Небесный суд - Стивен Хант

— Тогда будьте осторожны, их здесь целый эскадрон. Уланы.

Офицер хотел сказать что-то еще, но в следующее мгновение в него попала пуля, и он упал на землю. Шакалийцы с ужасом смотрели на поверженного командира. Откуда-то из-за снежной пелены донесся жуткий вой, после чего из метели вынырнула группа солдат — разумеется, бегущих с поля боя, а отнюдь не наступающих. Разумеется, шакалийских. Ковровая бомбардировка с аэростатов окончательно сломила их боевой дух. Несколько человек из отряда пехотинцев, махнув рукой, бросились вслед за дезертирами. И только красные мундиры мелькали среди снега — отличная мишень для улан.

— Стоять! — крикнул Оливер. — Всем стоять!

Солдаты не вняли его команде. Они вряд ли даже ее слышали, охваченные ужасом.

— Посмотрите на небо! — крикнул Шептун. — Посмотрите на небо!

Большая часть аэростатов прекратила бомбардировку. Их канаты были перерезаны, и они поднимались все выше и выше в небо. Однако не это поразило солдат, а то, что было ниже. Бегущие тотчас замерли на месте, разинув от удивления рты. Клубы дыма и снежные облака образовали нечто вроде гигантских призраков, с мечами в руках. Призрачные фигуры кружились вокруг аэростатов, рядом с ними проступали очертания бегущих львов. Казалось, небеса разверзлись, и оттуда на свободу наконец вырвалась душа Шакалии.

— Первые короли! — взревел Шептун. — Вернулись первые короли!

Повсюду на поле боя люди стояли, задрав головы, глядя, как в вышине потрясает мечами призрачное воинство. Верховые офицеры едва не соскользнули с седел. Солдаты, увидев в небе волшебные картины, в ужасе застыли на месте. У волынщиков перехватило дыхание, и пронзительные звуки их инструментов наконец смолкли.

Тцлайлок, стоявший рядом с маршалом Ариндзе метал громы и молнии, осыпая проклятиями солдат Третьей Бригады. Те стояли, уставившись на небо и совершенно позабыв о том, что им нужно заряжать пушки.

— Это все наваждение, компатриоты. Они не настоящие! Кому сказано, вы, безмозглые чурбаны, они не настоящие!

Он схватился руками за голову.

— Прочь из моей головы! Немедленно!

— Наши воздушные суда прекратили бомбардировку, — доложил маршал Ариндзе, глядя вверх на темные силуэты, которые молча парили среди снежных туч.

Пораженный внезапным затишьем, он не заметил, что тело Тцлайлока увеличилось в размерах. Кожа председателя Первого Комитета Шакалии вспучилась массивными буграми, словно под ней отложили личинки какие-то насекомые.

Ариндзе щелкнул пальцами, и один из штабных офицеров торопливо подал ему подзорную трубу. В корпусах аэростатов зияли пробоины, однако такой урон воздушным судам не страшен. Сколько раз ему доводилось видеть, как шакалийские аэростаты, можно сказать, заглатывали свинцовые ядра, которыми их обстреливали с земли, и как ни в чем не бывало продолжали сеять смерть, нанося сокрушительные удары по наземным целям. Ариндзе давно сделал для себя вывод: аэростаты непобедимы, это парящие в воздухе шакалийские ангелы смерти. Всякий раз, когда Квотершифт ввязывался в войну со своим западным соседом, аэростаты королевского флота переламывали ее ход в свою пользу. Именно эта чертова непробиваемая летающая лавина не позволяла истинным хозяевам континента взять верх над проклятыми лавочниками и менялами. Имея в своем распоряжении мощную воздушную армаду, невозможно потерпеть поражение — таков неумолимый закон войны. Да что там! Закон самой природы.

Ариндзе повернулся к майору Вилдрейку, чьи мощные мускулы выступали из-под униформы подобно булыжникам.

