Клинки императора - Брайан Стейвли

– Так лестно, – начал Балендин, подмигивая Валину, – что вы все так обо мне беспокоитесь.

– Я убью тебя, лич, – сказала Анник.

Это казалось маловероятным. Все крыло Валина было выведено из строя, но Анник выглядела особенно уязвимой в колышущемся свете костра. Скручивающие ее грубые веревки еще больше подчеркивали тонкость ее рук, ее детскую фигурку; она была словно покинутая девочка, связанная перед отправкой на корабль работорговца, – если не считать взгляда, колючего и недоброго.

– Две стрелы я пущу тебе в брюхо, – продолжала она, не обращая внимания на кровь, сочащуюся из пореза на ее лбу, – а потом еще одну в твой грязный лживый рот.

Можно было не опасаться выполнения угрозы, исходящей от человека в подобном положении, однако ее слова, казалось, смутили Балендина. Похоже, лич всерьез задумался о том, чем он рискует, но затем пренебрежительно махнул рукой:

– Сомневаюсь в этом. Впрочем, ты даже представить себе не можешь, как я ценю твои чувства.

Он прикрыл глаза и запрокинул голову, словно подставляя лицо под струи теплого дождя.

– Вся эта ненависть, этот гнев, это прекрасное… чувство! – Он облизнул губы и улыбнулся. – Это настоящий дар, знаешь – вот эта человеческая способность чувствовать. У некоторых животных она тоже есть, но слабая… слабая. Словно тень тени. Твоя восхитительная ненависть, с другой стороны…

Он снова облизнул губы.

– Как я уже сказал, ты даже представить себе не можешь, что она для меня значит, – закончил лич.

«Мы помогаем ему! – мрачно осознал Валин. – Вся наша ярость лишь придает ему силы». Он сделал глубокий вдох, потом медленно выдохнул и попытался успокоить свои чувства. Лишенный колодца, Балендин станет таким же, как они, всего лишь еще одним солдатом, прошедшим кеттральскую подготовку и даже значительно хуже владеющим луком или клинком, чем большинство из них. Если бы только найти какой-то способ успокоиться…

– Знаешь, она ведь пыталась не пищать, – продолжал лич небрежным, разговорным тоном. Он повернулся к Валину, приподняв уголки губ кверху в легкой усмешке. – Твоя подружка Ха Лин, я имею в виду. Ну эта, с задницей шлюхи.

Он негромко одобрительно присвистнул и покачал головой.

– Жаль, мне не удалось поближе познакомиться с этой задницей в тот день на Западных Утесах, но я был занят. Кроме того, ты ведь знаешь Юрла, – он дернул головой в сторону своего командира, стоявшего в дюжине шагов от них и погруженного в разговор с Мисийей Утом. – Он, конечно, хотел сделать бо́льшую часть работы сам. Добрых полчаса провел, прижав коленом ее горло и тыкая в нее кончиком своего поясного ножа; я едва успел вставить пару затрещин.

Балендин пожал плечами.

– Боюсь, это как-то связано с тем, что он вырос избалованным ребенком, – заключил он.

– Ах ты Шаэлево отродье, шлюхин ты сын! – прохрипел Валин, беспомощно извиваясь в своих путах. – Поганая свинья, молись, чтобы Анник действительно тебя пристрелила прежде, чем я до тебя доберусь!

– О-о! – Балендин удовлетворенно прикрыл глаза. – Вот это мне больше по вкусу!

Он доверительно наклонился к Валину.

– Ты знаешь, – продолжал он, – это потрясающая штука. Я думаю, ты испытываешь больше чувств по поводу страданий твоей подружки, чем она сама.

– Балендин! – гаркнул Юрл, отворачиваясь от эдолийца и делая настойчивые жесты. – Иди сюда, тут что-то…

Он сощурился, вглядываясь в темноту.

– Кажется, сюда кто-то идет.

Лич выпрямился, и по его лицу на мгновение пробежала раздраженная гримаса.

– Кто?

Юрл покачал головой.

– Откуда мне знать, Кент побери? Солнце уже час как село. Один человек, больше ничего не могу сказать, но я хочу, чтобы ты был здесь, и наготове.

Валин напрягся, натягивая веревки. Временный лагерь был расставлен хорошо, но он не был неуязвимым – одно крыло кеттрал и дюжина эдолийцев под командованием Ута. Небольшой отряд – скажем, человек в пятьдесят, – скорее всего, мог бы их одолеть. Пятьдесят человек или одно крыло ветеранов-кеттрал. Ум Валина мгновенно развернул перед ним десяток сценариев: Блоха и Адаман Фейн наконец-то настигли их; отряд преданных императору эдолийцев выследил их в горах; толпа монахов из другого местного ордена…

«Глупец! – прошипел он сам себе. – Кончай мечтать и сосредоточься на том, что есть, на том, что реально!» Гораздо вероятнее, что приближающийся человек был одним из людей Ута – какой-нибудь возвращающийся разведчик или гонец от основной части его отряда.

Однако командир эдолийцев, похоже, так не думал. Отдав несколько резких приказов, он выставил по обе стороны прохода людей с луками, направленными в темноту внизу, в то время как Юрл с Балендином заняли позицию непосредственно на тропе, по которой поднимался незнакомец. Юрл вытащил один из своих клинков и принял полузащитную стойку. Балендин крутил между пальцами кинжал, изображая спокойствие. Валин, однако, не обманывался: большинство солдат были напряжены, словно натянутая тетива, готовые встретить самого Ананшаэля, если он войдет в их лагерь.

Однако фигура, показавшаяся перед ними из темноты, не была ни Ананшаэлем, ни эдолийцем, ни монахом, ни солдатом кеттрал с обнаженными клинками. Это было прекрасное видение, мечта о совершенстве – словно некая богиня, затерявшаяся на своем пути по небесам и забредшая к неверному огоньку их маленького костра. Ее полупрозрачная одежда была изорвана в клочья, но даже это лишь еще больше подчеркивало ее красоту – в прорехах открывался то крутой изгиб бедра, то шелковистая линия ноги. Валин не мог отвести глаз. Ему следовало бы думать о Балендине, о своем крыле, о том, как использовать это минутное отвлечение, чтобы организовать побег… И тем не менее на протяжении нескольких долгих вздохов он мог лишь восхищаться, захваченный очарованием этих лиловых глаз, этих черных, ниспадающих волной волос, этим ароматом жасмина, смешанным с запахом свежей крови.

«Она ранена!» – подумал Валин. Эта мысль породила в нем глубинное, неожиданное для него самого чувство гнева. Кто-то оставил длинный, тонкий порез на ее щеке, сверху вниз, едва не задев глаз. Рана должна была зажить почти бесследно – на своих стандартных тренировках он видел и похуже, – но в этой девушке было что-то, из-за чего любое повреждение казалось надругательством, едва ли не святотатством, как если бы кто-то процарапал глубокую борозду на бесценной статуе.

Одним стремительным движением Ут вытащил из ножен свой двуручный меч, в то время как Юрл достал второй клинок. Валин не мог понять, зачем это им понадобилось: тоненькая, как ивовый прутик, девушка была на голову ниже самого низкорослого из эдолийцев. У нее не было никакого оружия – она с мольбой протягивала к ним руки, а по ее щекам катились слезы.

– Пожалуйста, – всхлипывала она. – Простите меня… Простите!

– Ни шагу дальше, – приказал Ут, обшаривая настороженным взглядом темноту за ее спиной. Она пришла с востока, из широкой долины, в которой днем предположительно скрылся Каден. – На колени!