Львы Сицилии. Закат империи - Стефания Аучи

соблюдением всех формальностей, наладили тесное сотрудничество, пусть скупое на слова, но подкрепленное хорошим знанием механизмов экономики и власти.

Стрингер отвечает не сразу. Встает из-за стола, подходит к окну и отодвигает шторы, впуская бронзовый солнечный свет, который успеет повластвовать в комнате, прежде чем ею овладеет сумрак. Наблюдая из окна за вечерним дорожным движением на виа Национале, он произносит:

– Да, я прочитал ваше письмо. Вы были точны и честны, за что я вам признателен.

В противоположность Флорио и его письму, изобилующему добрыми намерениями, которые всего за несколько дней растаяли, как снег на солнце, думает он. Этот человек избалован привилегиями, которые имел и, как он полагает, до сих пор сохранил. Какое-то мгновение Стрингер колеблется, а не показать ли письмо Роланди Риччи. Нет, не имеет смысла, решает он. Некоторое оружие нужно использовать только в случае необходимости.

Светлые глаза Роланди Риччи пылают негодованием.

– Это безрассудство! Несмотря на все усилия, которые мы предприняли, и предложенный нами предварительный договор, ему приходит в голову отдать в аренду с правом выкупа Эгадские острова, его самый большой источник дохода! И что у него останется?

Стрингер возвращается за стол, садится, кивает.

– Да, Флорио или сумасшедший, или у него плохие советники, раз он принял такое решение. Подозреваю, что и то и другое. Мы со своей стороны делаем все возможное, но нельзя спасти того, кто этому сопротивляется.

– Дело в том, что в действительности он не понимает, что произойдет, если он откажется подписать наш договор. Не понимает, что судебные соглашения в конце концов превращаются именно в то, против чего они направлены…

– То есть в банкротство, – подытоживает Стрингер, проводя пальцем по линии усов. – Прощай, достойное имя и почет!

– Фактически он своими руками открывает дверь спекулянтам, – добавляет Роланди Риччи, скрещивая руки на круглом животе.

– А может, уже открыл, – бурчит Стрингер.

Роланди Риччи смотрит на него вопросительно, так как хорошо знает, что генеральный директор Банка Италии никогда ничего не говорит просто так.

– Думаю, Флорио движутся именно в этом направлении. Вы заметили отсутствие Маркезано на последних встречах, верно? Иньяцио Флорио, как правильно вы его охарактеризовали, человек настроения. Предлагаемые им решения подтверждают слухи, которые до меня дошли. Он ищет союзников на стороне. – Стрингер подается вперед. – Мы работаем добросовестно, и правительство попросило нас помочь дому Флорио прежде всего для того, чтобы на Сицилии не начались общественные беспорядки. Но если Флорио не присоединятся к консорциуму или будут слушать плохих консультантов, у нас не останется причин препятствовать кредиторам разорвать на куски их собственность. Дом Флорио прогорит, и другие предприниматели займут освободившееся место. Понимаете меня?

Пауза. Долгое молчание, прерываемое шумом улицы и тяжелым дыханием Роланди Риччи, который в конце концов шепотом отвечает:

– Да, прекрасно вас понимаю.

* * *

В конце мая 1909 года адвокат Оттавио Дзиино, с каменным лицом и испуганным взглядом, сообщает бесстрастному Стрингеру, что Флорио выходят из консорциума.

– Они не могут принять предложенные им условия и будут действовать другим путем, – ровным тоном заключает он.

Покачав головой, Бональдо Стрингер переводит взгляд на Дзиино и с явным равнодушием говорит:

– Прошу вас передать вашему нанимателю, что его решение безрассудно и он будет сожалеть о последствиях. Злоупотребив доверием моим и кредиторов, он поступил глупо и подло, и такое поведение приведет его к краху.

Дзиино не может скрыть дрожи в руках, но взгляда не отводит.

Стрингер встает, поправляет галстук.

– С этого момента Иньяцио Флорио больше не имеет ко мне никакого отношения. Кредиторы поделят между собой имущество дома Флорио так, как посчитают нужным. Я и пальцем не пошевелю.

Весть разлетелась по Палермо со скоростью ветра. Разносится по отделениям Банка Сицилии и Банка Италии, посеяв тревогу. В салонах только и обсуждают, что выход из консорциума и Веру Арривабене: это она, говорят «самые осведомленные», посоветовала ему так поступить. Она, а не жена, потому что Иньяцио, поясняют те же, не посвящает донну Франку в свои дела. Кто-то утверждает, добыв сведения из самых достоверных источников, что советники Иньяцио уже заключили соглашения с несколькими промышленниками… Дом Флорио – корабль, идущий ко дну, выносят вердикт другие. Известно, куда деваются обломки кораблекрушения.

Весть распространяется по улицам, фабрикам и доходит до порта. Тут же поднимаются бурные разговоры, вызывающие неуверенность и сумятицу. Коммерческие договора и переход права собственности мало интересуют рабочих, моряков и бедных, выживающих за счет благотворительности. Они предчувствуют, что их ждет, и угроза, как никогда, серьезная: если деньги у Флорио заканчиваются, начинается их обнищание.

Когда Иньяцио сообщил о своем плане семье, Винченцо лишь пожал плечами, как бы говоря: «Решай сам», и убежал к Аннине дальше хлопотать насчет свадьбы, которая должна состояться через несколько месяцев. Джованна с бледным, страдальческим видом перекрестилась, пробормотала молитву, взяла Иджеа за руку и ушла.

Франка, сидя в глубоком кресле и положив руки на колени, выслушала его хладнокровно.

– Ты думаешь, мы выпутаемся из этих неприятностей? – спросила она наконец, закурив сигарету.

Он пожал плечами и еле слышно пробормотал что-то вроде «надеюсь».

Франка плохо расслышала, но отреагировала на его слова, сделав то, чего не делала уже давно: подошла и обняла. Выразив свои чувства именно так, как требовала душа Иньяцио в тот момент. И что-то внутри него надломилось, обнаружив следы все еще живой любви, погребенной под взаимными претензиями и ссорами.

Он высвободился из объятия Франки, взял ее за руку.

– Почему? – спросил он, глядя в ее зеленые глаза.

– Потому что, – ответила она, выдержав его взгляд.

И впервые за долгое время они почувствовали прилив нежности друг к другу.

Слишком о многом хотел спросить ее Иньяцио. Правда ли, что их брак расстроился исключительно из-за его неверности, или она тоже ощущает свою долю вины? Она действительно никогда не изменяла ему или все-таки уступила чьим-то ухаживаниям, как болтают вокруг? Почему смерть детей, вместо того чтобы сблизить, все больше отдаляла их друг от друга?

Но он стоял как вкопанный и молчал, пока она собиралась на свой очередной вечер на «Вилле Иджеа». Еще одна причина для огорчения. Последнее время игровые залы виллы посещают неприличные люди: мошенники и профессиональные шулеры, ростовщики и проститутки, которые используют в своих целях скучающих и легковерных буржуа-толстосумов. Но которые, как бы то ни было, приносят деньги в кассу, в чем Флорио отчаянно нуждаются.

Услышав стук закрывающейся за Франкой входной двери, Иньяцио закрыл лицо руками.

Еще одна возможность поговорить и объясниться упущена.

* * *

Соглашение, которое должно спасти дом Флорио, подписано 18 июня 1909 года. Некий Винченцо