Несущая смерть - Джей Кристофф

как когти ворона. Но они продолжали двигаться вперед среди морока, их голоса эхом отдавались в темноте сознания друг друга, здесь, в звенящем небытии.

Вот мы и добрались до конца, Пересмешник. Встаем на цыпочки у края.

ТЫ ГОТОВ?

Йоши подумал об улыбке, которую он скоро увидит снова.

Несомненно.

Они падали в пропасть, сквозь поток визжащей черноты, по спирали приближаясь к ряби на лике тьмы. Все ниже и ближе. Они уже слышали песню, которая становилась громче с каждой секундой. И различали слова, которые зазвучали достаточно отчетливо. Песню о любви и ненависти, о потере и тоске, о страхе и боли, переплетенных с мукой одиночества.

О том, что все ее покинули. Забыли. Бросили.

Еще ниже. И ближе.

Йоши сосредоточился на сгущающейся тьме, широко распахнув глаза, ощущая, как зрение и слух становятся все острее. За спиной раздался грохот – раскололся на части Землекрушитель, окрасив небо в цвета огня, наполнив мир невероятной взрывной волной жара и света, а еще воплями детей Эндзингер. Как будто по доске их жизней провели горящей губкой, начисто стерев с лица земли. И, к своему крайнему изумлению, Йоши обнаружил, что его губы изогнулись в кривой ухмылке.

Странная штука жизнь.

В темноте прогремел гром, откуда-то снизу донесся женский крик, пока что слишком слабый.

ВЕРНО.

Если бы прошлым летом ты сказал мне, что принесет зима, я бы назвал тебя лжецом, Пересмешник…

МНОГОЕ МЕНЯЕТСЯ СО ВРЕМЕНЕМ.

Но не все.

НО ОБЛИК ГЕРОЕВ – ТОЧНО.

Значит, теперь я выгляжу героем в твоих глазах?

Грозовой тигр улыбнулся, приближаясь к сердцевине черноты.

Небо прорезала ослепительная дуга молнии.

ТЫ ВЫГЛЯДИШЬ КАК ОБЫЧНЫЙ МАЛЬЧИК.

Вокруг ярко вспыхнуло.

НО – ДА, ТЫ – ГЕРОЙ.

И расцвело светом дня.

53

Эпитафия

Все превратилось в пепел.

Пепел на коже и в глазах. Коркой запекся на лице, накрасил губы и густой пастой размазался по языку. Сквозь траурную маску на щеках пробивали себе путь слезы.

Уши наполнила звенящая тишина. В которой эхом отдавался громоподобный взрыв, покончивший с Землекрушителем. Повсюду еще слышались замирающие обрывки песни Эндзингер. Но там, где она находилась, царила тишина. И внутри Юкико было пусто.

Не было вообще ничего.

Она стояла на заснеженной земле, оцепеневшая, замерзающая на бескрайнем поле недавней битвы. Неподалеку рухнула на колени Хана. Она рыдала и кричала, сжимала кулаки и рвала на себе волосы.

Но Юкико ничего не слышала. Она никак не могла осознать только что произошедшее, не хотела ничего воспринимать, да и все вместе взятое почему-то потеряло смысл. Вокруг, словно призраки, плавали в воздухе хлопья пепла и черного снега, заполняя пространство, где когда-то витало понимание.

Когда Буруу покинул ее, вспыхнул свет. И раздался звук, который не был звуком.

Вдох, глубокий, как небо, обращающий все в ничто.

В небытие.

Дыра в земле исчезла. Рана на теле мира закрылась, а на месте, где совсем недавно зияла трещина, осталась лишь развороченная земля – самая обычная. И теперь на твердь тихо сыпался мягкий дождь из пепла, чтобы придавить и запечатать вмятину. По краям образовалась корка из металлической шрапнели, трупов демонов и сгоревших дотла павших солдат, да торчали среди растаявшего снега черные камни.

Да, дыра вроде бы исчезла. Но Юкико чувствовала ее. Внутри себя. Там, где когда-то был он.

Из тумана выплывали люди, периодически выныривая из него, чтобы своими глазами увидеть то, что произошло. Воины Морчебы и Шимы ликовали и обнимались, вздымали оружие к небу, к буре, бушующей над головами. Там бил в барабаны Бог Грома, который вторил победным крикам. А за облаками сияла Аматэрасу, рассеивая тьму, возвращая мир к тусклому свету зимнего дня.

