Сказка со счастливым началом - Галина Маркус

– Мы расстались.

Медбратья переглянулись.

– Бывает… – неловко произнёс лысый и повернулся к коллеге:

– Что будем делать?

У Сони не проходило ощущение полного дежавю.

– Да в больницу её надо. На обследование, подлечить. Софья Васильевна, слышите, нет? Назначат вам курс лекарств, пока далеко не зашло.

И это уже было, точь-в-точь… вот только спасать её теперь стало некому.

– Я не могу в больницу! Правда, не могу. Мне уже легче, намного! А потом я обследуюсь, обязательно.

– Почему не можете?

– У меня ребёнок, он один останется. Он сейчас спит, в другой комнате.

– И что – совсем некому помочь?

– Некому… – выдохнула Соня. – Новый год, все разъезжаются. Ну, какая больница – там и врачей-то не будет… знаю я… как у вас на праздники.

Опровергать это не стали.

– Ну, а что вы предлагаете? Лекарства-то я вам выпишу. А дальше-то что?

– Слушай, чё мы её уговариваем? – пожал плечами чернявый. – Она и в прошлый раз отказалась, помнится.

– В прошлый раз ладно, а с сердцем шутки плохи, – кивнул лысый. – Мать во сколько у вас померла, говорите? Доиграетесь, будут и вашего пацана чужие люди растить.

Соне вдруг стало страшно – она ведь и правда, не знала, от чего так рано умерла её мать. И что тогда Вадик?

– Я лягу в больницу, правда! Только после праздников. Сестра вернётся, и…

– Ляжете в ближайшие дни, я пишу направление – не позднее четвёртого числа. А на завтра вам ставлю актив – ждите врача. День-то у вас будет рабочий?

– У меня все рабочие… и праздничные тоже.

– Тогда тем более. Ну что – полегчало сейчас?

– Да-да, намного, – честно сказала Соня.

Когда медбратья уехали, ей даже хватило сил подняться и запереть за ними дверь. Соня вернулась в свою комнату, легла и тут же, наверное, под действием лекарства, провалилась в сон. Утром, однако, слабость прибила её к постели – видимо, и пульс, и давление упали после уколов. Она позвонила в интернат и предупредила, что заболела. Бедная Мария Фёдоровна… так мечтала побыть дома с семьёй на праздники!

Вадик, конечно же, в сад не пошёл. Соня объяснила ему, что болеет, и он стал очень заботливым, сам оделся, принёс ей в кровать найденного на кухне Бориса. Потом, следуя Сониным указаниям, достал из холодильника творожок в пластиковом стаканчике, погрел его под горячей водой и съел.

В десятом часу Соня всё-таки встала сварить ему кашу. Как раз в это время пришла врач – как нарочно, дежурила Надькина мать. Поворчав, что её вызвали на дом в канун Нового года, заставили тащиться в такую даль (машины в поликлинике выделяли крайне редко), подниматься по лестнице, с её-то больными ногами, а сами тут расхаживают, она изучила записи медбратьев, выдала Соне бюллетень и велела прийти третьего числа к дежурному врачу за направлением на госпитализацию. Выписку обещала подготовить сама.

Врачиха уже собралась уходить, когда Соня, повинуясь непонятному порыву, окликнула её:

– Как там ваш сын? Ему лучше?

У Надьки Соня об этом спрашивать не решалась. Женщина остановилась на пороге.

– Ногу ему отрезали, – строго сказала она. – Вот тебе и как!

– Ох… И где же он теперь? Вернулся к жене?

– Кому нужны калеки? – зло произнесла мать. – Только маме родной. С мамой родной и живёт.

Она подхватила сумку и ушла, оставив Соню в недоумении – неужто Надька, и правда, пустила брата домой?

Соня позвонила Анюте, рассказала ей о ночном вызове скорой, продиктовала список лекарств, и ещё… попросила купить новую «симку» для телефона. Сестра прибежала через полчаса.

– Нет, ну как же! – с порога начала она. – Сонь, ну так как же теперь – мы же с ребятами договорились… на трёхчасовую…

Голос у неё звучал жалобно.

– Езжай! У меня всё нормально, – успокоила её Соня, – только звони почаще. Когда вы вернётесь?

– Не знаю… а когда надо?

– Четвёртого мне в больницу. Ань, я ложусь на обследование. Я тебе не говорила, но мне давно уже плохо. Что-то с сердцем, тахикардия…

– Да… конечно, приеду… – испуганно заморгала сестра.

– Аня, пожалуйста… Вадика будешь отводить и забирать, только здесь поживите – ладно? Чтоб не менять ему обстановку. Я тебе всё напишу, где, что, чем кормить…

– Да ладно, не дёргайся, справимся. Что он – грудной, что ли? Сонь, мне тут надо шмотки взять. Я пойду, уложу, а?

– Давай…

– Ну, ты как вообще… чувствуешь себя? Лекарства я в коридоре оставила. Может, ещё в магазин сбегать?

– Нормально всё. Продукты есть, сейчас что-нибудь приготовлю… что нам надо вдвоём? Езжай спокойно.

– Ой, знаешь, я тёте Ире тогда позвоню. Пусть она с вами на связи будет.

– Не надо, Ань.

Ирина тесно связана с Женей, а думать о Жене ей совсем не хотелось.

– Да ну, не глупи. А то мне не в кайф будет, если тут чё у вас… Да, кстати… – вспомнила Анька. – А этот-то не звонил? В десять?

– Звонил…

– Ну?! Расскажи! – в глазах у сестры зажглось острое любопытство.

– Аня, не надо, я не могу.

– Ах, вон оно что! То-то тебе поплохело! – разъярилась Анька. – Довёл тебя, гад, да?

– Нет… я сама себя довела.

– А зачем тебе новая «симка»? Боишься, Димкину засветили?

– Купила? Отлично. Слушай, поменяй мне номер в мобильнике – ну, в моём, старом.

– Это ещё зачем?

– Чтобы… чтобы он больше не мог позвонить. Наверное, он и не будет… Но на всякий случай. Чтобы уже не думать.

– А зачем он вообще телефон новый подсунул?

– Да не знаю я, Ань. Надоели мне эти игры.

Соня, которая ещё вчера рыдала, сломав Митину «симку», сейчас чувствовала себя так, словно окаменела. В голове за эту ночь созрело твёрдое решение – пора всё прекращать, или ей долго не продержаться. А Вадику нужна здоровая мать. Соне будет легче ничего не знать и не слышать, оставить всё позади. Правильно это или нет по отношению к Мите – уже не важно, сейчас в ней работал инстинкт самосохранения.

– Ладно… – пожала плечами Анька. – А старую карточку куда девать?

– Убери её куда-нибудь… чтоб я не нашла. Или лучше вообще тот телефон мой старый – выключи. Я не знаю, как они подслушивают – по номеру ли, по трубке…

– Да небось улавливают разговор, подключаются и всё!

– Как – улавливают? Я, Ань, ничего в этом не понимаю. Ты новую карту в новый аппарат вставь… в Митин. Только все контакты перепиши из моего, у тебя это быстрее получится.