22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка - Михаил Алексеев

№ 136 Ещенко»[492].

Имеются пометы: «Выслано тт. Сталину (2 экз.), Молотову, Тимошенко, Жукову».

Михай Антонеску – министр иностранных дел в годы и заместитель премьер‐министра Румынии Иона Виктора Антонеску, руководителя государства (кондукэтора) и верховного главнокомандующего румынской армии. По одним данным, приходился последнему, братом, племянником, по другим данным – однофамильцем. Телеграмма «Ещенко» свидетельствует об уровне знакомств «АБЦ», который позволяет получать информацию от руководства Румынии. Фраза «он считает критическим, в отношении конфликта с СССР, май месяц этого года» однозначно соответствовала восприятию обстановки румынским министром в конце марта 1941 г. на основе имевшейся в его распоряжении информации.

Фраза из телеграммы о том, что «имеются слухи о предстоящем конфликте между Германией и СССР» вызвала резкую реакцию руководства Разведупра. Генерал‐майор А. П. Панфилов написал: «Дать указание т. Ещенко: За последнее время Вами дано в Центр много сведений о намерениях немцев, и все они основаны на различного рода слухах «по сведениям какого-то доктора» и т. д., а Вы всю эту макулатуру шлете нам, загружая телеграф и нас.

Нельзя строить разведку противника, собирая только слухи, причем слухи людей, которых мы совсем не знаем и не знаем, на чьей службе они состоят. Впредь давайте только проверенные факты, анализируйте их исходя из международной обстановки и делайте свои выводы. Панфилов. 27.3».

Обидно и несправедливо. Панфилов следовал генеральной линии, изложенной в докладе Голикова: «Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки».

«26 марта 1941 г.

Начальнику Разведуправления

Генштаба Красной Армии

Немеш сообщает:

1. Мои приятели, бывшие офицеры, имеющие связи в румынском генеральном штабе, мне сообщили: “Румынский генеральный штаб имеет точные сведения о том, что готовится в Восточной Пруссии и на территории бывшей Польши 80 дивизий для наступления на Украину через 2–3 месяца. Немцы одновременно вступят и в Балтийские страны, где они надеются на восстания против СССР. Румыны примут участие в этой войне вместе с немцами и получат Бессарабию”.

2. В Молдавии военные части переброшены на строительство стратегических шоссе. Строительство этих дорог было начато немцами, но теперь их продолжают румыны из тех соображений, чтобы СССР не имел никаких претензий.

3. В Молдавии до реки Тротуш из всех местечек началась эвакуация военных организаций. Вывозятся склады, архив и т. д., при этом говорят, что через 2–3 месяца здесь будет начинаться операция на Украину.

4. Около Плоешть строятся 120 бараков на сумму 280 миллионов леев.

№ 138 Ещенко»[493].

Имеются пометы: «Разослать по 4 адресам. Панфилов. 26.3.41 г.», «НО-2. По п.2 и 3 дать задание на проверку т. Гаеву. Голиков. 26.03.41 г.», «К исполнению. 27.03.41 г.».

Готовится наступление «на Украину через 2–3 месяца». И снова завышенное число немецких дивизий в Восточной Пруссии и на территории бывшей Польши – 80 соединений (47 единиц по состоянию на 4 апреля 1941 г.).

Новый министр иностранных дел Югославии уже 27 марта заверил немецкого посланника в Белграде, что Югославия будет, как и раньше, проводить дружественную политику по отношению к Германии, и посланник в тот же день передал, что Тройственный пакт пусть и не ратифицирован, но все же не денонсирован. Однако Гитлер не сомневался, что новое югославское правительство настроено враждебно по отношению к Германии и против пакта и рано или поздно присоединится к странам Запада[494].

Из военного дневника начальника Генерального штаба сухопутных войск от 27 марта 1941 г.: «… 12.00 – Вызов в имперскую канцелярию для совещания в связи с государственным переворотом в Югославии.

13. 00–14.30 – Совещание в имперской канцелярии: Фюрер требует возможно быстрейшего вступления в Югославию. Четыре направления для наступления…»[495]. Гитлер так решил!

Гитлер принимал решение единолично, иногда сиюминутно, как в данном случае. Операция против Югославии была названа по отданной Гитлером вечером этого же дня – 27 марта 1941 года – директиве № 25 – «Операция-25»:

«1) Военный путч в Югославии изменил политическую обстановку на Балканах. Югославию, даже если она на первых порах сделает заявления о своей лояльности, следует рассматривать как врага, а потому разгромить как можно скорее.

2) Я намерен (выделено мной. – М.А.) путем концентрической операции из района Фиуме – Грац, с одной стороны, и района Софии, с другой, вторгнуться в Югославию в общем направлении на Белград и южнее и нанести уничтожающий удар югославским вооруженным силам; кроме того, отделить крайнюю южную часть Югославии от остальной страны и забрать ее в свои руки в качестве базы для продолжения германо-итальянского наступления на Грецию.

Быстрое открытие судоходства по Дунаю и захват медных рудников Бора имеют важное значение по военно-экономическим соображениям.

Перспективой возвращения Баната и Македонии будет предпринята попытка привлечь к участию в операциях Венгрию и Болгарию.

Внутриполитическая напряженность в Югославии будет обострена политическими заверениями, данными хорватам…»[496].

27 марта Черчилль послал президенту Турции телеграмму, сделав попытку повлиять на позицию страны в преддверье вторжения Германии на Балканы:

«Ваше превосходительство!

Драматические события, которые происходят в настоящее время в Белграде и по всей Югославии, могут дать прекрасную возможность предотвратить германское вторжение на Балканский полуостров. Безусловно, именно теперь наступил момент для создания единого фронта, против которого Германия вряд ли осмелится выступить. Я телеграфировал президенту Рузвельту и просил его предоставить помощь материалами всем державам, сопротивляющимся германской агрессии на востоке. Я прошу Идена [министр иностранных дел Великобритании] и генерала Дилла [начальник Генерального штаба вооруженных сил Великобритании], координировать все возможные мероприятия для обеспечения общей безопасности»[497].