Великое восстановление наук, Разделение наук - Фрэнсис Бэкон
Шрифт:
Интервал:
Этот раздел о точности законов может служить достаточным примером того, как следует составить и остальные части задуманных нами дигест.
Итак, мы завершили изложение гражданской науки (во всяком случае в той степени, в какой мы считали нужным ее рассмотреть), а вместе с ней мы завершили рассмотрение философии человека, а с философией человека — и всей философии вообще. И, переведя, наконец, немного дух, оглядываясь на пройденный нами путь, мы можем заметить, что наше сочинение весьма напоминает те звуки и пассажи, которые мы слышим, когда музыканты настраивают свои инструменты: сами по себе они могут показаться весьма грубыми и неприятными для слуха, но именно этим звукам мы обязаны тем, что так сладостно звучит вся последующая мелодия. Точно так же и мы решили приложить все усилия к тому, чтобы как можно лучше настроить кифару муз и сделать ее созвучной с истинной гармонией для того, чтобы другие смогли играть на ее струнах лучше и вернее. Итак, взглянем на всю нашу эпоху, в которую, кажется, в третий раз возродились у людей науки и искусства, и внимательно присмотримся к тому, какими разнообразными средствами и пособиями они располагают теперь для своей защиты и развития; множество великолепных и глубоких талантов, рожденных нашей эпохой; замечательные создания древних авторов, подобно факелам освещающие нам путь; искусство книгопечатания, щедро предоставляющее книги людям любого достатка; покоренные просторы океана, кругосветные путешествия, давшие нам многочисленные сведения, неизвестные древним, и приведшие к небывалому расцвету естественной истории; неограниченный досуг, которым повсюду широко располагают лучшие умы Европы, ибо в современных европейских государствах люди не заняты в такой мере общественной деятельностью, в какой были заняты греки в силу их демократического государственного устройства и римляне в силу огромных масштабов их империи; мир, которым в настоящее время наслаждаются Британия, Испания, Италия, а теперь и Франция и немало других государств; прекращение споров по религиозным вопросам ввиду того, что иссякло, по-видимому, все, что можно было придумать или сказать на эту тему, споров, давно отвлекавшие множество умов от занятий другими науками; удивительная и выдающаяся эрудиция Вашего Величества, к которому со всех сторон стремятся таланты, подобно тому как птицы слетаются к Фениксу; наконец, неотъемлемое свойство самого времени, день ото дня все больше и больше раскрывать истину; когда, повторяю, мы думаем обо всем этом, мы не можем не проникнуться надеждой. Надеждой на то, что этот третий период расцвета наук и искусств далеко превзойдет два предыдущих периода — греческий и римский, только бы люди пожелали трезво и разумно оценить свои силы и свои недостатки и принимали бы друг от друга светоч знаний, а не факел для разжигания противоречий и споров; лишь бы поиски истины считали они самым важным и благородным делом, а не приятным развлечением или удовольствием; лишь бы они тратили все свои силы и средства на важные и исключительные предприятия, а не на обыденные и всем давно известные. Что же касается моего труда, то, если кому-нибудь захочется доставить удовольствие или самому себе, или другим критикой этого сочинения, да услышит он известные еще с древности слова отчаянного призыва к терпению: «Побей, но выслушай!»[623] Пусть люди критикуют и порицают нашу книгу, лишь бы они внимательно и вдумчиво прочли то, что в ней говорится. Ведь апелляция будет вполне законной, хотя, быть может, она и не будет столь необходимой, если будет идти от первых человеческих познаний к последующим и от нашего века к потомкам. А теперь перейдем к той науке, которой не знали те два древних периода истории, ибо они не были удостоены такого счастья: я говорю о священной и боговдохновенной теологии — этой прославленной пристани и месте отдохновения от всех человеческих трудов и странствий.
* КНИГА ДЕВЯТАЯ *
Глава I
Разделение боговдохновенной теологии здесь не приводится. Даются лишь введение и три раздела, требующих исследования, а именно: учение о законном использовании человеческого разума при решении вопросов божественных, учение о степенях единства в государстве божьем и учение об эманации Священного писания.
И вот, великий государь, когда наш маленький кораблик (а мог ли он быть иным?) проплыл по всему древнему и новому миру наук (насколько удачно и верно, пусть судят об этом потомки), что еще нам остается, как не исполнить наши обеты, завершив наконец плавание? Но ведь есть еще священная или боговдохновенная теология. Однако если бы мы собирались говорить о ней, то нам пришлось бы пересесть из утлого челна человеческого разума на корабль церкви; только он один, вооруженный божественным компасом, может найти правильный путь, ибо теперь уже недостаточно звезд философии, которые до сих пор светили нам в пути. Таким образом, было бы самым правильным обойти молчанием также и эту область. Поэтому мы не будем касаться того, какие следует установить подразделения в этой науке, и, сознавая ничтожность наших сил, скажем в форме пожеланий лишь несколько слов. Мы это делаем с тем большим основанием, что не видим во всей теологии буквально ни одной области или направления, которые оставались бы совершенно заброшенными или неисследованными — столько рвения проявили люди, сея здесь и пшеницу, и плевелы.
Итак, мы укажем на три приложения к теологии, касающихся не самого материала, который дает или должна дать теология, а только способа изложения этого материала. Однако в отличие от того, что обычно делалось в предыдущих разделах, мы не будем приводить на эту тему ни примеров, ни правил, предоставив это делать теологам. Как мы уже сказали, это лишь своего рода пожелания.
1. Власть Бога распространяется на все существо человека, включая как его разум, так и волю, дабы человек полностью отрешился от самого себя и приблизился к Богу. Поэтому, как мы обязаны подчиняться божескому закону, даже если воля наша сопротивляется этому, так же мы должны верить слову божьему, даже если разум сопротивляется этому. Ведь если бы мы верили только тому, что оказывается согласным с нашим разумом, то мы принимали бы только факты, а не их творца; а ведь так мы относимся к показаниям даже сомнительных свидетелей. Но та вера, которая была дарована Аврааму за его праведность, распространялась на такие вещи, которые вызывали смех Сарры[624], в этом отношении являющейся своего рода воплощением естественного разума. Таким образом, чем нелепее, чем невероятнее представляется нам какая-нибудь божественная тайна, тем большая честь воздается Богу, когда в это
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!