Ночь живых мертвецов. Нелюди. Бедствие - Джон Руссо

молодым и возбужденным, будто это он был сейчас в самолете рядом с летчиком. Желание полета, желание находиться в воздухе вспыхнуло в его мозгу… и тут же погасло — Джек с ужасом увидел крошечный взрыв на левом крыле.

Все возбуждение, энергию и надежду будто смыло волной. «Этого не может быть, — подумал он. — Этого просто не может быть!..»

Но самолет начал падать, направив нос в землю. Услышав грохот упавшего самолета, Джек почувствовал, что часть его самого умерла вместе с пилотом.

А потом его разочарование переросло в страшный гнев, в абстрактный гнев, ни на кого не направленный.

— Проклятье!! — закричал он.

Почему пилот не смог долететь? Почему?

Он почувствовал себя, как футбольный защитник, которого на несколько минут сняли с поля в самом разгаре игры. Напряжение покинуло его, но только на несколько коротких минут. Но вот его опять посылают играть.

На самом же деле он сейчас сам был целой командой, он — единственный оставшийся защитник. Джек вздохнул, ощутив, что напряжение снова охватывает его. Опять он стал единственным, кто может привести помощь. Его собственная судьба и судьба всех выживших снова были в его руках, и только в его. И никто не появится, как в сказке, чтобы спасти их. Он сам должен спасать себя, а сделав это, спасет и остальных. Джек понял теперь, что сколько бы самолетов он ни увидел, сколько бы других спасшихся ни встретилось ему на пути и сколько бы автомобилей ни ехало по дороге, его жизнь зависела только от одного- единственного человека — от него самого.

Он поправил акваланг и направился к озеру, немного постаревший и еще более уставший.

Увидев перед собой озеро у подножия холма, он немного воспрянул духом. Только сейчас озеро выглядело совсем не так, как он предполагал. Видны были лишь маленькие лоскутки воды, сверкающие в лунном свете, там, где над водой не зависали стаи бабочек. Бабочки закрывали собой всю поверхность озера, словно живые льдины, плотными слоями летая в нескольких дюймах над самой водой.

Не меньше их плавало и в воде. Джек еще раз порадовался, что взял с собой акваланг, а воздуха в нем было пока достаточно.

«Но что так привлекло их к воде? — удивился он. — Зачем насекомым летать в таких количествах у самой поверхности озера? Они же не едят рыб…» Наверное, поверхностное натяжение воды не давало им погрузиться. Он сам не раз видел, как комары сидят на воде, но ведь рыбу они так и не смогут достать.

Хотя было совсем неважно, что они там делают. Абсолютно неважно. У него была другая цель — добраться до города и вызвать помощь — вот и все. А об этом пусть думают ученые. Пускай они потом раздумывают над поведением этих жутких тварей. Он ясно представил себе одного из них, какого-нибудь профессора из университета, держащего пинцетом бабочку. Брови у него поднимутся от удивления, когда он рассмотрит бабочку под лупой, как это делал Джек, и через каждую минуту с его губ будут срываться возгласы крайнего удивления и сильного беспокойства. И он долго еще будет переворачивать бабочку в разные стороны, не веря своим глазам.

Джек спустился по холму, наслаждаясь картинами, встающими перед его мысленным взором. Репортеры обступают профессора, как рой бабочек, забрасывают его вопросами, но профессор не обращает на них внимания, и это вызывает все новые и новые вопросы…

Приблизившись к воде, Джек остановился, чтобы снять ботинки, защищающие резиновые тапочки — часть его водолазного костюма. Однако когда он нагнулся, бабочки рванулись в его сторону, и он тут же понял, что сможет снять их, только когда полностью погрузится в воду.

Джек быстро вошел в воду. Бабочки тут же окружили его ноги и туловище, потом голову, маску и даже акваланг. Он заторопился и вот уже был в воде, полностью защищенный от нападения бабочек.

Шнурки ботинок намокли и разбухли, и развязать их было нелегко, но он возился с ними до тех пор, пока не справился. Акваланг обеспечивал его воздухом, и он не спешил, не паниковал, наконец ботинки соскользнули с ног и погрузились в темную воду. Надеть ласты на резиновые тапочки было уже пустяком.

Он не ожидал, что вода окажется такой мутной и темной. Мысленно он представлял себе, что его путешествие будет похоже на то, как он раньше нырял в озеро. Но тут он понял, что тогда дело было днем и солнечные лучи глубоко проникали под воду. А лунный свет помогал очень слабо да еще бабочки зависли над водой, преграждая путь даже этому тусклому свету.

Джек проклинал себя за то, что не догадался захватить с собой подводный фонарь. В подвале у него лежал такой — он отчетливо представил себе фонарь в пластиковом корпусе, который спокойно лежит на деревянной лавке с новенькими батарейками. Сейчас бы он ему здорово пригодился. Но ни за что на свете он не вернулся бы за ним. Лучше уж он поплывет в кромешной тьме, в этой страшной чернильной воде, чем выберется на свет и пойдет за фонарем.

Он опробовал ласты — сначала тихо, потом более уверенно. Вытянув руки по швам, Джек решил продвигаться вперед, работая одними ногами. Эту технику он долго не мог освоить, что и явилось одной из причин точго, что он забросил подводное плавание. Сейчас он презирал себя за то, что бросил заниматься, за то, что сдался: и эту технику, и многое другое можно освоить, если тренироваться немножко упорнее. И Джек решил для себя, что если он выберется отсюда живым, то все в его жизни в корне изменится. Он никогда больше не будет бросать начатое дело только потому, что оно покажется ему трудным. Он будет продолжать его до тех пор, пока не освоит как следует.

А пока ему придется работать руками и ногами, чтобы продвигаться вперед.

Вода оказалась холодной, он ощущал это теми частями лица, которые были защищены только пластиковыми пакетами. Однако под гидрокостюмом было тепло. Наконец-то акваланг потерял свой вес и стал как бы естественным продолжением его тела, поддерживаемого водой.

Джек плыл вперед и не чувствовал, как движется время. Под водой он окончательно потерял ему счет. Казалось, оно остановилось для него, и было трудно ощутить разницу между половиной минуты и десятью минутами. Расстояние тоже было трудно определить, и он не знал, сколько успел проплыть. И когда он понял, ЧТО ему придется сделать, чтобы определять расстояние, он содрогнулся. Но нравилось ему это или нет, другого способа