Великий океан - Иван Фёдорович Кратт

на голову Николки, стоявшего на коленях у изголовья. На какое-то время глаза его прояснялись, он внимательно и долго смотрел на мальчика, замечал стоявшего рядом Пима.

— «Людей вольных по морям рассеял...», «Людей вольных...»

Белые, белые корабли, обширные земли, великий океанский простор стояли за этой песней. Сильные люди.

С нею он и умер.

«Кутузов» выходил из пролива. Раннее солнце поднималось над скрывающейся в дымке Явой, пламенел восток. Океан сливался с небом, не было ему конца.

На корме корабля выстроилась вся команда. Матросы стояли «смирно», небольшой ветер колыхал приспущенный российский флаг. А посредине палубы, на двух досках, зашитое в белый саван, лежало тело умершего Баранова. Тяжелое чугунное ядро привязано к его ногам. Рядом стояли Николка и Пим. По рябому лицу алеута катились слезы, мальчик горько плакал. Слезы были на глазах матросов и лейтенанта Подушкина.

Только один Гагемейстер держался сухо. В парадном мундире, чопорный, подтянутый, он вышел вперед, раскрыл молитвенник, поглядел на солнце и медленно, с расстановкой прочел молитву. На корабле священника не было, последнее напутствие, по обычаю, совершал капитан.

— Смирно-о!

Двое матросов подняли доски. Глухо стукнуло о борт ядро. Всплеск воды...

Правитель российских владений в Америке, сын народа, которому он служил, Александр Андреевич Баранов был похоронен в далеком океане. Так он и не увидел родной земли!

Вечером Гагемейстер в присутствии Подушкина и суперкарго вскрыл сундуки Баранова, описал имущество, бумаги. Выяснилось окончательно, что, кроме любимых вещей, книг и нескольких акций компании, у Баранова ничего не было. Хозяин обширных земель, проспектор и морепроходец, тридцать лет добывавший славу отечеству и миллионы своим хозяевам, умер одиноким и нищим.

Последняя глава

Затихал конский топот. По дороге из Росса, той, что вела в прерию, уходил небольшой отряд индейцев. Закутанные в старые одеяла, опустив головы, всадники медленно удалялись к горам. Облако пыли тянулось вслед за ними, оседая на выгоревшую от солнца траву. Ни один из индейцев не обернулся.

Ворота крепости были раскрыты, голый флагшток остро пронизывал голубое небо. Обширный двор пуст и тих, заколочены окна дома правителя, распахнуты ворота. А снизу, из гавани, доносились отдаленные возгласы, лязганье якорной цепи, крики чаек. Потом торжественно бухнула пушка... Русский корабль навсегда покидал берега Калифорнии.

На палубе стоял человек. Он был высокий и пожилой, седые волосы опускались до плеч, обветренное лицо выглядело усталым. Мало кто узнал бы теперь Алексея. Да и узнавать было некому. Из старых поселенцев остались одна Фрося и одряхлевший Лука, новые его никогда не видели. Четверть века — немалый срок...

Алексей только утром вернулся из Монтерея, где выправлял бумаги. Сапоги и темный кафтан еще запушены красноватой пылью. Российско-американская компания, по настоянию своего совета, продала колонию Росс. Купил ее перешедший в мексиканское подданство швейцарский авантюрист капитан Суттер. По всей видимости, он был подставным лицом. Алексей приезжал забрать людей и передать швейцарцу имущество. Нынешний правитель колоний вызвал его для этого с Уналашки, откуда он не отлучался почти двадцать лет.

В Монтерее ему сообщили и о судьбе Кончи, с которой он так больше и не встретился. Она долго жила вместе с братом, навещала все миссии и поселки, никуда не уезжала далеко от Росса. И только несколько лет назад постриглась в монахини нового доминиканского монастыря. С тех пор ее почти никто не видел.

...Алексей долго не уходил с палубы. Снова, как много лет назад, глядел он на скрывающийся в тумане берег, белые вершины Сьерры-Невады, места, где он мечтал, строил, надеялся, жил...

Давно умер Баранов, умер Кусков, похороненный в родной Тотьме под нежными березами, ушла молодость, распались мечты. Кто знает, что будет завтра?.. Могущество и слава родины тускнели на далеких берегах, давно попавших в бездарные руки...

Корабль шел тихо, медленно наползала белесая мгла тумана. И только на востоке в сияющем солнечном мареве лежал изумрудный великий и вечный океан.

1941–1949

Аверин Б., Обатнин Г. Историческая дилогия И. Кратта «Великий океан»

Это произведение — лучшее из того, что было создано писателем почти за два десятилетия поисков своего пути в литературе.

Читательский успех дилогии (по авторскому замыслу — трилогии) объясняется многими причинами. Прежде всего — избранным жанром. «Великий океан» — это роман, в основе которого лежат реальные события, изображены в нем исторические деятели, чьи судьбы и характеры столь необычны, насыщены таким драматизмом, что даже сухой пересказ их жизни был бы не менее интересен, чем любое, хорошо сочиненное остросюжетное повествование.

Кроме того, И. Кратт избрал для своего произведения малоизвестные для широкого читателя исторические события, связанные с освоением русским государством Аляски и Калифорнии. Малоизвестные в некоторой мере потому, что 30 марта 1867 года в Вашингтоне был заключен договор, по которому Аляска продавалась царским правительством Америке за 7 миллионов 200 тысяч долларов. Так почти столетняя история освоения русскими американского Севера завершилась актом, как бы зачеркивающим всю деятельность отечественных промышленников, моряков, исследователей. Этим, несколько обидным для русского самосознания фактом, частично объясняется весьма редкое для наших писателей и историков обращение к событиям, связанным с деятельностью Российско-Американской компании.

И, может быть, самое главное: Ивану Кратту удалось так рассказать об освоении Аляски и Калифорнии, что у читателя невольно возникает «эффект присутствия», и кажется, что автор вместе с героями переживал их заботы, радости и неудачи.

Действительно, жизнь писателя содержала факты, которые помогли ему приблизиться к событиям более чем столетней давности.

Из психологии известно: часто по-настоящему чувствуют природу люди, родившиеся в городе, а истинными урбанистами становятся те, кто провел детство и юность в деревне. Это хорошо подтверждает биография Ивана Федоровича Кратта.

И. Кратт родился в 1899 году в селе Ольшаны, ныне Черниговской области, то есть в местности, весьма удаленной от океанских побережий. Закончив Черниговскую гимназию, он поступает в Киевский институт народного хозяйства, а затем работает инструктором Наробраза, культработником в частях Киевского военного округа, помощником начальника станции в Новгород-Северске.

Свой «путь к океану» Кратт начал в 1930 году, переехав в Ленинград. О его намерении стать писателем свидетельствует тот факт, что в Ленинграде он начал посещать вечерний литературный университет. В 1936 году Иван Федорович Кратт предпринимает шаг, во многом определивший его творческий путь. Он совершает длительную поездку по Колыме, Дальнему Востоку и попадает на берега Великого (Тихого) океана. Пережитое и увиденное в этом путешествии стало одной из центральных тем его книг, о чем можно судить даже по их названиям: «Колымские рассказы» (1939), «Дом среди тундры» (1941),