наполовину (или даже более) буддизм. Конечно, влияние было обоюдным, взаимным, но влияние буддизма на индуизм оказалось более действенным и в значительной степени трансформировало сам этос и тип индийской цивилизации, сделав ее более интровертивной, созерцательной и психологически ориентированной.

Но вернемся к процессу становления индийской психотехники. Как и в даосской традиции Китая, в Индии в формировании психотехники значительную роль сыграла практика дыхательных упражнений. Еще в брахманах и араньяках разрабатывается теория пран, жизненных дыханий, нашедшая свое полное выражение в упанишадах. В Индии дыхание не только считалось средством получения организмом жизненной силы, но и рассматривалось наряду со зрением, обонянием, вкусом и т. д. как одна, причем важнейшая, из способностей восприятия.

Процитируем «Брихадараньяка упанишаду»[246]:

И тогда речь сказала: «Поистине, в чем я — превосходнейшее, в том и ты[247] — превосходнейшее». — «Поистине, в чем я — твердое основание, в том и ты — твердое основание», — [сказал] глаз. «Поистине, в чем я — достижение, в том и ты — достижение», — сказало ухо. «Поистине, в чем я — местопребывание, в том и ты — местопребывание», — [сказал] разум. «Поистине, в чем я — воспроизведение, в том и ты — воспроизведение», — [сказало] семя. [Дыхание сказало: ] «Если я такое, что же [служит мне] пищей, что одеждой?» — «Все, что есть здесь, вплоть до [пищи] собак, червей, насекомых и птиц, — это твоя пища, вода — жилище». Поистине, кто знает так эту пищу дыхания[248], тот не съедает ничего, что не было бы пищей, не получает ничего, что не было бы пищей, знающие это и просвещенные, собираясь есть, очищают рот водой и, поев, очищают рот водой. Так они считают, что покрыли наготу этого дыхания. (IV, 1, 14; пер. А. Я. Сыркина)

Упанишады выделяют и различные типы энергии дыхания — праны (например, Брихадараньяка I, 5, 3): 1) собственно прана, то есть дыхание вообще, дыхание в легких; 2) апана — дыхание, идущее со вдохом вниз; 3) вьяна — дыхание, разлитое по телу и поддерживающее жизнь между вдохом и выдохом; 4) удана — дыхание, идущее вверх и находящееся в горле; 5) самана — общее, центральное дыхание, находящееся в центре тела и обеспечивающее пищеварение. Кстати, эти виды праны уподоблялись и жертвенным огням в процессе «внутреннего жертвоприношения».

Но самое главное, конечно, в упанишадах — это учение о единстве атмана и Брахмана и о созерцании реализации этого единства как основном методе обретения освобождения.

Так, уже в «Катха упанишаде» (одной из ранних стихотворных упанишад) не только характеризуется практика йоги, но и упоминаются узлы и артерии сердца — прообразы более поздних йогических чакр (психоэнергетических центров) и нади (каналов движения жизненной энергии, праны по телу) — см. Катха II, 3, 10–16. Процитируем частично этот фрагмент:

Когда пять [источников] знаний успокаиваются вместе с разумом

И не действует способность постижения — это зовут высшим путем.

Твердое владение чувствами — это считают йогой.

Тогда [человек] становится неотвлеченным, ибо йога приходит и уходит.

Когда прекращаются все желания, обитающие в сердце,

То смертный становится бессмертным и достигает здесь Брахмана.

Когда разрубаются все узлы, [связывающие] здесь сердце,

То смертный становится бессмертным — таково наставление.

В сердце — сто и одна артерия, из них одна ведет к голове.

Идущий по ней вверх достигает бессмертия, во все [стороны]

служат выходами другие [артерии].

(Пер. А. Я. Сыркина)

В более поздних (современных возникновению буддизма или написанных несколько позже) упанишадах йогическая проблематика занимает все более важное место. Особенно следует выделить «Шветашватара» I, 3:

Следовавшие размышлению и йоге видели силу божественной сущности,

скрытую ее собственными свойствами,

Что одна правит всеми этими причинами,

связанными с временем и Атманом.

Там же, II, 8–16:

Подняв три части, держа ровно тело, заключив в сердце чувства и разум,

Пусть переправится мудрый на ладье Брахмана через все потоки, несущие страх,

Сдерживая здесь дыхание, пусть владеющий [своими] движениями дышит слабым дыханием через ноздри.

Пусть мудрый, не отвлекаясь, правит разумом, словно повозкой, запряженной дурными конями.

На ровном, чистом [месте], свободном от камешков, огня, песка; своими звуками, водой и прочим

Благоприятствующим размышлению, не оскорбляющим взора;

в скрытом, защищенном от ветра убежище пусть он предается упражнениям.

Туман, дым, солнце, ветер, огонь, светлячки, молния, кристалл, луна —

Эти предварительные образы суть проявления в Брахмане при [упражнениях] йоги.

Когда с появлением земли, воды, огня, ветра, пространства развивается пятеричное свойство йоги,

То нет ни болезни, ни старости, ни смерти для того, кто обрел тело из пламени йоги.

Легкость, здоровье, невозмутимость, чистый цвет лица, благозвучный голос,

Приятный запах, незначительное количество мочи и кала — вот, говорят, первые проявления йоги.

Подобно тому, как загрязненное пылью зеркало [снова] ярко блестит, когда оно очищено,

Так же, поистине, и наделенный телом, узрев сущность Атмана, становится единым, достигшим цели, свободным от страданий.

Когда сущностью [своего] Атмана он, словно наделенный светильником, видит сущность Брахмана,

То, познав нерожденного, постоянного, свободного от всех сущностей Бога, он избавляется от всех уз.

Поистине, это Бог, [пребывающий] во всех странах света, он рожден вначале и он — внутри лона.

Он рожден, он и будет рожден, он стоит перед людьми, обращенный во все стороны.

(Пер. А. Я. Сыркина)

Достаточно красноречива и «Майтри упанишада», в которой особенно заметно влияние буддизма, в частности буддийского учения о всеобщем непостоянстве и