Расстрел "Белого дома". Черный Октябрь 1993 года - Александр Островский

Как мы знаем, стрельба у теленцентра началась не «около семи», а в 19.30. Неужели «параллельный выпуск» новостей удалось подготовить так быстро? Нет. Из воспоминаний О. М. Попцова явствует, А. Нехорошев «высказал опасение, что «Вести» из «Останкино» не смогут выйти в эфир» еще «в 18.30»[2317].

Сообщая об этом факте в своих воспомнаниях, Олег Максимович забыл отметить, что между 17.30 и 18.30 он уже находился на Шаболовке, распространял сведения о том, что в «Останкино» идет бой и приглашал Ю. М. Лужкова и С. А. Филатова к себе[2318].

Забыл Олег Максимович упомянуть и о том, что «еще 1 октября» «отдал приказ» по ВГТРК «о работе в режиме чрезвычайного положения», что «уже с 1-го на 2-е у ВГТРК была ночная команда, обеспечение монтажа, транспорт, питание». Более того, уже в ту ночь из здания вывезли необходимую технику. И тогда же было сделано распоряжение: «Все радиожурналисты должны быть на линии, зафиксировали радиоточки, засекретили их по возможности, договорились менять позывные, поддерживать контакт по радиотелефону». Оказывается, у О. М. Попцова было ощущение, что «в воскресенье что-то будет», о чем 2 октября он поделился с «сотрудниками аппарата президента»[2319].

В прозорливость О. М. Попцова можно было бы поверить, если бы мы не знали, что 1 октября уже существовал проект указа о введении чрезвычайного положения.

Показательно, что свою «прозорливость» проявила и дирекция больницы имени Склифосовского, в которой 1 октября «было приготовлено 300 коек для приема раненных»[2320].

Показательно также, что 1 октября возглавляемый А. В. Крючковым «штаб» принял решение об использовании намечавшегося на следующий день митинга у МИДа для деблокировения «Белого дома».

И, видимо, тогда же А. В. Руцкой направил упоминавшееся ранее обращение к В. И. Брагину с просьбой о предосталении ему эфира.

Выступая 27 мая 2004 по телеканалу «Культура», О. М. Попцов сделал поразительное признание. Оказывается осенью 1993 г., когда началось противостояние между правительством и Верховным Советом, он сразу же договорился с министром связи В. Б. Булгаком о создании запасной телестудии, которая могла бы выйти в эфир в случае захвата Останкино![2321]

Это значит, что после 21-го сентября Б. Н. Ельцин и его окружение вместо того, чтобы усилить охрану останкинского телецентра, стали готовиться к возможному перенесению его в другое место. И это, имея в своих руках армию, госбезопастность и милицию.

Между тем захват Останкино сторонниками парламента означал для Кремля потерю контроля не только над АСК-1 и АСК-3, но и над телевышкой, без которой созданная на Шаболовке запасная телестудия ни имела никакого смысла.

Следовательно, О. М. Попцов с самого начала знал, что или никто покушаться на останкинскую телебашню не будет, или если будет, то Кремль ее никому не сдаст! Но тогда предлагаемые им меры «преосторожности» свидетельствуют, что подготовка останкиской провокации началась еще в сентябре, и Олег Максимович имел к ней самое непосредственное отношение.

Характеризуя в обстановку в Москве вечером 3 октября, В. Л. Шейнис пишет: «Улицы и площади Москвы на несколько часов оказались под ударами погромщиков. И если они не натворили больших бед, то только потому, что на стороне оппозиции сражались не столь уж многочисленные отряды волонтеров»[2322].

О том, что 3 октября 1993 г. в Москве «начался» «мятеж», пишет Олег Мороз, автор книги «Хроника либеральной революции»[2323]. Однако весь мятеж под его пером сводится только к прорыву блокады «Белого дома», захвату мэрии и неудачному походу на Останкино[2324].

О том, что «2–3 октября Ельцин столкнулся с тщательно спланированным заговором», пишет С. Чарный[2325]. Как и О. Мороз, он тоже концентрирует свое внимание на прорыве блокады, захвате мэрии и походе на Останкино[2326], но, кроме этого, упоминает попытку захватить Министерство обороны, ИТАР-ТАСС, «здания Краснопресненского УВД и Тимирязевского телефонного узла»[2327].

А ведь были и другие подобные же «попытки», которые так хорошо вписываются в версию «мятежа». Почему же ее стороники предпочитают обходить их стороной?

Чтобы понять это, необходимо вспомнить, что еще днем 3 октября с Октябрьской площади в «Белый дом» было передано предупреждение о запланированных провокациях и названо семь объектов, где сторонников парламента уже ждали.

В связи с этим обращает на себя внимания заявление И. В. Константинова, которое он сделал перед тем, как отправиться в Останкино: «Мы, – сказал он, – возьмем все правительственные здания и установим свою власть в России»[2328].

На мой вопрос, помнит ли он это заявление, Илья Владиславович ответил: «Нет», но тут же уточнил, что вполне мог его сделать, поскольку в разговоре с и.о. президента, который состоялся у него перед отъездом в Останкино в одном из коридоров «Белого дома», А. В. Руцкой заявил, что уже начато формирование отрядов, чтобы в ближайшее время восстановить в Москве законную власть[2329].

Когда и кем было принято такое решение, выяснить пока не удалось. Однако, как свидетельствуют кадры кинохроники, когда у «Белого дома» начался митинг, призыв к формированию отрядов прозвучал не только из уст А. В. Руцкого, но и из уст В. А. Ачалова[2330]. Это дает основание утверждать, что решение о восстановлении в столице законной власти было принято к началу митинга. А поскольку маловероятно, чтобы это произошло в те 15 минут, которые разделяют прорыв блокады и начало митинга, то есть между 15.30 и 15.45, получается, что подобное решение существовало уже к моменту деблокирования «Белого дома».