Триумф солнца - Уилбур Смит

– Сегодня вечером моя наложница аль-Джамаль подаст мне ужин. Проследи, чтобы все было нормально.

Ребекка сидела опустив глаза и вдруг почувствовала огромное облегчение, усиленное томительным ожиданием. Сегодня ей предстоит показать все то, чему ее учила Назира, чтобы пробудить в нем страсть и зажечь огонь наслаждения. Она должна во что бы то ни стало спасти жизнь своих близких и обеспечить их благополучное существование. Она ощутила жар, разлившийся внизу живота. Но и в тот вечер вся страсть халифа ограничилась пустыми разговорами, а не плотскими наслаждениями. Он так и не дал ей продемонстрировать свое недавно приобретенное мастерство в любовных утехах.

– Я знаю, что твоей страной правит женщина, – сказал он незадолго до окончания ужина.

– Да, ее зовут королева Виктория.

– А как она правит? Насколько сильны и умны ее законы?

– Она не принимает законы, – пояснила Ребекка. – Их принимает парламент.

– А! – понимающе кивнул халиф. – Значит, ее мужем является парламент и он же принимает законы. Это очень мудро с его стороны. Он должен быть хитрым и умным. Я с самого начал чувствовал, что за всем этим должен стоять мужчина. Мне бы хотелось написать письмо господину парламенту.

– Парламент – это не один человек. Это собрание многих людей.

– Ты хочешь сказать, что законы принимают простые люди? – удивился Осман. – Повара и конюхи, столяры и каменщики, попрошайки и феллахи? Нет, это невозможно.

Оставшуюся часть ночи Ребекка пыталась объяснить ему суть избирательной системы правления и характер демократического процесса, и когда ей наконец удалось это, Осман был поражен.

– Как могли прекрасные воины-англичане, с которыми мне доводилось сражаться, допустить такую безумную систему? – Он долго молчал, энергично расхаживая взад-вперед, потом неожиданно остановился и посмотрел на нее так, словно боялся возможного ответа. – А женщины тоже имеют право голоса?

– Нет, женщины права голоса не имеют, – успокоила Ребекка. – Ни одна женщина не имеет такого права.

Осман уперся кулаками в бока и победно рассмеялся.

– Ха! Вот теперь-то я вижу хоть какие-то основания уважать своего врага. По крайней мере ваши мужчины держат свои жен под строгим контролем. Но скажи мне, пожалуйста, если вашей страной правит женщина, неужели и она не имеет права голоса?

– Я… я не знаю, – потупилась Ребекка.

– Эх вы, франки! – осуждающе покачал головой Осман. – Вы что там все, сумасшедшие? Или это я сумасшедший?

Ребекка поймала себя на мысли, что ей нравится этот странный разговор. Их беседа походила на увлекательную охотничью игру, в которой свора собак рыщет по огромному пространству в поисках добычи. Более того, это походило на те безграничные и чрезвычайно полезные споры, в которые их постоянно втягивал отец. За открытыми окнами пропели первые петухи, извещая о наступлении нового дня, а она все пыталась объяснить Осману, что Атлантический океан гораздо шире не только Нила, но и озера Тана, что халифу казалось просто невероятным. А когда он отправил ее в гарем, так и не одарив ласками, она уже не испытывала облегчения. Напротив, ее одолевали весьма серьезные сомнения в адекватности происходящего.

Прежде чем лечь спать рядом с Эмбер, Ребекка взяла масляную лампу, подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Многие мужчины находят ее вполне привлекательной, не исключая Райдера Кортни и Пенрода Баллантайна. Почему же этот дикарь полностью игнорирует ее?

На следующее утро она стояла на террасе вместе с Эмбер и другими женщинами гарема, наблюдая, как из двора выезжают аггагиры во главе с Османом Аталаном, направляясь осматривать восточную границу.

