Нефрит - Елена Синякова

— Твоя семья — это мы! — прозвучал низкий и пробирающий до костей голос одного из Кадьяков, вибрирующий отголоском второго голоса, и вобравший в себя всё недовольство и ярость своего рода, но как бы я не смотрела на ряды Кадьяков, так и не могла понять, кто именно из воинов произнес это, потому что среди них по прежнему никто не шелохнулся, будто ожидая какой-то невидимой команды, — Но ты предал нас и оставил!

— Север не предавал наш род! — зарычал угрожающе мой Нефрит, заставляя мое сердце нестись галопом от жуткой и разъедающей кровь смеси паники и восторга, потому что теперь и его голос звучал с той двойной ноткой, как говорил Малахит, отчего становилось ясным, что он стоит на тонкой грани обращения в смертельно опасного хищника, от которого не нужно было ждать пощады.

— Подожди. — чуть повернул голову Север по направлению к Нефриту, чье дыхание становилось все более отрывистым и шумным, — Дай им высказаться.

— Ты взял себе в жены человеческую женщину! Оставил нас со своими проблемами и ушел в земли тех, кого мы испокон веков считали своими заклятыми врагами! А теперь стоишь перед нами и просишь оставить в живых тех, кто не нашей крови!

Я тяжело сглотнула, кожей ощущая, что обстановка накалилась, как паяльная лампа в руках маньяка!

Теперь своей ярости и ненависти не сдерживал никто, отчего поднялся жуткий рык буквально со всех сторон, который утопил все робкие звуки притихшего леса на много километров вокруг и заставил наш хрупкий покосившийся домик содрогнуться и мелко задрожать от низких вибраций.

— Да ваш чертов род самое лучшее доказательство тому, что лучше жить с братьями по духу, чем рядом с собственным родом мать вашу!й! — рявкнул Отец так, что заглушил рычание нескольких десятков воинов Кадьяков и собственных детей. — Вы же только и умеете, что хитрить, да убивать!

Вообще то я была на стороне отца в каждом его рыке, но видимо вслух он сказал это зря, потому что рычание только усилилось в разы, а некоторые из Кадьяков, что стояли до этого, словно манекены, стали приходить в движение и явно не с самыми добрыми намерениями.

— Наш род не касается Полярного! — рявкнул кто-то из Кадьяков с таким ожесточением, что у меня почему-то свело на секунду зубы, потому что я хотела крикнуть им всем вместе взятым, что наша семья самая лучшая и душевная, даже если с точки зрения самих Беров она была совершенно неправильной и нелепой!

Я бы кричала об этом до хрипа!

Кричала до тех пор, пока мой голос не пропал, и легкие не загорели бы от натуги!

Чтобы только они оставили нас всех в покое и не трогали наших мужей, а занимались дальше своими интригами, законами и кровавыми правилами, от которых становилось страшно и жутко, даже не вдаваясь в особенные подробности.

И как это обычно и бывает в жизни — сколько бы не готовишься, а все равно даже самая ожидаемая вещь всегда происходит внезапно, словно взрыв атомной бомбы…при чем с таким же оглушительным грохотом и яркими вспышками перед глазами. когда казалось, что твой мозг взлетел куда-то вверх, шарахнулся о твердый небосвод, где-то там треснул и осыпался блестящими снежинками прямо на нос.

Если бы я только могла увидеть, кто именно дернулся первым из Кадьяков.

Хотя… собственно, какая разница кто из них полетел первым на полукруг из наших родных Беров, когда вокруг были одни враги пусть и единой крови с Севером и Нефритом!

И в тысячный раз я поразилась той скорости и силе, с которой Север откинул от себя черного медведя, при этом не пытаясь ничего ему сломать, вырвать или повредить, не допуская к своим братьям.

Но процесс был запущен.

Стоит тонкому ручейку лавы вытечь из горы, как за ним хлынет волна.

Это было неизбежно.

А еще я никогда не думала, что лава бывает черной…

Но она накатывала волнами снова и снова!

Стоило нашим Берам откинуть одну волну от себя, как вторая уже была на подходе, как и третья, а за ней и четвертая.

Мне казалось, что земля под ногами сотрясается и скоро начнет трескаться или расходиться по швам, где под слоем снега выползет величественно и неспеша лава, которая поглотит нас всех, не оставляя от этого клочка земли, пропитанного ненавистью и яростью тех, в чьих жилах кипела черной лавой их огненная кровь, совершенно ничего кроме пепла. Все было слишком быстро!

Слишком громко!

Оглушенная рычанием и грохотом собственного сердца, когда среди черных медведей я пыталась увидеть лишь одного единственного родного, я не сразу услышала крик Звезды:

— Все вон! Быстро из доман.

Едва ли кто-то из нас с девочками смог бы двигаться так быстро, как это делали Малахит и Звезда, истерично взвизгнув, когда меня просто подхватили буквально за шкирку. выдергивая в летящую колючими снежинками пургу, рев и рычание. И оглушительный грохот за спиной под стон ломающегося дерева, когда к жалящим снежинкам тут же примешалась вековая пыль и миллион щепок, оседающих на волосы и кожу.

Я не видела перед собой ничего кроме обнаженной спины Малахита, который не обращался в медведя, подобно всем остальным и не жалел свой род, ломая кости и выворачивая широкие мощные лапы, которые пытались прорваться к нам.

Я не слышала ничего кроме грохота своего сердца, в котором истерично трепыхался всего один единственный вопрос — неужели это все?…

Неужели наша семья останется здесь навсегда под слоем этой лавы ненависти, льдом из бессердечности, растерзанная и позабытая всеми?

Наверное это было странно — вот так стоять посреди ужаса, летящей крови, криков, рычания и непрекращающегося грохота, но я не успевала просто элементарно понимать что и где происходит, видя лишь одно — сплошное черное месиво из медвежьего меха, клыков и длинных когтей, что рассекали воздух с характерным и жутким ВЖУХ!

И когда эти вжухи были повсюду. то глупо было пытаться куда-то уносить ноги или руки, ибо ценность наших жизней ровнялась опавшей хвоинке и не более.

Особенно когда тяжелая рука Малахита, опустилась на мое плечо, прижимая ближе к земле порывисто и с силой, но я впервые смогла судорожно выдохнуть и почувствовать, как сердце встрепенулось потому что смогла увидеть рядом с собой Мию и Злату.

— Берегитесь когтей! Не дайте им себя задеть!

Я закрутила головой, сжимая в ладони холодную влажную руку Мии и пытаясь отыскать глазами Отца, чьей вопль было слышно как всегда отчетливо и очень ясно, а где был папа, там были и наши мужья!

Вот только увидеть у меня так ничего и не получилось кроме обнаженных ног Малахита и черной косы Звезды, которой она заправски махала, словно еще одним своим оружием.

Они собрали нас с девочками вместе, закрывая собой с трех сторон и не позволяя ни одному из нападающих Беров задеть нас даже кончиком своего ядовитого когтя, теперь уже не жалея никого, отчего в воздухе сквозь аромат смолы от сломанных и поваленных деревьев, сырости земли и свежести мороза стоял и тошнотворный запах крови…