Но Юкико ничего не слышала. Абсолютно ничего.

Оставшиеся в живых арашиторы собрались вместе, перья развевались на обжигающем ветру – черные и белые, присыпанные серым. Грозовых тигров было прискорбно мало. Их снова поставили на грань вымирания. В душах выла тоска по погибшим товарищам стаи Края вечных бурь, по павшему Хану, ценой жизни заплатившему за пустую победу – слабое утешение перед лицом безвозвратных потерь.

Шай опустила голову, не в силах встретиться взглядом с Юкико. Горе затопило арашитору до краев. Ее утрата была слишком тяжелой, необъятной, неизмеримой.

Сукаа выпрямился во весь рост, изумрудные глаза горели зеленым светом. Самый сильный и свирепый из уцелевших самцов. Именно ему Хан доверил доставить свою сестру в безопасное место.

– БОЛЬШЕ НИКОГДА. ~

Мысли Сукаа эхом отдавались в Кеннинге, в мостике, до сих пор висевшем между новым Ханом и плачущей девушкой.

– ЭТО БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ПОВТОРИТСЯ. ЕСЛИ СВЯЗЬ С ДЕТЬМИ ОБЕЗЬЯН ПРИВОДИТ НАШУ РАСУ К ГИБЕЛИ, МЫ НЕ БУДЕМ ИМЕТЬ С ВАМИ НИКАКИХ СВЯЗЕЙ. МЫ УЛЕТАЕМ И УЖЕ НЕ ВЕРНЕМСЯ. ОСТАВАЙТЕСЬ С ВАШИМ ПЕПЛОМ. ~

Сукаа взглянул на Кайю, стоявшую, как на страже, над рыдающей Ханой.

– ЛЕТИ С НАМИ. В СТАЕ ЕСТЬ МЕСТО И ДЛЯ ТЕБЯ. ЧЕРНЫЕ И БЕЛЫЕ ВМЕСТЕ. МЫ – СЕРЫЕ. ~

Кайя зарычала, вздыбив шерсть, и посмотрела на Хану, скрючившуюся у ее лап.

– Я БУДУ С НЕЙ. ВСЕГДА. —

Хан пристально поглядел на Кайю и, наконец, кивнул.

– ДА БУДЕТ ТАК, СЕСТРА. ~

Он повернулся к стае, и взор Хана стал властным.

– МЫ ЛЕТИМ ДОМОЙ. ~

Сукаа взмыл в воздух, поднимая вихри пепла и снега взмахами крыльев. Арашиторы сразу же последовали за Ханом, черные и белые, все, кроме Кайи и Шай.

Самки посмотрели друг на друга через руины, разделяя на двоих горе от потери самцов, и в глазах Кайи забрезжила жалость. А взгляд Шай переместился на девушку, которая неподвижно стояла, оцепенев от холода, обхватив себя руками, и ее волосы трепал ветер, приносивший пепел.

*ПРОЩАЙ, ЮКИКО. МЫ УЖЕ НЕ ВСТРЕТИМСЯ.*

Забили по воздуху могучие крылья. Взметнулись ледяные снежные хлопья. Тепло мыслей Шай угасло.

Юкико закрыла глаза.

Постепенно она снова начала чувствовать искры, горевшие вокруг. Нарастала песнь жизни, которая трепетала за мысленной стеной, воздвигнутой в сознании. Юкико видела, как капитан Александр пробирается сквозь ряды своих людей, опускается на колени рядом с племянницей и баюкает Хану в объятиях. В небесах зависли потрепанные остатки флота с неболётом «Куреа» в арьергарде. Корабль Блэкбёрда едва держится в воздухе, работающие двигатели извергают иссиня-черный дым. На носу стоит Каори, а рядом Пётр, они крепко держатся за руки и сплели пальцы.

Даже посреди смерти…

Юкико положила ладони на живот, нащупала тепло. Теперь, когда тьма поглотила саму себя, сила Танцующей с бурей возросла – сила растущих в чреве детей, затопляющая, обжигающая – подтверждение всего, за что они боролись, страдали и умирали.

…есть жизнь.

Повсюду – жизнь. Тысячи