Голливудские жены - Джеки Коллинз

Джина сообразила, что выбрала не самое удачное время для столь эффектного рекламного жеста.

— Боже! — воскликнула она, нажала кнопку, и стекло, отделявшее ее от шофера, поехало вниз. — Не останавливаться, — бросила она коротко.

— К сожалению, придется, мисс Джермейн. Мы не откроем ворота, в машине нет дистанционного управления.

— Почему нет? — зло прошипела она.

Он пожал плечами, как бы говоря: «Откуда мне знать, когда меня наняли только на вечер», и резко остановил длинный белый «Кадиллак». Набежали репортеры. Росс бросал грозные взгляды.

Джина сделала улыбочку и открыла у себя окно;

— Привет, ребятки, — весело сказала она, полагаясь на то, что ее обаяние и здравый смысл Росса помогут им прорваться за ворота. — Чему обязана таким удовольствием?

Все разом загалдели, у всех был один и тот же вопрос. Намечается ли у них с Россом Конго свадьба?

— Свадьба?! — заорал Росс, от ярости не владея собой. — Первое — я женат. И второе — записывайте, дамы и господа, журналисты. Я не женюсь на Джине Джермейн, даже если во всем Голливуде она останется одной-единственной блядской дыркой!

На Голливудском бульваре — ночь, время проституток и сутенеров, торговцев наркотиками, наркоманов и грабителей.

Дек ведет машину медленно, холодным взглядом осматривая улицу.

Две скучающие проститутки ленивой походкой подошли к фургону, когда он остановился на красный свет.

— Втроем хочешь? — спросили разом. — Любым способом, только назови.

Он покачал головой, отказываясь, и протер стекла темных очков. Проститутки. Куда ни глянь, везде проститутки.

— Соглашайся, — подбивала одна, хватая его за рукав костлявой рукой с фальшивыми ногтями в три дюйма.

— Плотские грехи тебя погубят, — предостерег он и с такой силой отбросил ее руку, что три фальшивых ногтя соскочили и упали на дно кабины.

— Мать твою!.. — завизжала она, разъярившись, и рывком попыталась открыть дверцу, чтобы поднять свои драгоценные ногти.

Дав полный газ, он рванул машину, и она отскочила, визгливо ругаясь.

Голливудский бульвар. Ворота в Город Ангелов. Что кишмя кишит паразитами. Людским отребьем. Его дело — Стража Порядка — разобраться с этой бурлящей прорвой. За тем его и послали. Но сначала — женщина, которую он должен разыскать.

Мать-проститутка. Джой захотела бы, чтобы он перво-наперво разобрался именно с ней. Она ему так велела, Джой всегда с ним рядом. Хорошая она девчонка, славная.

Лос-Анджелес. Город Ангелов.

Город проституток, США.

— Мать, — вслух произнес он. — Я знаю, кто ты. Скоро я тебя разыщу. Поверь мне.

— Вот и хорошо, ковбой, — похвалила Джой. Она сидит рядом такая веселая и хорошенькая, юбка скромно прикрывает колени.

Его привлекло знакомое ярко горящее слово «Мотель».

— Устала, Джой? — спросил он заботливо. — Остановиться?

Ее не было.

Исчезла проститутка.

Он нащупал нож за голенищем сапога. Как встретит в другой раз, исполосует суку в клочья.

Бадди не спалось. После разговора с Ангель он взволнованно ходил по квартире. Он связал себя обязательством и должен теперь его выполнить. Придется встретиться с матерью лицом к лицу — мысль об этом доставляла мало радости, но чем скорей он покончит с этим делом…

И больше никакого вранья.

Все начистоту.

Как быть с Сейди? Он собирался рассказать ей все до понедельника, до того, как реклама пойдет по Америке.

Он улегся, заснул, думая, как быть, и проснулся рано утром с готовым ответом.

Разбудить Сейди в семь утра в субботу своими признаниями — он такой наглости не набрался, но вот насчет того, чтобы заскочить перед отъездом в Сан-Диего к Ферди, тут сомнения его не грызли.

Ферди уже встал и был одет — изящен в красной тенниске и в такого же цвета шортах. Он блестел от кремов, был мускулистым, загорелым и совсем не похожим на того мужчину в строгих костюмах, которого Бадди встречал в офисе. Кажется, он очень смутился, что его застали в не свойственном ему виде. А еще больше — когда за его спиной в дверях возник взъерошенный юнец лет четырнадцати или пятнадцати с вопросом:

— Кто это там?

У мальчишки было на бедрах полотенце, и больше ничего.

— Возвращайся на кухню, — безапелляционным тоном приказал Ферди.

— Рад, что ты уже встал, — беззаботно сказал Бадди.

— А если бы не встал, что изменилось бы?

— У меня был выбор — тебя будить или Сейди. Я прикинул, что лучше тебя.

— Как ты узнал, где я живу?

— Отыскал в телефонной книге.

— Смею предположить, что дело неотложное?

— Это точно.

Ферди вздохнул от досады.

— Тогда, наверное, тебе лучше зайти.

— Радушно, однако же, ты меня принимаешь.

— А что ты ждешь в семь утра? Цветы и оркестр?

Бадди вошел за ним в просторную квартиру с белыми стенами. Над старомодной каминной доской гордо висела одинокая Мэрилин Монро работы Энди Уорхола на шелке. Под ней — две обгоревшие свечи.

Он уселся без приглашения со словами:

— Я не надолго.

— Какая жалость!

Парень, отправленный на кухню, врубил панк-рок на всю катушку — просто чтобы напомнить о себе.

— Боже! — воскликнул Ферди, потом заорал:

— Слушай с наушниками, Рокки. — Он повернулся к Бадди. — Ну? Выкладывай.

До смерти интересно, с чем это нельзя было подождать до понедельника, до офиса.

— Я еду в Сан-Диего.

— Краткий визит или ты там насовсем поселишься?

— Я должен быть откровенным с Сейди.

— А-а-а, знаю. — Ферди понимающе ухмыльнулся. — Ты на самом деле трансвестит и больше ни минуты не можешь таить это в себе. Вот это и есть твоя захватывающая новость?

— Кончай трепаться. Дело серьезное. — Бадди встал и отошел к окну. Вид был на бассейн, две девушки плавали, а третья прыгала через веревочку у бортика. — Э… кое о чем я никогда Сейди не рассказывал.

— Например? — спросил Ферди, наконец-то заинтригованный.

— Например, что я женат. У меня прекрасная жена, и я не хочу больше этого скрывать.

— Ничего себе заявочки.

— Думаешь, она с катушек слетит?

— Скажем так — плясать на столе от рад ости вряд ли будет.