"Мертвая рука". Неизвестная история холодной войны и ее опасное наследие - Дэвид Хоффман

Потом рухнул его бизнес: «Всё кончилось очень быстро, потому что на птицефермах не было денег, чтобы кормить цыплят. Не было смысла что-либо добавлять в корм, потому что не было денег. Это было время финансового кризиса, был острый дефицит денег, никто никому ничего не платил. Был банковский кризис, и ни у одного честного предпринимателя не было возможности выжить. Кооперативы и птицефермы обанкротились просто потому, что не было ни средств оплаты, ни возможности получить прибыль».

Попов и его жена Таисия были в отчаянии. «Я понимал, что все мои усилия оказались бесплодными, — говорил он, — и я не видел для себя никакого будущего». А она боялась за дочерей: одной было семь лет, другой — семнадцать. «Я поняла, что просто нет денег на то, чтобы кормить детей, — рассказывала она. — Мне было страшно. Я сказала Сергею: надо что-то делать».

За двенадцать лет до того Попов провёл шесть месяцев в Кембридже, где работал в лаборатории микробиолога Майкла Гейта. Летом 1991 года Гейт приехал в Москву на международную конференцию и был чрезвычайно рад новой встрече с Поповым. Сергей Попов специально приехал в город, чтобы повидаться с Гейтом, и пригласил его к себе домой. Они сели в белые «Жигули» Попова и поехали на юг. Подъезжая к закрытой зоне около института, Попов предупредил Гейта, что на КПП следует хранить молчание. Но их никто не остановил. Они пошли не в институт, а сразу домой к Попову. Гейт пообедал вместе с семьёй Попова, попробовал домашний коньяк и послушал с ними «The Beatles». По словам Гейтса, Поповы рассказали ему: деньги у них кончаются. Таисия была в слезах. Они просили помочь Попову найти исследовательскую работу в Великобритании. Гейт пообещал сделать всё, что в его силах. Осенью он получил от Сергея письмо; там говорилось, что у них остался один мешок картошки.[754]

Алибеков наконец-то смог съездить в Америку. В последний момент его включили в советскую делегацию, направленную в США в ответ на январскую поездку британских и американских экспертов в СССР. (Дэвис и Келли тоже были там. Они представляли Великобританию.) Долгие годы КГБ утверждал, что в Америке тайно ведутся работы над бактериологическим оружием. Теперь Алибеков мог проверить это сам. Советская делегация, состоявшая из тринадцати человек, прибыла в Вашингтон 11 декабря 1991 года. В неё также входили директор института в Кольцове Сандахчиев и Ураков из Оболенска, руководители самых влиятельных учреждений советской программы биологического оружия.

Первым пунктом была база «Форт-Детрик» в Мэриленде, где работу над биологическим оружием остановили в 1969 году по приказу Никсона. «Мы не верили ни одному слову Никсона, — вспоминал Алибеков. — Мы думали, что американцы просто подготовили более плотное прикрытие для своей деятельности». В первом здании, которое захотела осмотреть советская группа, лаборанты в белых халатах объяснили, что работают над противоядием от токсинов, выделяемых моллюсками и другими животными. Алибекову показалось, что они слишком уж дружелюбны. «Я уже отчаялся заглянуть глубже», — писал он в мемуарах. Затем русские попросили об осмотре большого строения, выглядевшего как перевёрнутый рожок мороженого. Их отвезли туда на автобусе, и через открытые створки отсека русские увидели серый порошок.

Гости спросили американцев, что это такое. Те ответили, что это соль для обработки обледеневших дорог зимой. Один из членов советской делегации подошёл к куче, ткнул в неё пальцем и попробовал на вкус. «Это соль», — признал он.

Затем они двинулись в другую лабораторию, где, как им рассказали, разрабатывались вакцины против сибирской язвы. «По небольшому масштабу производства было ясно, что об изготовлении оружия здесь и речи быть не может, — вспоминал Алибеков. — У американцев было лишь два специалиста по сибирской язве. У нас было две тысячи».

Они полетели в Солт-Лейк-Сити, штат Юта, чтобы осмотреть испытательный полигон «Дагвей» — там эксперименты с бактериологическим оружием также закончились в 1969 году. По дороге туда Алибеков, по его словам, «в изумлении таращился на шоссе с хорошим покрытием, полные товаров магазины и роскошные дома, в которых жили простые американцы». Хотя некоторые здания в «Дагвей» были похожи на те, что стояли на советских полигонах, Алибеков увидел, что «там нет ни животных, ни клеток, никаких следов экспериментов с оружием».

После этого их отвезли в Пайн-Блафф, где Соединённые Штаты когда-то хранили патогенные микроорганизмы, затем уничтоженные по указанию Никсона. Бродя между зданий, Алибеков понимал, что теперь всё это оборудование использовалось исключительно в гражданских целях. На второй день, когда советская делегация осматривала разные строения, один из военных закричал: «Остановите автобус! Остановите автобус!» Он указал на высокое металлическое строение на холме:

— Нам надо это проверить.

— Не смеши людей, — произнёс Алибеков. — Это водонапорная башня.

— Я так не думаю, — сказал офицер и поспешил к башне. Он забрался на самый верх.

Алибеков слышал сдавленный смех американцев. «В этот момент, — заключил он, — вся абсурдность наших поисков стала мне очевидна».

У Америки не было программы разработки биологического оружия, в существование которой Алибеков верил много лет. «Это было потрясением, — говорил он. — Ты занимаешься чем-нибудь семнадцать лет, считаешь это важным — и вдруг понимаешь, что тебе все эти годы врали! Я был действительно обижен, я стал ненавидеть нашу систему». От Алибекова требовали написать в отчёте по итогам поездки, что в США он обнаружил свидетельства разработки биологического оружия. В этот момент он решил уволиться из «Биопрепарата». 25 декабря он вернулся в Москву. Когда он вошёл в свою квартиру, с американскими подарками в руках, жена сообщила ему пугающие новости о Горбачёве.[755]

Горбачёв боролся за спасение Советского Союза, но это было ему не под силу. 16 декабря Бейкер приехал на встречу с Горбачёвым и Ельциным, и вскоре узнал, что Ельцин уже подписал указы, подчиняющие ему советские МИД и МВД. Ельцин приложил все усилия, чтобы продемонстрировать своё главенство. Он организовал встречу с Бейкером в Екатерининском зале Кремля — украшенном позолотой зале, где у Бейкера часто проходили встречи с Горбачёвым.[756] Евгений Шапошников, главнокомандующий Объединёнными вооружёнными силами СНГ, был рядом с Ельциным. Бейкер видел, что конец Горбачёва близок. «Мне было очень грустно», — вспоминал он.[757]