Правила возвышения - Дэвид Коу

Несколько мгновений она выжидательно смотрела на него и наконец спросила:

— Наверное, нужно привести войско в боевую готовность?

— Да, конечно. Прошу прощения, миледи. Я… я еще толком не проснулся.

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Вполне. — Он подошел к своему коню, стоявшему неподалеку, вскочил в седло и вместе с герцогиней вернулся к солдатам. Со всей возможной быстротой Хаган и лейтенанты построили людей во фронт длинными шеренгами, протянувшимися по широкой дуге; в соответствии с замыслом капитана, войско прикрывали с флангов два отряда лучников, окруженных меченосцами и копьеносцами.

Небо оставалось пасмурным. Они не видели солнца, всходившего у них за спиной, но ясно видели свет, медленно заливавший равнину, и столь же ясно слышали звуки «Марша Орлы», которые доносились со стороны неприятельского войска.

Солдаты Андреаса приготовились наступать тремя тесно построенными отрядами; средний отряд возглавлял сам герцог, грозно возвышавшийся на своем огромном коне, а другими двумя командовали Шерик и Виллид. Кентигернские солдаты пели все громче, но еще не начали двигаться к центру равнины. Хаган не понимал, почему они медлят.

Он оглянулся на своих солдат и увидел, что почти все смотрят на него. Почти все они были очень юными, не старше Ксавера — и у капитана болезненно сжалось сердце. Сколько из них останется в живых после сражения? Да, они владели оружием: он хорошо подготовил своих людей. Но, увидев страх в их глазах, Хаган внезапно усомнился, что одного умения будет достаточно.

Он не сразу понял, что солдаты ждут от него каких-то слов. Охваченный смущением, Хаган взглянул на герцогиню и Даниора и увидел, что они тоже выжидательно смотрят на него. Только этого ему не хватало. Он никогда не отличался красноречием. Воодушевлять войско надлежало герцогу, а Хаган, несмотря на свое благородное происхождение, всю жизнь был простым воином.

Он прочистил горло и выкрикнул:

— Мы идем в бой за Керг!

Солдаты издали воинственный клич, хотя и не такой, который мог бы вселить страх в сердца людей Андреаса.

— Мы идем в бой за нашего герцога, который стал королем!

Они вновь выразили свое согласие громким криком.

— Но в первую очередь, — сказал Хаган, поворачиваясь к Шоне и извлекая меч из ножен, — мы идем в бой за нашу королеву. — Он дотронулся клинком до своего лба и поклонился герцогине.

На сей раз войско испустило оглушительный вопль, который прогремел над равниной подобно раскату грома.

Солдаты Андреаса тоже издали воинственный клич, словно отвечая на вызов, и через мгновение из центра кентигернского войска в небо взмыла одинокая стрела. Последнее эхо воинственных кличей стихло, и Хагану показалось, что все взгляды устремлены на стрелу, которая на миг зависла над равниной, прежде чем начать стремительное падение. А когда она вонзилась в землю между двумя станами, оба войска хлынули вперед, и воздух огласился хриплым ревом солдат и звоном мечей, извлекаемых из ножен.

Шоне казалось, что именно так чувствует себя человек, оказавшийся в центре смерча. В ушах у нее гудело от жутких воплей, перед глазами все плыло от мелькания рук, ног и сверкавших мечей, которые со свистом рассекали воздух, — и герцогиня уже плохо понимала, где она находится и где чьи солдаты. Взаимное истребление людей носило чудовищно стихийный характер. Это было не сражение — по крайней мере в понимании Шоны, — а ураган, сотканный из крови, боли и смерти. Ни о каких организованных действиях, ни о какой тактике боя не было и речи. Солдаты просто калечили и убивали друг друга, истекая кровью, от которой трава на равнине вскоре потемнела и стала скользкой. Это было безумие. Это было сумасшествие. Назвать происходившее иначе значило бы солгать.

Герцогиня сжимала в руке окровавленный меч. Держась рядом с Хаганом с первой минуты боя, она билась наравне со своими людьми, как бился бы Яван, и рубила налево-направо кентигернских пехотинцев, которые пытались стащить ее с коня. Она находилась так близко к Андреасу, что видела, как у него изо рта брызжет слюна, когда он выкрикивает команды. Герцог дрался, как демон Байана, с поразительным проворством разворачивая своего огромного коня то в одну, то в другую сторону и повергая наземь солдат Явана сокрушительными ударами меча, следовавшими один за другим.

Накануне вечером Шона сказала Хагану, что надеется своим присутствием на поле боя заставить Андреаса совершить ошибку. Но, похоже, появление герцогини только придало смелости Кентигерну и его людям. Они все разом бросились к ней, словно одна ее смерть являлась залогом победы. Всего через несколько минут — хотя они показались Шоне часами — войско Хагана дрогнуло под мощным натиском неприятеля, и капитан крикнул ей, чтобы она уходила.

Герцогиня попыталась пробиться в задние ряды своего войска, по-прежнему рубя мечом набрасывавшихся на нее кентигернских солдат. Но пути к отступлению не было. Над ее головой свистели стрелы, и еще несколько человек устремились к ней.

«Я погибну здесь», — подумала Шона, и страх сжал ей сердце, словно когтистая лапа.

Но в этот миг позади нее раздался на удивление спокойный голос:

— Сюда, миледи.

Шона обернулась и увидела рядом Даниора, на бледных губах которого играла ободряющая улыбка. Он указал рукой на маленькую брешь в толпе бившихся солдат, и герцогиню мгновенно окутал туман — холодный, как дождь, и непроницаемый, как кольчуга. Она еще видела советника, но больше почти ничего. Даже крики мужчин и лязг мечей зазвучали тише, приглушенные облаком, которое вызвал кирси.

— Следуйте за мной, — сказал Даниор. — И не отставайте.

Герцогиня заколебалась, пытаясь рассмотреть Хагана сквозь клубившуюся туманную пелену. Она не хотела покидать капитана, хотя понимала, что в сражении она не принесет никакой пользы, а скорее поставит под удар все дело.

— Прошу вас, миледи.

— Да, сейчас.

И все же Шона медлила. Она словно воочию видела кергского капитана в самой гуще сражения, неистово размахивающего мечом, который расплывался в воздухе сплошным пятном сверкающей стали и алой крови. Хаган уступал Андреасу в росте, весе и мускульной силе, но он был проворнее герцога и наверняка умнее. Однжды, много лет назад, Яван сказал Шоне, что он всегда обменяет силу на ловкость и сообразительность, если дело дойдет до битвы.

— Герцогиня, нам нельзя медлить!

На сей раз она пришпорила своего коня и последовала за кирси. На их пути оказалось скопление людей, сошедшихся в яростной схватке, и советник быстро лавировал между ними, стараясь оставаться незамеченным. При виде Шоны несколько кентигернских солдат предприняли попытку напасть на нее, но люди Керга остановили их. Когда один из солдат все же сумел схватить герцогиню за ногу и попытался стащить с коня, она сплеча рубанула его мечом. Мужчина взвыл от боли, и герцогиня ускакала вперед на безопасное расстояние.