– Смотри! – воскликнула Эмбер. – Это же капитан Баллантайн! Говорят, халиф подарил ему свою прекрасную лошадь. Джибба сидит на нем как мундир кавалерийского офицера. Он так красив, Бекки, ведь правда?

Ребекка старалась не замечать Пенрода, но когда ее глаза остановились на изящной и сильной фигуре во главе колонны, облаченной в экзотическую цветастую форму, она непроизвольно вздохнула. «Он прекрасен, силен и опасен, как сокол, сидящий у него на руке», – подумала она.

Осман Аталан уехал из города на десять дней, а когда вернулся, сразу же послал за Ребеккой. Пока она тщательно наносила на карту все маршруты, по которым он прошел вдоль границы Абиссинии, он стоял за ее спиной и подсказывал, что нужно делать. Одобрив работу, он отпустил ее, но окликнул, когда она была уже на пороге:

– Приходи ко мне после вечерней молитвы. Я хочу обсудить с тобой несколько важных вопросов.

Ребекка вернулась в гарем и отыскала Назиру.

– Он хочет видеть меня сегодня вечером. Что мне делать?

Назира посмотрела на ее покрасневшие от волнения щеки.

– Думаю, ты и сама знаешь, – тихо сказала няня. – Сейчас я приготовлю тебе ванну. – Она налила горячей воды, добавила розового масла и экстракта сандалового дерева и стала выбирать подходящее платье из тех, что подарил ей Махди.

– Сквозь него все видно! – запротестовала Эмбер, когда Ребекка надела новый наряд. – На фоне лампы ты выглядишь совершенно голой! Как будто какая-то танцовщица живота!

– Я наброшу шерстяную шаль и прикроюсь во время ужина, – успокоила ее Ребекка.

Как только они остались вдвоем, Осман продолжил разговор, состоявшийся между ними десять дней назад, будто он и не прерывался.

– Значит, эта большая вода, которую вы называете океаном, ведет себя как живое существо. Она движется, повышается и понижается. Ты это имела в виду?

– Именно так, великий Аталан, порой эта большая вода ведет себя как страшный и ненасытный зверь, обладающий мощью многих тысяч слонов. Она может выбросить на берег, как щепку, или смыть, как сухие листья, огромные суда, в пятьдесят раз больше тех баркасов, которые обычно плавают по Нилу.

Осман пристально посмотрел ей в глаза, пытаясь понять, есть ли хоть доля правды в этих странных утверждениях. Но увидел там лишь яркие огоньки, какие обычно бывают внутри самых дорогих сапфиров. Это отвлекло его на мгновение от прежних мыслей, он задумчиво потер ладонью подбородок и снова взглянул ей в глаза. А Ребекка смотрела на его сильные руки и пальцы, привыкшие к рукоятке меча и поводьям быстрых скакунов.

Почему-то в этот момент она почувствовала себя особенно беспомощной и беззащитной. «Я должна помнить все, что мне повторяла Назира, – подумала она, ощутив нарастающую тяжесть внизу. – Возможно, это мой последний шанс».

– Я пошлю к этому океану отряд из тысячи своих бесстрашных воинов, чтобы они привезли мне воды в самых больших бурдюках, – сказал он, торжественно глядя на нее. – А потом я прикажу вылить эту воду в Нил, чтобы вышвырнуть на берег все британские пароходы, если они осмелятся еще раз атаковать нас на реке.

Она была до глубины души тронута его наивностью и в очередной раз подумала, что порой он напоминает ей малое дитя. И вновь почувствовала к нему какую-то особую нежность, которую тщетно пыталась подавить, а та все прорывалась наружу. Нет, он не дитя, а жестокий, коварный и бессердечный тиран, в руках которого находится ее жизнь, а также жизни близких ей людей. Почему же это так волнует душу, будит тайные желания и наполняет сердце томительным ожиданием? Пока она раздумывала над этим, он неожиданно сменил тему.