Россия, которой не было - 2. Русская Атлантида - Андрей Буровский

Загоскин публикует «Юрия Милославского», а Кукольник — пьесу «Рука Всевышнего отечество спасла», где высокопарно и напыщенно излагается, как Сусанин принимал смертные муки во имя патриотической и монархической идеи.

Ну ладно, юноша, окончивший гимназию, тем более университет, по крайней мере, получал хоть какие-то представления о Великом княжестве Литовском, о Западной Руси, о Господине Великом Новгороде, пусть в самом диком, искаженном виде и в обрамлении весьма спорных оценок.

Ну, а каково тем, кто НЕ окончил гимназию?! Кто не читал Пушкина, кроме самых простеньких стихов, и никогда не слыхал о графе Алексее Константиновиче Толстом?

А ведь по мере распространения грамотности, образования, культуры, как бы к этому не относиться, в России все рос в численности слой грамотных, но не очень образованных людей. Которые учились, но не в гимназии, а у знакомого дьячка или в церковно-приходской школе. Которые читали, но не Толстого, а книжки про сыщиков. И году к 1900 этот слой соотносился со слоем худо-бедно образованным как 10:1, если не как 30:1.

А вы думали, читатель, в умилительном XIX веке все читали Льва Толстого? Нет, дорогой читатель, это очередной миф! То есть Льва Толстого читали массово. Лев Толстой — это тоже бестселлер XIX столетия. Но «Кроваво-кошмарные приключения действительного статского советника Ивана Путилина» шли намного лучше, потому что. покупали его больше. «Иван Путилин» — это такой сериал, какого никогда не создать ни Бушкову, ни Марининой, ни Незнанскому вместе взятым! И перед которым всякая «Просто Мария» должна скромно потупиться и отступить.

И в «Путилине» были свои градации, потому что для публики чуть более чистой эта пакость выходила в мягких, но обложках и с неразборчивым портретом самого Ивана Путилина. А для публики еще более непритязательной текст начинался на обороте первого листа и не был обременен ни выходными данными, ни именами автора и издателя.

Ох, Путилин, Путилин… В одном творении из этой серии (которое в обложке и с портретом) повествуется о том, как некая идеальная девушка дает себя увлечь, несчастная, гаду по имени Феликс. А потом понимает, что он гад, и предается беззаветно ангелу по имени Ванечка. И исчезает, несчастная! И если бы не Иван Путилин, так бы и померла бедная Машенька, замурованная в скале в тайном подземелье католического монастыря. Этот Путилин! Как он принялся за Феликса!

А в серии, где автора и выходных данных нет, среди прочих своих приключений Иван Путилин изобличает иезуитов, рассыпающих в Петербурге отраву. Ездят, гады, на извозчиках, и сыплют белый порошок на мостовую. Утром ветер подымется, разносит яд! Болеют люди! Хорошо хоть патриотические извозчики во всем покаялись Путилину.

Национальности иезуитов не названа, но одного зовут пан Юзуф (так в тексте), другого — патер Ян.

Так что мерзкие поляки из «Юрия Милославского», Гришка Отрепьев на троне, Сусанин, спасающий династию Романовых, и прочая антиисторическая мура — это для кончивших гимназии. Так сказать, для образованных. А вот для «простецов» — белый порошок иезуитов.

Смешно, конечно, смешно, как «протоколы сионских мудрецов» и «Завещание Петра Великого». Совсем было бы смешно, если бы не человеческая кровь, в том числе и кровь поляков.

Дело в том, что во время холерных бунтов 1830—1831 годов народ, случалось, убивал не только докторов, «разносящих» холеру, и не только царских администраторов, пытавшихся запретить, скажем, передвижение людей из охваченных холерой районов в неохваченные («всех выморить хотят!»). Холера стала предлогом не только для «антифеодальных движений» (как показывал на следствии один неглупый крестьянский парень: «Кому мор да холера, а нам надо, чтоб вашего дворянского козьего племени не было»).

А был в холерных бунтах еще и такой аспект — народ, случалось, ловил и убивал поляков — тоже, разумеется, как разносящих холеру. А царская администрация Российской империи то спасала поляков от бездны народного гнева, то сама же объясняла, кто это тут разносит холеру. Что поделать — время евреев еще не пришло.

Но поляки хотя бы вообще продолжают существовать в народном представлении. Они — есть. А Великое княжество Литовское для огромного большинства народа все больше и больше исчезает. Оно как бы сливается с Польшей, и становится непонятно, где одно явление, а где второе. Западной же Руси как самостоятельного явления попросту не существует.

Что изменилось при советской власти? Принципиально — ничего, а если и изменилось, то к худшему. В СССР число людей с хорошим гуманитарным образованием было значительно меньше, чем в Российской империи. Значит, меньше было и тех, кто хотя бы теоретически мог противостоять Большому московскому мифу и основанной на нем пропаганде.

В результате абсолютное большинство населения в СССР если и слышало о Великом княжестве Литовском, то искренне считает, что современная Литва и историческая — одно и то же. Большинству людей и невдомек, что та жемайтийско-аукшайтская (и все-таки в первую очередь жемайтийская) Литовская республика, которая возникла в 1918 году при развале Российской империи, имеет весьма косвенное отношение к Великому княжеству Литовскому. Попытки современных политиков делать исторические экскурсы — особая тема для анализа; замечу только: ни Рагозин, ни Жириновский, ни «демократы» всех возможных розливов, судя по всему, просто НЕ ЗНАЮТ, что Литва, Белоруссия и Украина еще в XV—XVI веках составляли ЕДИНОЕ государство. Что это государство вело летописные своды и имело литературу на русском языке.

Что ее правители называли себя русским словом «великий князь» и считали себя владыками Руси. Что русские православные люди составляли 90% населения этого государства и называли его Русью. Что очень многие литовцы-аукшайты перенимали русский язык и русскую культуру и растворялись в Руси. Что династия Ягеллонов была, по сути дела, русской.

Весь XIX век и весь XX Великое княжество Литовское погружается в воды истории. В конце XVI века было первое извержение вулканов и первые катаклизмы. Там, где стоял великий Западный Русский материк, образовалась цепочка крупных, но отдельных островов. На рубеже XVIII—XIX веков рванула новая катастрофа. В реве извержения, под грохот набегающих цунами остатки Русской Атлантиды погружаются в океан. И продолжают погружаться. В начале-середине XIX века их можно разглядеть еще без особенного труда, слой воды еще не очень толстый. Тогда еще живы были те, кто своими глазами видел Великое княжество Литовское и жил в нем. Кто знал, как же оно было устроено. В конце XIX века поколение свидетелей повымерло. Уже нельзя нырнуть туда, где затонула Русская Атлантида, и ходить по ее дорогам, между развалинами ее городов и статуй. Уже нужно очень напрягать зрение, чтобы хоть что-то разглядеть.

В середине-конце XX века Русская Атлантида практически неразличима. Так, смутные образы на большой глубине.

Наивно думать, что забыть Западную Русь и извратить ее историю пытались и пытаются только в России. Поляки делали и делают то же самое изо всех своих сил.