Ореховый посох - Джей Гордон

— Мы с ними сражаться не сможем, — осторожно сказал он, качая головой и очень надеясь, что остальные его поддержат.

— Это правда, — кивнул Гилмор. — С отдельными духами мы бы, пожалуй, справились, но если Нерак управляет душами всех своих жертв, то сразиться с подобной армией нам не под силу.

Марку казалось, что старик просто читает его мысли.

— Так что же нам делать? — воскликнула Бринн. — Ведь если сон Гарека окажется вещим, то нам действительно придется столкнуться с тысячами таких созданий!

Гилмор взял еще кусок жареного мяса и спокойно ответил:

— В таком случае нам придется пройти сквозь их ряды незамеченными.

Марк посмотрел на мясные волокна, прилипшие к дну миски. Этой деревянной миской он пользовался с тех пор, как они вышли из садов на окраине Эстрада. Дно ее растрескалось. Стафилококковая ангина. Студентом он неверно понял этот термин и считал, что люди заражаются стафилококком, когда едят из грязной посуды, что, разумеется, отвратительно. Но впоследствии он выяснил, что это заболевание инфекционное, поражает рот и глотку и имеет еще одно название, данное ему в честь какого-то Винсента — то ли Винсента Прайса, то ли Винсента Ван Гога, то ли Винсента-черт-его-знает-какого. В общем, этот Винсент, кто бы он ни был, сам не любил и другим не советовал пользоваться пористой посудой. И, видимо на всякий случай, от беды подальше, тщательнейшим образом мыл и сушил после каждой трапезы свою миску. В наши дни подобное желание избежать попадания в организм болезнетворных микробов стало и вовсе обычным. Но сражаться с армией призраков? Пройти сквозь их ряды незамеченными? В сравнении с этим даже диагноз «стафилококковая ангина» звучит не страшнее насморка.

Они со Стивеном уже научились доверять Гилмору, и все-таки Марк не был до конца убежден, что старик сумеет сделать их всех настолько невидимыми, чтобы они могли пройти сквозь ряды смертоносных воинов-призраков. С сомнением качая головой, он повернулся и посмотрел на Стивена. Тот в последние дни казался ему не похожим сам на себя: немытый, с уже отросшей бородкой, он жадно ел, стирая жир с лица собранным в горсть снегом. На коленях у него лежал ореховый посох. Этот теперешний Стивен казался куда более уверенным в себе, чем прежде. И Марк даже вспомнить не мог, когда именно из человека, до смерти пугавшегося той силы, что заключена в его посохе, Стивен превратился в воина, который никогда со своим оружием не расстается.

На минуту Марк даже пожалел, что у него нет с собой зеркала: ему хотелось посмотреть, насколько сильно переменился он сам. Он прекрасно чувствовал, что Элдарн и его упорно продолжает менять. Он видел, что худеет, и догадывался, что лицо у него сейчас осунулось и выглядит изможденным. Но как будет выглядеть его дух, что скрыт сейчас у него внутри? Тот дух, что останется от него, если победа будет за Нераком? По словам Стивена, призрак, что все это время тащился за ними, выглядел в точности как тот служащий банка, чей портрет висит у них в зале.

Марк помнил эту зернистую черно-белую фотографию; человек, запечатленный на ней, излучал серьезность и превосходство — так мог выглядеть в XIX веке только настоящий менеджер-профессионал. Значит, призрачная версия Габриеля О'Рейли выглядит так же, как он сам на той фотографии? Интересно, думал Марк, а как будет выглядеть мой дух? Как небритый и весьма тощий чернокожий, который совершенно заблудился в чужом ему мире? И он, плюнув на всех микробов, какие могут плодиться и размножаться в старой, потрескавшейся деревянной плошке, шлепнул туда еще один грубо отрезанный кусок кабанятины и снова принялся за еду.

