Рай и ад. Великая сага. Книга 3 - Джон Джейкс

– Поверить не могу… Это же дети?!

С бумагами между рядами бегали чернокожие мальчишки.

Часть делегатов была одета вполне прилично, но он увидел и множество поношенных сюртуков. Увидел короткие куртки и дырявые шляпы с обвисшими полями, какие раньше носили рабы на плантациях; увидел рваные штаны и грубые крестьянские ботинки; увидел шерстяные кашне и старые шали, наброшенные на плечи некоторых делегатов вместо пальто.

Многих из белых законодателей Купер узнал. Бывшие рабовладельцы и хозяева больших имений, они составляли тихое меньшинство среди чернокожих, которыми, возможно, прежде владели. Что до черных, то Купер подозревал, что их политическое образование ограничивалось речовками Юнионистской лиги. Нужны были годы для того, чтобы подобные люди обрели хотя бы азы знаний, необходимых для управления. Но до того времени штат уже погибнет.

– Ну как, достаточно увидели? – мрачно спросил Хэмптон.

– Да, генерал…

Они направились к выходу с балкона.

– Как в старой поговорке… – пробормотал Купер. – Из грязи в князи.

Хэмптон приостановился.

– То, что происходит здесь, – сказал он, – это фарс и трагедия одновременно. Я убежден, что мы должны избавить Южную Каролину от таких людей, или мы станем свидетелями, как будет уничтожено все, что нам дорого.

– Согласен, – кивнул Купер. – Я готов сделать для этого все, чего бы это ни стоило.

Август 1868-го. Умер Стивенс, ему было 76 лет. Самый ненавидимый в Каролине человек, но я не могу разделить это чувство. Его гроб был выставлен для прощания под охраной почетного караула из черных зуавов. А место в Пенсильвании, которое он сам выбрал для своих похорон, уже вызвало настоящую шумиху…

Вирджилия виделась со своим старым другом за три часа до его кончины. Она сидела, держа его за руку, под бдительными взглядами сестры Лоретты и сестры Женевьевы, двух сиделок одного из самых любимых благотворительных учреждений старика – протестантской больницы для цветных.

Вместе с Брауном они приехали в Ланкастер поездом, чтобы присутствовать на похоронах. По дороге им пришлось терпеть гневные взгляды и оскорбительные реплики от других пассажиров. Когда они добрались до места, Вирджилии с трудом удавалось сдерживать свое горе. Но она справлялась, пока они не оказались на кладбище, где должен был теперь лежать ее друг.

Стивенс сам выбрал для себя место последнего упокоения за несколько дней до смерти. Поскольку в Ланкастере не было больших кладбищ, где разрешали хоронить черных, он предпочел маленькое, бедное негритянское кладбище. И распорядился насчет надписи на надгробном камне:

Я ВЫБРАЛ ЭТО МЕСТО,

ЧТОБЫ ПОДТВЕРДИТЬ СВОЕЙ СМЕРТЬЮ ТОТ ПРИНЦИП,

КОТОРЫЙ ЗАЩИЩАЛ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ:

ВСЕ ЛЮДИ РАВНЫ ПЕРЕД СВОИМ ТВОРЦОМ.

Увидев это, Вирджилия заплакала; это были такие же горькие, неудержимые рыдания, которые вырывались из нее после гибели Грейди тогда, в Харпенс-Ферри. Сципион обнял ее. Это помогло ей немного успокоиться. Как и его тихие слова:

– Мало о ком можно сказать, что они умерли так же, как жили. Он был великим человеком.

Она прижалась к нему. Он положил руку ей на плечи, и они стояли рядом, не обращая внимания на изумленные взгляды вокруг. Она была рада, что он обнимает ее. И надеялась, что так будет всегда.

Как же наглы и бесцеремонны эти люди, которые именуют себя «Клан»! Геттисовская «Молния» напечатала объявление о том, что они устроят в Саммертоне некое шествие в ночь пятницы. Всех, кто против них, предупреждают держаться подальше, иначе они рискуют быть наказанными.

Энди заявил, что обязательно пойдет посмотреть на них.

Я запретила. Он ответил, что я больше не могу ему приказывать. Я сказала, что просто очень боюсь за него, и умоляла его пообещать мне остаться в М. Р. Его молчание я приняла за согласие.

Душная темнота каролинского лета иссушала силы и порождала раздражительность. Сидя за старым столом в их глинобитном домике, Джейн показала на газету, которую Энди перечитывал уже в который раз, нервно разглаживая страницу ладонью.

– Энди, тут же ясно написано: «Все белых отступников и членов лиги предупреждают держаться подальше». Зачем тебе это?

– Хочу посмотреть на них. Во время войны генералы с обеих сторон всегда высылали разведчиков к армии противника.

– Ты обещал Мадлен!

– Я просто промолчал – это не обещание. Я буду осторожен. И скоро вернусь.

Он поцеловал ее и выскользнул из дому. Джейн прижала ладонь к щеке. Какие холодные были у него губы! Она посмотрела на газету, лежавшую рядом со свечой; вокруг огонька кружили мелкие мошки. В обведенном черной рамкой объявлении несколько раз повторялся знак из трех звездочек:

Звездочки стояли там, где по тексту должно было находиться название организации. Похоже, Клан делал тайну только из этого. А вот их угрозы и ненависть открыто выплескивались на страницу геттисовской газетенки. «Всех белых отступников и членов лиги предупреждают держаться подальше».

Джейн закрыла глаза и крепко прижала ладони к губам:

– Энди… Энди…

В ее шепоте звучал откровенный ужас.

Он пошел к Саммертону по широкой дуге, идя через болота и по памяти находя знакомые тропы. Один раз он свернул не туда и провалился по колено в солоноватую воду.

Ночь была безветренная. Свет луны на безоблачном небе приглушало густое марево. Воздух был полон москитов и каких-то мелких мушек, которые с противным писком подлетали к самому его уху. Когда он подошел к Саммертону со стороны лавки Геттиса, до него донеслись голоса и смех.

Присев на корточки, он спрятался в густом подлеске, растущем за магазином. Оттуда ему был виден край крыльца, возле которого прохаживались несколько неряшливо одетых белых женщин. У одной платье было расстегнуто на груди, и тощий младенец, которого она держала на руках, держал во рту ее левый сосок. Женщины громко разговаривали и часто бранились.

На другой стороне дороги, прямо в пыли, сидели дети рядом с несколькими самыми бедными издольщиками округа. Вдруг все замолчали и стали смотреть на что-то скрытое от Энди зданием лавки.

Обмирая от страха, он все же решил подойти поближе и занять наблюдательный пункт за толстым стволом огромного дуба, росшего футах в десяти от крыльца. Но чтобы добраться до него, нужно было пересечь открытое пространство впереди, пройти сквозь невысокие заросли юкки с жесткими и острыми листьями. Открытое пространство было ярко освещено масляными фонарями на крыльце, да еще какой-то мальчишка неподалеку держал пылающий факел, но все смотрели в другую сторону, на дорогу. Энди досчитал до трех и вышел из своего укрытия.