Хрущевская "оттепель" и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг. - Юрий Аксютин

Как встретила страна это известие? Если верить газетным отчетам, то с пониманием и одобрением, причем поголовным. Более осторожным были в своей информации чекисты. Заверяя высшее партийное руководство в том, что «многие советские люди одобрительно отзываются о решении партии и правительства, говорят, что это нужное и хорошее мероприятие», председатель КГБ СССР В.Е. Семичастный в то же время вынужден был признать, что наряду с этим имели место «политически неправильные, обывательского и враждебного характера высказывания». Так, дежурная по перрону Павелецкого вокзала Михайлова говорила:

— Если бы разрешили рабочим и крестьянам иметь скот и разводить его, то этого бы не случилось, мясных продуктов было бы сейчас достаточно.

Такое же мнение высказывал в механических мастерских Всесоюзного электротехнического института им. Ленина бригадир Зопов:

— Индивидуальных коров порезали, телят не растят. Откуда же будет мясо?

Старший инженер главка «Моспромстойматериалы» Местечкин недоумевал:

— Все плохое валят на Сталина, говорят, что его политика развалила сельское хозяйство. Но неужели за то время, которое прошло после его смерти, нельзя было восстановить сельское хозяйство? Нет, в развале лежат более глубокие корни, о которых, очевидно, говорить нельзя.

По-иному объяснял сложившуюся ситуацию аппаратчик Московского завода углекислоты Азовский:

— Наше правительство раздает подарки, кормит других, а сейчас самим нечего есть. Вот теперь за счет рабочих хотят выйти из создавшегося положения.

Заслуженный артист РСФСР Заславский говорил:

— Мы от этого мероприятия не умрем, но стыдно перед заграницей. Хотя бы молчали, что мы уже обгоняем Америку. Противно слушать наш громкоговоритель целый день о том, что мы, мы, мы, — все это беспредельное хвастовство.

Уже 1 июня, сразу же после опубликования постановления о повышении цен, в ряде городов появились листовки и надписи, которые чекисты отнесли к числу антисоветских. «Сегодня повышение цен, а что нас ждет завтра?» — читали москвичи, проходя мимо одного из домов на улице Горького. «Бороться за свои права и снижение цен» призывала листовка, наклеенная на Сиреневом бульваре. Появление подобных листовок было зафиксировано в Павловом Посаде и Загорске, а также в одном из районов Ленинграда. В Донецке на телеграфный столб прикрепили листовку с надписью: «Нас обманывали и обманывают. Будем бороться за справедливость!». Аналогичную надпись нашли на заводе шахтного оборудования в Днепропетровске. На заводе «Сиблитмаш» в Новосибирске раздавались призывы подняться «на протест против новых цен». А рабочий предприятия почтовый ящик № 20 в Выборге Карпов прикрепил к себе на грудь надпись «Долой новые цены!» и пытался пройтись с нею по городу. На Магнитогорском металлургическом комбинате конструкторы Симонова и Андреева «высказывались в том смысле, что, если бы рабочие по примеру Запада забастовали, то сразу бы отменили повышение цен». На Ивановском хлопчатобумажном комбинате ткачиха Жаворонкова призывала своих товарок:

— Хватит заниматься разговорами! Надо остановить станки.

В паровозном депо станции Тамбов рабочий Плотников написал мелом: «Требуем повышения зарплаты!». На заводе им. Октябрьской революции в Минске слесарь Комоцкий склонял рабочих своей смены прекратить работу, заявляя:

— Надо бить коммунистов! Они довели до такого состояния, что начали повышать цены на продовольствие.

Но то были единичные выступления. В Риге некоему Мизитису удалось собрать у памятника Ленину толпу в несколько десятков человек, выкрикивая «антисоветские измышления». В Новочеркасске же властям пришлось иметь дело с гораздо большим числом недовольных. Там уже с утра в цехах Электровозостроительного завода началось бурное обсуждение. К обеденному перерыву перед зданием администрации митинговало до тысячи рабочих. Спустя некоторое время они разобрали забор, отделяющий завод от железнодорожного полотна, остановили пассажирский поезд, следовавший из Саратова, высадили машиниста, отказавшегося дать сигнал тревоги, и стали делать это сами. Вскоре здесь собралось еще две тысячи человек, бросивших работу. На вагонах появились надписи: «Мяса, масла, повышения зарплаты». Не приступила к работе и вторая, вечерняя смена.

Ничего хорошего не сулило властям и утро следующего, воскресного дня 2 июня. Между тем, газета «Правда» за этот день открывалась передовицей, озаглавленной «Советские люди заявляют: Это необходимая мера». А на второй странице публиковала два отклика: письмо 4 рабочих завода «Уралмаш» и письмо московской домохозяйки. Однако все было не так однозначно. Листовки с призывом к забастовке появились в Измаиле, надписи «клеветнического содержания» — в Минске. В рабочем поселке Херсонского судостроительного завода обнаружен металлический лист, на котором большими буквами электросваркой выведены, с одной стороны, — призыв не покупать мясные изделия до снижения цен на них, а с другой, — «злобная надпись в адрес одного из руководителей партии и советского правительства». На железнодорожных путях станции Челябинск ночью было разбросано 9 листовок с текстом: «Долой позорное решение правительства! С 4-го забастовка!». 5 листовок, «содержащих выпад против одного из руководителей партии и правительства» обнаружили в Могоче (Читинская область). Надпись «аналогичного содержания» была учинена на стене в помещении КБ-1 в Москве. Антисоветские надписи появлялись в Челябинске, Донецке, Тамбове.

С началом утренней смены в тех предприятиях, учреждениях и организациях, что работали по беспрерывному графику, то есть без выходных, партийцы были кинуты на разъяснение принятых решений. Но то тут, то там происходили сбои. В аэропорту Внуково один его сотрудник, Лапин, заявил:

— Нужно собраться на Красной площади и потребовать отмены постановления.

На железнодорожной станции Нижний Тагил помощник машиниста Мазур говорил:

— При нынешнем правительстве хорошего ждать нечего. Необходимо сделать забастовку и потребовать улучшения жизненных условий.

На Петровско-Забайкальском металлургическом заводе рабочий Тимофеев при обсуждении обращения ЦК и Совмина выкрикнул в присутствии 100 человек:

— Нужно иметь автомат и перестрелять всех!. Продавщица Сазонова в торговом киоске на станции Хабаровск кричала своим покупателям:

— Вы, коммунисты, чего же молчите? «Власть народная!» Давайте делайте переворот!

А в Новочеркасске 5000 рабочих Электровозостроительного и других заводов направились в центр города, неся впереди колонны портрет Ленина и цветы. Преодолев на своем 6-километровом пути три барьера из танков, автомашин и солдат, они устроили митинг перед бывшим атаманским дворцом, в котором теперь размещались горком партии и горисполком. К ним присоединились тысячи горожан. Два десятка их представителей проникли во дворец, но никого там не обнаружив, вышли на балкон и стали произносить речи. И тут раздались выстрелы… При подавлении беспорядков было убито не менее 20 человек. Еще 116 были осуждены потом по уголовным делам.