Внутри ауры - Александр Андреевич Апосту

может помочь на войне? Когда в следующую секунду ты можешь навсегда исчезнуть и ни с кем даже не попрощаться? Когда ты не узнаешь себя в своем поведении и мыслях? Когда твои товарищи умирают за навязанную идею и необязательную меркантильную прихоть политических верхушек? Когда понимаешь ничтожность отпущенного тебе времени…

— Нет, — голос парня становился все тише.

— Может помочь лишь вера в светлое мирное будущее.

Молдован прервался. Он повествовал без побудительного подтекста. Для него эта правда была сущей и ясной.

— Тяжело убедиться в том, у чего практически нет шансов. Тяжело себя обмануть и не сдаваться. Поэтому и существует вера. Мизерная вероятность, что завтра будет лучше. Это иллюзорное завтра и продлевало жизнь. Мне удавалось в них вселить веру.

— Как?

— В тюрьме я рассказывал сказки. О холодных бодрых речках. О бескрайних разноцветных лесах. О голубом небе над головой днем и звездной ночи. О дальних странах, где протяжные песчаные пляжи, дикие неизведанные острова, диковинные звери и глубокий необузданный океан. О разных интересных людях, поселениях, с которыми они еще смогут связать свои судьбы. О космосе, где миллионы планет, тысячи галактик и много-много недосказанности. Я им рассказывал о необъятности нашего пространства, которое их ждет и в котором для всех хватит места. Они начинали верить в хотя бы один свободный миг и случайный визит в одну из этих сказок…

Люди вокруг пели и танцевали. Все было очень просто.

— А на войне я брал за руку и смотрел в глаза. Я был своего рода проводником в те недоступные времена, где человек был счастлив. Они вспоминали родной дом. Близких людей. Преданную дружбу. Головокружительную любовь. Первые эмоции и впечатления от познания мира. Мелькали самые разные воспоминания: у кого-то поездка летом к бабушке и дедушке, у кого-то поездка на поезде к морю, у кого-то душевный разговор, длящийся всю ночь, у кого-то рождение ребенка, у кого-то дискотека и танец со второй половинкой, у кого-то самые банальные объятия и поцелуи. Самые разные и непредсказуемые моменты жизни. Солдаты переживали моменты, где они были нужны и любимы. После этого у них зарождалась в сердце вера, что они выживут, что есть, ради чего сражаться, и что когда-нибудь все наладиться и успокоиться.

Кирилл молчал, но впитывал каждое слово. Он больше не злился на людей вокруг. Сколько в нем сохранилось к той минуте положительных чувств, столько он пережил вместе с окружающими незнакомыми существами.

— Я никого больше не убивал. И никогда не убью. Не потому, что я вижу в этом безбожие и недопустимость, а потому что я не боюсь никого и ничего. А что до человеческой веры… Я повторюсь — это сильная и стойкая иллюзия, без которой незачем и невозможно жить. Не важно, во что верить — в свободу, в любовь, в Бога, в сокрушение мира, в светлое будущее, в самого себя. Все эти формальности стираются с учетом идентичного самообмана, но только с верой человек может выжить. Она его держит на плаву и дарит ему самое лучшее и светлое, что в нем есть. Глупо и смешно. Поэтому я люблю именно такую веру…

Он указал на подпевающих детей из приюта, которых обнимала и прижимала к себе Кайла. Люди продолжали любить и верить, несмотря ни на что. Их сила заключалась именно в этом. Кирилл сделал глубокий вдох и выдох.

В какой-то момент вдруг раздался телефонный звонок. Кирилл огляделся по сторонам, но вскоре осознал, что рингтон доносится из кармана Молдована. Избранный вытащил скорее телефон, предполагая плохие вести из приюта, и увидел неизвестный номер. Мужчина направился к выходу, и Кирилл инстинктивно последовал за ним. Выйдя на воздух, Молдован ответил и услышал русский говор с мексиканским акцентом:

— Здравствуй, смуглянка-молдованка!

— Это кто?

— Ишуа, — промяукал наглым ехидным тоном бандит, удостоверяясь по манере речи, что попал по нужному адресу. — Глава мафии, которая скоро будет править миром.

Молдован замер и словно прирос к земле, Кирилл начал подозревать неладное.

— Это мы украли у вас индейское чудо и русскую девчонку… Но, кажется, что-то забыли…

Молдован слушал и ничего не отвечал на провокации гангстера.

— Короче, молдовашка, мы знаем про существование книги, — перешел к конкретике Ишуа, понимая, что с ним не будут играть. — Мы ее в любом случае достанем. Но тогда пострадают не безразличные тебе люди. Пока мы добрые, предлагаю сделку: книга в обмен на милую очаровательную девочку.

Молдован молчал, но Ишуа знал, что оппонент все прекрасно слышит и понимает.

— Помни, что ее смерть будет не последней, и дальше мы пожалуем к твоим любимым индейским отбросам. Поэтому я назначаю нашу встречу на завтра на 8 утра в заброшенном ядерном реакторе Детройта. Притаскивай книгу, и мы вернем вам девчонку… И знай, что необратимый финал уже близко…

После этого он, не дожидаясь ответа от неразговорчивого избранного-индиго, бросил трубку. Молдован с застывшим взглядом опустил руку с телефоном.

— Это Пиззздюки? — набросился Кирилл в нервном треморе.

— Да.

— Маша жива?!

— Да, — заключил твердо Молдован и добавил с потухшим взглядом без таинства, — они хотят книгу в обмен на нее.

Кирилла отнесло на два шага назад. Он схватился за голову и уставился наверх, где серые тучи мчали по течению ветра. В душе зрела судьбоносная дихотомия: жизнь одного человека или смертельная угроза всему человечеству?

7.

Маша ясно осознавала ухудшение состояния. Припадки участились. Даже тех, о которых она отчетливо помнила, хватало, чтобы диагностировать самой себе стремительное прогрессирование заболевания. Девушка не знала, что творится в ее голове на клеточном уровне, но замечала ухудшение памяти, путаницу в речи и постоянно преследующих слабость и головокружение. Она старалась держаться тихо и незаметно. Ишуа после взбучки раскаялся и в качестве мнимого примирения осуществил ее просьбу. Теперь у нее имелся плеер с наушниками, в которых безостановочно звучали Crystal Castles и LXST. Они напоминали ей о Кирилле и приносили душевный покой. Девушка не переживала за себя, ибо уже выдала всю известную ей информацию. Но по-другому она поступить не могла. Мафия контролирует ситуацию и многое уже предопределено. Гаутама утратил интерес к пленнице. Они кровожадной троицей обсуждали план и готовились к сенсационному событию, которое перевернет ход истории. Они смеялись и предвкушали вкус господства. Девушка пряталась в угол своего дивана и с закрытыми глазами слушала музыку. Ей были безразличны здоровье, массовая катастрофа, апокалипсис. Ей важен был только один человек.

Ближе к вечеру к ней подсел Ишуа. Рядом больше никого не было. Мужчина чувствовал себя как всегда уверенно и спокойно. Маша вынула один наушник и