Записки мертвеца - Георгий Апальков

очередь увлёк капитана к детской площадке, на которой было несколько занесённых снегом скамеек, стоявших полукругом и представлявших из себя нечто вроде беседки для скучающих родителей.

— Малой, не стой, замёрзнешь. Пойдём давай тоже, — позвал меня человек в чёрном. Я послушно проследовал за ним.

Мы расположились в беседке, и человек в чёрном закурил. Затем протянул раскрытую пачку нам по очереди: сначала капитану, потом мне. Капитан отказался. Я повторил за ним, хотя закурить мне смерть как хотелось. Человек в чёрном пожал плечами, достал зажигалку и поджёг свою сигарету. Он глубоко затянулся и на выдохе начал говорить:

— Ты не думай, мы не звери тут. Тип там ляпнул больше так, для острастки. Да и я — тоже. Про «в расход» и всё такое прочее. Их понять можно: только-только пришли, можно сказать.

Человек в чёрном взял паузу для новой затяжки.

— Да к тому же, — продолжил он, усмехнувшись, — У них там половина же — дезертиры-неудачники. Уже попадались на этом. Ещё раз не хотят: знают, что будет. Да и ты, капитан, знаешь.

Человек в чёрном замолчал и пристально посмотрел на Смирнова. Тот так же пристально смотрел на человека в чёрном, силясь не моргать и не отводить глаз. По его взгляду было видно, что он понимает, о чём толкует главарь вооружённых людей. Двое других парней в чёрном, расположившихся на соседней скамейке, тоже понимали, о чём идёт речь. Вне контекста среди всех них был только я.

— Сам-то поди тоже думал, грешным делом, свалить? Особенно поначалу. Было же? — задал вопрос человек в чёрном.

— Было, — признался капитан, — Думать — думал. Только делать — не делал.

— Это правильно. Долг, всё-таки. Я тоже до конца стоял. И пацаны мои. Пока он кинуть нас не решил тогда. Тоже тебе рассказывать не надо, наверное: помнишь ведь, как за реку отступали.

— Помню.

— Вот он тогда и показал, кто ему больше свой: мы или вы. Хотя я сам различий таких не проводил никогда: вроде, все вместе, в одном окопе.

— Там просто всё совпало так, — сказал капитан, будто бы начав оправдываться за что-то, о чём я по-прежнему не имел ни малейшего понятия, — Просто вы на задаче остались во время прорыва — вот и всё. Рота какая-нибудь осталась бы — без неё бы отступали.

Человек в чёрном докурил сигарету и щелчком выбросил окурок в сторону.

— Не буду спорить, — сказал он, — Да и не об этом речь. Тут уже никому не надо объяснять, кто такой Старков, что он делал, и сколько людей положил самолично: даже не об мертвяков.

— То в первые дни. Сам помнишь, как бежали все, если б расстрелами тогда страху не навели…

— Говорю же: спорить не буду. Ты и сам всё знаешь, капитан. И всё понимаешь. Иначе б не пытался оправдывать того, кто и тебя бы, если б накосячил, к стенке поставил бы. Не все же расстрелянные дезертирами были, правильно? Кто-то просто с работой не справился — и голову с плеч.

— Сейчас не так всё.

— Сейчас, может, и не так. Но тогда так было. И пацаны помнят. Но это не суть, мы от дела отклонились. Суть в том, что тут зла никто никому не хочет. Парни просто жить хотят, и я их понимаю. Ты тоже, я думаю. Просто, в силу определённой истории взаимоотношений с главным, им — и нам — к вам больше не вариант. Поэтому вот тебе моё предложение: возвращайся к командиру и доложи, мол, так и так, беглецов не нашёл. Можешь вбросить ещё, что, мол, скорее всего, ушли они из города в северо-западном направлении, по трассе. И всё, и служи дальше с миром, живи как жил. И мы тут по-своему будем быт выстраивать, и никто никого трогать не будет.

— А когда мы сюда с зачисткой придём — что тогда? Будете от района к району бегать от полковника?

— За это ты не переживай, это у нас голова должна болеть, а не у тебя.

— А техника? Беглых бойцов на задачу отправляли с техникой. Что с ней?

— Скажешь, что, мол, с техникой ушли.

— Допустим, скажу. Вам она зачем в итоге? С кем воевать собираетесь?

— С теми же, с кем и вы: с мертвяками. Сам понимаешь: то ли автоматы, то ли ствол на машине.

— Что с водителями и стрелками сделали? Они не из штрафников были.

— Этого я не знаю, — покачал головой человек в чёрном, — Не ко мне вопрос. К нам они подъехали уже на машинах.

— Задача, на которую их отправили. Что с ней в итоге? Их послали детей из спорткомплекса вытащить. Где они?

— Этого я тоже не знаю. Опять же — не ко мне вопрос. Я только знаю, что к нам подъехали парни при полном параде и, говоря старым языком, попросились на работу в СТАР-К.

— И как это они про вас узнали? — чуть прищурившись, спросил капитан, явно намекая на что-то.

Человек в чёрном взял непродолжительную паузу.

— Рекламу по телику увидели, наверное, — пожав плечами, с видом деланой растерянности ответил человек в чёрном.

Затем он снова достал из кармана пачку сигарет, вынул одну и закурил. После он продолжил:

— Капитан, не об этом думать тебе надо — говорю же. А о вариантах выхода из ситуации. А варианта у тебя всего два: умереть за полковника прямо тут или вернуться в штаб и сделать так, чтобы беглых бойцов и технику больше никто не искал. А дальше — живи себе, да неси службу. Что выбираешь?

Смирнов задумался. Потом он посмотрел на пачку сигарет в руке у человека в чёрном, взглядом прося его поделиться с ним. Человек в чёрном понял бессловесную просьбу Смирнова и угостил его. Капитан затянулся и на выдохе дал ответ:

— Пацан со мной вернётся.

— Ты же знаешь, что нет. Он — гарантия, что ты по пути ничего в рацию не наговоришь, и что, когда приедешь, всё как надо сделаешь. Частоту мы вашу слушаем — за это не волнуйся. Как только скажешь что-то не то — пацан пулю схлопочет. Можешь, конечно, и по прибытии что-нибудь ляпнуть. Тут тоже не переживай: пацан так тоже своё получит. У нас есть люди с вашей стороны, которые о любой суете нам сразу доложат. Тогда пацану — пуля, а мы просто снимаемся, пережидаем, а потом возвращаемся сюда же. Да даже если и в новом месте встаём — по барабану. Главное, что жизнь пацана на твоей совести будет, и помрёт он ни