— Скажите, майор, почему, по-вашему, смолкли аэростаты? Что могло заставить их замолчать?

Но Вилдрейк не слышал его. Как зачарованный, он наблюдал за тем, как по небу носятся призрачные львы. Сколько раз, будучи мальчишкой, он представлял себе эту картину, сколько раз рисовал ее на бумаге.

На восточном краю поля Оливер посмотрел на Шептуна.

— Слишком много голов, — прошипел меченый, и призрачное тело воина слегка дрогнуло. — Паровики, шифтеры, шакалийцы. И все такие разные.

Вокруг них шакалийские солдаты со слезами на глазах падали на колени. Им было стыдно, что они позволили страху взять над собой верх, превратились в трусов, позорно бегущих с поля боя.

— За родную землю! — крикнул Оливер. — За Шакалию!

Громкий хор голосов подхватил его боевой клич. Солдаты подбирали брошенные ружья и бежали назад, навстречу вражеским пушкам. Рядом с Шептуном энергия земли превратилась в невидимый вихрь — это его колдовские способности нарушили естественную гармонию силовых линий. Оливер ухватил поводья цыганской кобылы и повел их обоих прочь от кровавой битвы туда, откуда, по его ощущениям, исходило давление феев.

— Нет, — произнес Шептун. — Я лучше останусь здесь. Мне нужно сосредоточиться. Все должны это видеть, все до единого.

Оливер кивнул и ускакал прочь. Если удача вновь повернется к ним спиной и шакалийцев снова начнут теснить, Шептун был готов подставить себя под копье улана или штык солдата Третьей Бригады.

Восточный фланг утратил даже отдаленное подобие боевого порядка. Здесь не было ни колонн, ни рядов, ни отрядов, которые бы маневрировали в сложном общем движении артиллерии, пехоты и кавалерии. Вместо этого колыхалось железное море рыцарей-паровиков, посреди которого тут и там мелькали островки Особой Гвардии. Железные воины обменивались ударами с теми, кто когда-то был надеждой и опорой Шакалии. Чуть дальше от этой кровавой мясорубки шеренга отборных сил Третьей Бригады защищала своими телами уорлдсингеров Квотершифта. Как и их шакалийские собратья, эти также не были склонны пачкать руки в крови, покуда у них есть меченые рабы, которых можно отправить на смерть вместо себя. Колдуны были готовы привести в действие торк на любом гвардейце, который вздумает бежать с поля боя.

Впереди простирался жестокий театр военных действий. Голосовые коробки, вибрирующие гневом, воинственные кличи железных рыцарей, готовых стереть в порошок любого меченого воина. Знаменосцы подняли вверх над морем железных смертоносных машин штандарты Особой Гвардии. Паровики наступали волна за волной, стараясь захватить знамена, которые потом будут украшать залы воинской славы. Мимо Оливера прошествовал паровик, который вполне мог быть близнецом Стимсвайпа. В его железном боку зияла огромная рана. Привыкнув испокон веков сражаться бок о бок против общего врага, обе армии не имели стратегии на тот случай, если им придется столкнуться с бывшим союзником. Нечеловеческие возможности феев-гвардейцев против нечеловеческой силы железных воинов, выкованных специально для битв. Нет, это была не война. Это было чистой воды взаимное истребление.

Оливер знал, что ему делать. Решение пришло к нему само — воспоминание о людях быстрого времени, причудливые тени страны по ту сторону гиблого занавеса. Его человеческое тело дрожало, наполненное силой того, иного мира. Та его часть, что принадлежала матери, восстанавливала и накапливала силу. Эта сила росла до тех пор, пока не достигала опасной величины. Уорлдсингеры, управлявшие гвардейцами, переполошились. Заметив, что по ткани бытия пробежала рябь, они указали в сторону Оливера. Каждый квадратный дюйм его плоти горел огнем. Измерения, каких не могло быть в Шакалии, собирались складками вокруг его тела, кружась в бешеном танце.