Ангел-мечтатель - Ирина Буря

В одной стороне в пределах его досягаемости оказался карающий меч.

Одним словом, окончание утренней разминки в тот знаменательный день превзошло ее саму. По накалу состязательного духа и массовости в одной куче-мале. Которую только я и пытался растащить, чтобы приблизить момент нашей отправки на землю. Получая, вполне ожидаемо, удары от всех светлых одновременно.

С типичной для светлых бессильной мстительностью карающий меч объявил разминку законченной, лишь когда счел их количество удовлетворительным.

В офисе Гений встретил нас в инвертации. Причем с Татьяной перед этим он явно беседовал в видимости — судя по ее естественному цвету лица и ровному дыханию. Бывший хранитель с карающим мечом тоже выказали самые минимальные признаки дискомфорта — в отличие от тех, которые испытывал я.

В других обстоятельствах мне бы польстило, что Гений решил расположиться поближе ко мне, но голова у меня снова пошла кругом у самой двери. И по мере приближения к столу все хуже контролировала ноги. Стул возле него подхватил меня в самый нужный момент — я ухватился за него обеими руками, как за якорь, чтобы восстановить взбесившееся чувство равновесия.

Только поэтому я не сразу заметил необычную картинку на экране своего сканера. По правде говоря, поначалу я сознательно избегал даже коротких взглядов в его сторону — в бешеную пляску ударились все части моего сознания и отражение ее на экране вряд ли бы поспособствовало восстановлению их баланса.

Глава 10.20

— Что за хрень? — ворвался в этот титанический процесс озадаченный голос карающего меча. — У меня только не работает?

— У меня тоже, — отозвались в один голос Татьяна и ее бывший хранитель.

Тогда-то я и увидел девственно прозрачный экран перед собой. А сквозь него — такой же безжизненный на столе подкидыша. Который тот нервно ощупывал со всех сторон руками — очевидно, в поисках кнопки запуска.

Суетливые движения его привлекли не только мое внимание.

— У нас кто за технику отвечает — Ваши? — рявкнул подкидышу карающий меч через весь офис. — Нечего ее щупать — докладывать о ЧП нужно.

— Да как я доложу, — растерянно протянул подкидыш, — если средства коммуникации сбой дали?

— А ноги у Вас тоже сбой дали? — поинтересовался карающий меч, издевательски растягивая слова. — Так я их сейчас поправлю. Подъем, и одной ногой здесь, а другой — там! Можем проводить, чтобы Вы в них не запутались — работа все равно стоит.

Подкидыша словно пружиной подбросило, но у самой двери его нагнало прощальное напутствие карающего меча:

— И дождитесь устранения поломки — а то по второму разу точно с группой сопровождения пойдете.

Источник пьянящего аромата сместился от меня к окну, откуда через пару минут послышались энергичные рукоплескания.

— Мой дорогой Стас! — материализовался наконец, к моему огромному облегчению, Гений. — Я знал, что на Вас можно положиться, что Вашему опыту достаточно тончайшего намека на необходимые действия, но Вы превзошли мои самые смелые ожидания. Пожалуй, я тут у вас задержусь немного — Ваша безаппеляционность, при должном ее развитии, может принести еще более впечатляющие результаты.

— Давайте только вот … без расшаркиваний здесь, — тут же набычился карающий меч. — И задерживаться если и будем, то потом. У Вас навскидку где-то час есть — от греха — пока аксакал до теоретиков доберётся. Потом сканерам Татьяну представить придется.

— Мне импонирует Ваша бесконечная вера в свое течение! — промурлыкал Гений с довольным видом и вспрыгнул на подоконник, устраиваясь на нем поудобнее. — Я допускаю, что через час ваши теоретики попробуют устранить неполадки. После чего они непременно обратятся к нашим. А те отправятся на поиски меня. И поскольку я уже благополучно воссоединился со своим телом, эти поиски дадут нам еще примерно час. Хватит нам времени? — обратился он к Татьяне, явно давая понять, что в земных вопросах видит в ней конечную инстанцию.

— Нет, не хватит! А как Вы туда попадете? — мгновенно и в один голос не согласились с ним бывший хранитель и карающий меч.

— С помощью нашей дорогой Татьяны, — ответил Гений последнему. — Ваших последователей я никогда и никуда не мог послать — в отличие от своих, но и с ними земля однажды … была исключена из моих конечных пунктов. А вот наша дорогая Татьяна так и не успела примкнуть ни к одному течению, и я думаю, что мне удастся отправить ее туда, где мы сейчас нужны.

— Ты думаешь?! — вскочил на ноги бывший хранитель.

— Это Вы там нужны?! — составил ему компанию на этот раз я. — Игорь там не один будет, а с моей дочерью! — Татьяна со своим бывшим хранителем и карающим мечом дружно повернулись ко мне, но мне было уже все равно. — И слушать он будет ее, а потом уже Вас, а у нее доверия к ангелам существенно поубавилось. Так что для начала Вам нужен я — Вы же понятия не имеете, как с ней разговаривать!

— Вот и я о том же! — Бывший хранитель уже просто на месте подпрыгивал. — Успех переговоров, как минимум, наполовину от правильного тона и точно подобранных слов зависит — как профессионал утверждаю. Без меня у вас там сразу все наперекосяк пойдёт.

Я уже открыл было рот, чтобы напомнить всем присутствующим о равноправии, якобы изначально установленном в нашем новом подразделении, как слово взяла не издавшая ни звука за все утро Татьяна.

— Если Вы говорите о нужности, — негромко обратилась она к Гению, — то Макс прав. Просто поверьте: детям нужно увидеть нас, а нам — их.

Я благоразумно позволил Гению самому принять во внимание вердикт, оглашенный признанным им экспертом. У бывшего же хранителя выдержку уже давно заменила луженая глотка и склочные манеры.

— Татьяна, не пущу! — сорвался он на крик, припечатывая каждое слово ударом кулака по столу. — Он сам не знает, куда вас занесет! Он и сына нашего не знает! Он вообще ничего не знает — ни о земле, ни о том, как себя там вести!

Вздохнув, Татьяна закатила глаза к потолку.

Карающий меч сдавленно фыркнул, не успев стереть с лица гримасу злорадства.

Я поморщился от столь откровенной неблагодарности объекта необъяснимой слабости Гения.

Он же вдруг расхохотался.

— Я не стану утверждать, что знаю землю, — проговорил он наконец, стерев согнутым пальцем слезу с уголка глаза. — Я допускаю, что она изменилась с тех пор, как … на меня наложили определенные ограничения. И все же … — Он повернул голову к окну и глянул куда-то вдаль с мечтательным выражением, медленно проступающим