Колдунья - Филиппа Грегори

— Это уже не важно, — ответила она и засмеялась громким, отрывистым смехом.

Женщины удивленно переглянулись.

— Скоро все будет уже не важно, — добавила Элис. — После всех этих неприятностей. В конце концов, ничто не имеет значения.

Двигаясь в темноте на ощупь, Хьюго вошел к Элис в комнату, когда она еще только задремала и видела первый сон. Она испуганно села на постели и крикнула, стряхивая остатки сна:

— Пожар?

Хьюго громко рассмеялся. Он оставался в зале допоздна, много пил и был возбужден. Сорвав с Элис одеяло, он игриво похлопал ее по заду и громко произнес:

— Слышала новость? Мой брак аннулируется, меня женят на девчонке, которая чуть ли не пешком под стол ходит! А отец Стефан никак не может ничего добиться от этой старухи из пустоши.

Элис схватила край одеяла и натянула на плечи.

— Для меня это уже не новости, — хмуро заметила она. — Кроме твоей старухи. Что он делает с ней? Пытает?

— Нет, — отозвался Хьюго. — Он что, по-твоему, варвар, что ли? Она пожилая дама. Просто ведет с ней богословские споры. Судя по всему, она держится твердо, не сдается. После обеда у него было отвратительное настроение. Он сообщил мне обо всем этом, когда мы сидели за кувшинчиком горячего вина. Они спорили о пресущест… пресувещ… пресу… — Хьюго усмехнулся и сдался. — Ну, в общем, это плоть Христова или просто хлеб, — своими словами объяснил он.

— Отец Стефан отпустит ее? — спросила Элис.

У Хьюго было веселое настроение. Он распахнул камзол, снял его и швырнул в сторону кресла, но тот упал на пол, а тем временем Хьюго расстегнул ремень и гульфик, развязал подвязки, стянул чулки и свалил все в кучу. Потом в одной рубашке подошел к ее постели.

— Подвинься, девушка, — довольным голосом велел он. — Сегодня я буду спать здесь.

— Он отпустит ее? — допытывалась Элис.

Хьюго крепко обнял ее за талию и уткнулся носом в живот.

— Кого, старуху? — уточнил он, отодвигая взъерошенную голову. — Послушай, ты же знаешь, какой этот Стефан. Он всем хочет угодить, и Богу, и епископу, и простому смертному, да и себя не забыть. Если он обнаружит, что эта старуха ни в чем не виновна, а просто заблуждается, он уговорит ее принять присягу и отпустит, а я, так и быть, ради тебя переброшу ее через границу в Эпплби, и этим все кончится.

Элис легла и закрыла глаза.

— И этим все кончится, — тихо повторила она.

— Почему бы и нет? — ответил Хьюго. — Какая разница, одной старухой больше, одной меньше. В конце месяца мы со Стефаном едем в Лондон взглянуть на мою невесту. Отец, наверное, совсем впал в детство. Из всех претенденток выбрал девятилетнюю девчонку, и я пока обручусь с ней, номинально, разумеется. — Он рассмеялся и нежно похлопал Элис по животу. — Да и плевать! Кэтрин дали отставку, ты ждешь от меня ребенка. Новая жена может приехать, а может и подождать — разница небольшая. Главное, ты родишь мне сына, которого я сделаю наследником, а потом еще одного и еще, пока по всему замку не будут бегать маленькие наследники. У меня достаточно времени наделать с тобой детей, Элис. Куча времени. По горло. И денег куча, и земли полно, хватит на всех.

Он качал Элис в такт своим словам, а она обвила руками его спину и поймала себя на том, что улыбается.

— Ты не поверишь, сегодня был такой неприятный день, — пожаловалась она. — Сначала Кэтрин устроила истерику, потом твой отец угрожал вышвырнуть меня из замка за пару случайных фраз. Эта старая дама не дает мне покоя, а потом еще Элиза напугала так, что со мной чуть припадок не случился, рассказывала про какие-то привидения, очень страшно.

Усмехнувшись, Хьюго полез рукой под одеяло и задрал ей рубашку.

— Бедненькая моя, любимая моя, — проговорил он. — Зря не поехала со мной. Я собирался в Котерстоунское поместье, но по дороге наткнулся на такого оленя, что не утерпел и погнался за ним. Несколько часов мы преследовали его, и, поверишь ли, я промахнулся в него из лука! Я был совсем близко, но пот заливал мне глаза, и я ничего не мог разглядеть. И промахнулся! Целил в сердце, но видел перед собой не оленя, а какое-то пятно. В конце концов Уильям убил его. Я чуть не взбесился от злости! На следующей неделе попробуешь его за обедом.

Легким толчком, с едва слышным стоном наслаждения он вошел в нее.

— Радуйся, Элис, — продолжал он, плавно работая бедрами. — Скоро мы избавимся от Кэтрин, и пусть себе идет на все четыре стороны. Отец только и думает о моей новой невесте. А твоя старушка упрямится, Стефан ничего не может с ней поделать, и ей не нужна ни твоя помощь, ни моя… а эти твои призраки — пусть ими пугают детишек, ты взрослая женщина, Элис, ты мудрая женщина, ты же у нас знахарка.

Он вздохнул и погладил рукой ее грудь. Она шире раздвинула ноги.

— Тебе хорошо, моя маленькая Элис? — дышал он ей в ухо.

Теперь он двигался энергичней, главным для него было собственное удовольствие.

— Хорошо, — отозвалась Элис.

Тело ее следовало за Хьюго, но голова была занята событиями прошедшего дня, где всего было много: и страхи, и торжество над соперницей. Она улыбалась и не препятствовала молодому лорду в удовлетворении его желаний.

— О-о-о! — простонал он. И оба замерли.

— Элис, — разбудил ее Хьюго. — Элис!

Она сразу проснулась. Сквозь бойницу струился серебристый луч луны, падая на стеганое одеяло с зелеными и желтыми квадратами.

— Что? — испуганно вскрикнула она; ее собственные страхи еще больше усилились, когда она услышала его срывающийся от ужаса голос.

На Хьюго лица не было.

— Матерь Божья, — пробормотал он. — Какой сон. Мне приснился жуткий сон. Ущипни меня и скажи, что все это чушь собачья.

Он так вспотел, что намокли простыни. В свете луны Элис видела, что к его лбу прилипли влажные пряди волос, его глаза распахнуты, и он трясется как в лихорадке.

— Тебе приснились куклы? — неосторожно предположила Элис. — Маленькие куклы, которые пришли в замок?

— Нет! — Хьюго вытянул перед собой дрожащие руки. — Матерь Божья. Мне снилось, что у меня онемели пальцы, я не могу ими пошевелить. И куда-то исчезли ногти. Затем пропали и кончики пальцев. А потом и полностью пальцы, словно у меня проказа. И вместо рук остались какие-то культяпки!

— Ужасный сон, — хрипло выдавила Элис. — Но все, все, ты проснулся, Хьюго. Не бойся.

Он обнял ее рукой и уткнулся лицом в шею.

— Боже всемогущий, как я испугался! Мои пальцы, Элис, они таяли, как воск, расплавлялись. Таяли, будто воск!

Обхватив его тело, Элис не шевелилась и чувствовала, как он трясется.