* * *

Гарек ласково потряс Стивена за плечо, разбудил и прошептал:

— Твоя очередь на часах стоять. Если проголодаешься, там на камне, у костра, немного мяса осталось.

— Спасибо, Гарек.

Стивен встал, потянулся и увидел перед собой бешено ревущее пламя костра. А ведь никто не подбрасывал в него дров с самого ужина! Принесенная Бринн охапка хвороста так и не понадобилась. Стивен впервые за много дней согрелся как следует и даже рубаху у горла расстегнул. Взяв свой посох, он напился воды из бурдюка Бринн, слушая лесные звуки и шелест непрерывно падающего снега, потом прошелся по границе лагеря и увидел, что снега в лесу нападало дюймов двенадцать. У них же на стоянке земля была едва прикрыта снегом — примерно с дюйм успело нападать до того, как Гилмор произнес свое заклинание.

«Что ж, зато можно будет спокойно собраться», — сам себе сказал Стивен.

Он страшился предстоящего путешествия на север. Солнца завтра они, скорее всего, весь день не увидят, так что им с Марком еще нужно будет подумать, как не сбиться с пути.

С вершины горы, конечно, не составило бы особого труда и направление выбрать, и прикинуть, сколько времени потребуется, чтобы добраться до следующей долины, но, находясь внизу, придется ориентироваться по солнцу. А если оно так и не появится? Тогда запросто можно даже и назад повернуть: предательская тропа, идущая сквозь густой подлесок или сосняк, вполне может направить даже самого опытного человека в обратную сторону по его же собственным следам. Им с Марком придется ориентироваться по приметным местам на склоне горы и опираться на собственную смекалку, чтобы к закату они как-то добрались до опушки того далекого леса, который видели сверху.

Стоя на почти не прикрытой снегом земле и глядя, как буквально в нескольких шагах от него снег уже лежит толстым слоем, Стивен не мог не восхититься могуществом Гилмора. Интересно, думал он, а сможет ли старик осветить тропу, ведущую через долину и на склон следующей горы, чтобы они с Марком, воспользовавшись природными ориентирами, проложили курс до самой ее вершины? Они ведь едва успели взглянуть на эту долину и сразу же начали спуск; на мгновение Стивену показалось, что, может быть, стоило бы даже вернуться назад и как следует рассмотреть, что там, в конце ущелья, прежде чем выходить в ту зеленую долину, ведущую к фалканской границе.

И тут он заметил какое-то движение.

За пределами лагеря снег падал сплошной белой пеленой, мешая что бы то ни было разглядеть, но Стивен не сводил глаз с того места, где, как ему показалось, что-то движется. Вскоре он почувствовал, что посох, который он сжимал в руке, становится значительно теплее, словно предупреждая его об опасности и готовясь к схватке. Шагов Стивен не слышал — скорее нечто похожее на далекую вибрацию. Что-то странное приближалось к нему от верхней границы лесов, решительно прокладывая себе путь вниз по склону. Что-то большое, возможно крупный олень или всадник. Текли минуты, и вскоре Стивену показалось, что буквально повсюду вокруг него есть какие-то живые существа.

Он не знал, стоит ли ему будить остальных. Ведь если ему это просто почудилось, то выглядеть он будет в высшей степени глупо. И как раз когда Стивен решил, что ему действительно просто почудилось, он увидел глаза, светящиеся, сверкающие, как у выскочившего на шоссе оленя, когда в его глазах отражается свет автомобильных фар. Но здесь, если не считать зажженного Гилмором костра, не было столь сильного света, который мог бы отражаться в таких глазах. А они между тем горели все ярче, янтарным светом, словно солнечные зайчики на поверхности грязной лужи. Стивен крепче сжал свой посох, слегка согнул колени, готовясь отразить нападение, и придвинулся к самому краю созданного Гилмором защитного купола, пытаясь разглядеть, что за существо обладает такими невероятными глазищами, которые светятся в ночи, как электрические лампочки.