Энциклопедия Амосова. Алгоритм здоровья - Николай Амосов

Мотивами для творчества может стать любая потребность-необходимость, но чаще всего она сочетается со специфически человеческой потребностью поиска, любознательностью. При этом используется один из вопросов, возникающих в этапе ФА — «анализ»: «Что?» «Откуда?» «Куда?» «Почему?» Вопросы заложены в специфической потребности для этого этапа ФА: «распознать» предмет, чтобы выяснить его полезность и пути использования. Детализация потребности в вопросах прививается обществом, тренирующим любознательность. Когда простой перебор моделей не дает ответа на вопрос, то поиск переходит в активное подсознание.

Если активность придуманной модели из слов («идею») повысить тренировкой, то она может стать в разуме столь же значимой, как и модели реальных объектов, приобретая связи с чувствами.

Общеизвестно, что творчество реализуется как в сферах реальностей (техническое и научное), так и нереальностей: мечты, фантазии, искусство. Границы между ними нет, поскольку на этапах «прогнозирование» и «планирование» любого ФА образы (модели) будущего объекта отрываются от воспринимаемого рецепторами. Человек уже со вторым уровнем сознания сначала научается определять степень реальности модели, а потом и произвольно переходить ее границу. Это уже фантазии и мечты. Поскольку они приятны, то могут выделиться в специальное произвольное действие. Если его вооружить механизмами воплощения моделей знаками и словами, то из этого уже может получиться искусство. Критерии эффективности любого творчества выражаются в способности его продукта удовлетворять потребности — свои и окружающих. В том числе и специфическую потребность в красоте.

Можно говорить о двух различных вариантах разума, впрочем, не очень жестко отграниченных друг от друга.

Первый — Разум-инструмент, Разум-робот. Он является всего лишь усовершенствованным регулятором для неких устройств или процессов. (Лучше использовать термин «интеллект».) Отличие от простой техники состоит только в множественности критериев оптимизации управления, обилии и сложности моделей, отражающих зависимости «входы-выходы». Конструктор может задать такому аппарату многие свойства, присущие живому разуму, вплоть до обеспечения самостоятельности поведения в необычной среде. Однако во всех случаях разум-робот прямо работает на «хозяина», ставящего задачу.

Второй — «Разум-Личность». Для него характерны, как минимум, программы самоутверждения и выживания: он работает «на себя». Это качество достигается через объединение критериев управления (миром и телом) в некоем координационном центре, связанном с «Я», осуществляющим функцию сознания. Его можно обозначить как постоянное определение самого себя в пространстве, времени, обстоятельствах среды, а также и в отношениях с «телом», дающим энергию и часто служащим этим самым «объектом» управления. «Мощность разума» определяется по количеству используемых моделей, числу этажей, их обобщенности, верхним уровнем сознания, разнообразием критериев и программ. Разум проверяется по сложности решаемых задач и, в частности, по способности к творчеству.

Здесь самое время сказать о «разумности» вообще.

Разумное управление — это такое, когда результат удовлетворяет критериям или целям, выведенным из них. Критерии могут иметь качественный характер: «Да — Нет», или количественный — «Больше — Меньше». Этого достаточно, если критерии «внутренние», т. е. встроенные в разумную систему: каждый считает свои действия разумными, если достигнут оптимум. По крайней мере, в момент их свершения. Если разумный объект оценивается другой системой, со своим разумом и критериями («внешними» по отношению к первой), то соответственно меняется оценка разумности.

Обобщающий критерий разумности для индивида каждого уровня живых существ — это выживаемость. Он связан с размножением и изменчивостью, «личная разумность» часто вступает в противоречия с теми же критериями организмов другого уровня или другого индивида (отбор.) На этом построены противоречия критериев биологических видов, которые, однако, выравниваются на уровне биоценоза и тем более биосферы (свои «ниши»). Одно ясно — разумность определяется соответствием действий и критериев, а достижение ее — мощностью разума, с его «входами-выходами».

Как это ни парадоксально звучит, но всякий данный разум «неразумен», если смотреть с позиции другого разума, даже более низкого уровня, не говоря о высшем. Он отягчен недостатками, в той или иной степени влияющими на его эффективность и, в то же время, определяющими его сугубую индивидуальность. Именно они мешают людям (а в дальнейшем ИИ) понимать друг друга. Особенно сильно они проявляются при выделении обобщенной модели из первичной, то есть — в выделении понятий, смыслов из описания картин и фактов.

Главный недостаток — ограниченность, неадекватность. Бесконечна сложность мира, и разум выделяет из него и воспроизводит в моделях лишь малую часть, зачастую опуская самое главное.

Второй — субъективность. Активность моделей-критериев (потребностей, чувств) направляет все действия с моделями в процессе ФА. Критерии противоречивы и изменчивы, действует сильнейший, часто сиюминутный, отсюда неадекватные решения. Как уже говорилось: «Разум управляет объектами, а критерии-чувства управляют разумом». И далеко не всегда удачно. Крайняя субъективность проявляется в эмоциях, особенно в гневе, которые могут совершенно исказить любые этапы ФА.

Третий недостаток я назвал увлекаемостью. В нем больше всего проявляется самоорганизация. Источник ее — тренируемость нейронов, определяемая функцией, а эта последняя зависит от среды, но также и от взаимодействия подсознания и сознания.

Среда влияет через такие качества разума, как обучаемость и воспитуемость. Первая представлена в запоминании все новых моделей, вторая — в изменении критериев потребностей. То и другое подчиняется воздействиям общества.

«Выход» очередной модели в сознание, т. е. получение усиления от его центра «Я» (СУТ), а, следовательно, и импульса на тренировку, определяется соотношениями активности множества моделей в подсознании. Они взаимодействуют друг с другом, с рецепторами тела и внешней среды, но особенно с центрами чувств. Поэтому очень трудно предусмотреть мозаику их активности, а, следовательно, и переключение сознания и «ход мыслей», в свою очередь изменяющий эту мозаику для следующего такта. Здесь мы видим типичный пример «быстрой» самоорганизации разума, когда картина меняется по секундам. При этом активность модели, на которую замыкаются положительные обратные связи от чувств, может достичь максимума, извратив на какое-то время всю динамику мыслительных процессов. Такое наблюдается при эмоциях, когда включаются гормоны.

Быстрой самоорганизации можно противопоставить медленную. Она выражается в накоплении моделей в постоянной памяти — «знаний и умений», имеющих некоторую базовую «активность покоя», возбудимость, готовность к «активности действия», если на модель поступят импульсы от других моделей. Быстрая и медленная самоорганизации питают друг друга: движение активности действия оставляет след в образовании новых связей в постоянной памяти и повышении уровня возбудимости. Это, в свою очередь, влияет на «привлечение внимания».