Белая перчатка. В дебрях Борнео. В поисках белого бизона - Томас Майн Рид

Так это в действительности и было, потому что в воздухе прямо над деревом кружила большая хищная птица.

- Стой! - прошептал Люсьен, кладя руку на плечо Базиля. - Стой, брат! Это краснохвостый ястреб. Смотри, он хочет снизиться. Понаблюдаем за ним.

Базиль опустил ружье, и все трое стояли в ожидании.

Над головами мальчиков была раскидистая ветка, и птица не видела их или, может быть, поглощенная тем, чтобы заполучить свою добычу, не обращала на них в этот момент внимания.

Едва Люсьен кончил говорить, как ястреб, который до этого парил, широко раскинув крылья, вдруг сложил их и с громким «уиш-ш» устремился вниз. Ястреб упал почти перпендикулярно, чуть не коснувшись белки, и все трое, когда он снова взлетел, посмотрели, не держит ли он ее в когтях. Однако он промахнулся. Белка была настороже и, когда ястреб устремился вниз, с быстротой молнии обогнула ствол.

Управляя хвостом, как рулем, ястреб вскоре повернул и подлетел к другой стороне дерева, где теперь находилась белка. Несколько взмахов сильных крыльев быстро помогли ему набрать прежнюю высоту, и он снова ринулся вниз, на намеченную жертву. Белка опять увернулась и перебежала на другую сторону ствола. Ястреб еще раз повернул, поднялся, кинулся вниз на добычу, промахнулся и взмыл кверху. Четвертая попытка оказалась столь же безуспешной, и птица опять взлетела в небо и продолжала кружить над деревом.

- Странно, что рыжая плутовка не перескакивает на другое дерево, пробормотал Франсуа. - На дерево с густой листвой, которая закрыла бы ее, или на то дерево, где у нее гнездо, - там она была бы в безопасности.

- Она как раз это и хочет сделать, - ответил Люсьен. - Но смотри, враг прямо над ней. Вблизи нет ни одного дерева, и, если она попытается бежать по открытому месту, ястреб сейчас же схватит ее. Ты видел, как он стремительно падал?

В самом деле, белка поглядывала на соседние деревья с большим беспокойством. Хотя ей до сих пор и удавалось ускользать от врага, она все же была очень напугана. Как только ястреб снова поднялся над деревом на несколько ярдов, он опять начал кружить, издавая странный крик. То был не пронзительный крик, который часто можно услышать у этих птиц, а крик другого рода - будто он звал товарища. Так и оказалось. Через несколько минут из глубины леса послышался ответ, и в следующее мгновение другой ястреб, такой же краснохвостый, но намного крупнее, уже парил в вышине. Это явно была его подруга, так как самки этих птиц всегда намного крупнее самцов.

Теперь птицы вдвоем стали кружить над деревом, пересекая орбиты полета друг друга и глядя вниз. Белка, казалось, перепугалась еще больше - она хорошо понимала их намерения. Она начала бегать вокруг ствола, время от времени поглядывая по сторонам, как будто хотела спрыгнуть с дерева и кинуться в густой лес.

Ястребы не дали белке долго раздумывать. Тот, который был поменьше, снизился первым, но промахнулся, как и раньше, и лишь загнал ее за ствол. Испуганный зверек едва успел скрыться там, как большой ястреб, самка, со свистом налетел на него и заставил перебежать на другую сторону. Самец к этому времени повернул и кинулся вниз так неожиданно и с таким точным расчетом, что белка, будучи не в состоянии снова спрятаться за деревом, прыгнула в воздух. Ястреб последовал за ней и, прежде чем белка успела достичь земли, ринулся на нее. Затем с громким криком ястреб поднялся в воздух - в его когтях билась белка.

Однако триумф хищника продолжался недолго. Раздался треск дробовика, и оба - и ястреб и белка - тяжело упали на землю.

Почти одновременно прозвучал другой выстрел, и самка ястреба с перебитым крылом упала, кувыркаясь, вниз и затрепетала на траве, визжа, точно кошка. Франсуа ударом приклада скоро добил ее. Оба ствола его ружья были сейчас пусты, так как это он убил обоих краснохвостых ястребов.

Самое замечательное то, что белка не была убита ни выстрелом, ни падением. Наоборот, когда Люсьен наклонился, чтобы поднять ее, радуясь такой удаче, белка вдруг прыгнула, высвободилась из когтей мертвого ястреба и, кинувшись в лес, взобралась на высокое дерево. Все трое что было сил побежали за ней, но когда они достигли дерева (это был дуб пяти футов в обхвате), то увидели, к своему разочарованию, футах в пятидесяти от земли дупло, что и привело охоту за белкой к концу.

Следующий привал наших охотников был у Реки Крокодилов. Этот заболоченный рукав Миссисипи, как и все реки Луизианы, представляет собой медленно текущий поток, который время от времени образует широкие пруды или озера. Он называется Рекой Крокодилов, так как в нем водится много аллигаторов, хотя в этом отношении он не так уж отличается от других рек Луизианы.

Мальчики выбрали место для лагеря на открытом участке берега, там, где рукав разливается в маленькое озеро. Оттуда открывался вид на все озеро, и вид этот был замечательный. По берегам озера возвышались огромные деревья - дубы и кипарисы; с их ветвей ниспадал, подобно серебряным нитям, испанский мох. Это придавало верхней части леса довольно угрюмый вид, и вся местность казалась бы мрачной, если бы не блестящая листва. То тут, то там сверкала на солнце большими белыми цветами, величиной с тарелку, зеленая магнолия.

Внизу рос густой тростник. Его высокие, похожие на пики бледно-зеленые стебли напоминали гигантскую пшеницу, когда она еще не выбросила колосья. Над тростником простирали свои серые ветви со светлой, не густой листвой камедные деревья. Изящные пальмы поднимали вверх веера своих листьев, будто хотели защитить землю от палящих лучей солнца. Кое-где вода отражала причудливые очертания этих пальм.

Точно толстые канаты, с дерева на дерево протягивались дикий виноград, лианы и другие виды ползучих растений. Некоторые из них были покрыты густой листвой, другие пестрели замечательными цветами.

Красные колокольчики бигнонии, белые, точно звездочки, цветы вьюнков и алые лепестки болотной мальвы - смешение всех этих красок привлекало больших пестрых бабочек и красногрудых колибри, которые порхали среди нежных венчиков. Контраст с этими яркими пятнами составляли темные и мрачные места ландшафта. Деревья стояли здесь прямо в зеленой, тинистой воде. Прогалины леса позволяли видеть далеко вглубь. Здесь не было подлеска ни из тростника, ни из карликовых пальм. Черные голые стволы кипарисов поднимались на сотню футов; с их сучьев свешивался седой плакучий мох. Можно было различить большие коряги, похожие на конусы или на деревья, стволы которых, сломавшись, воткнулись в землю. Иногда через эти мрачные прогалины протягивались огромные лианы, больше фута в диаметре, напоминая чудовищную змею, переползающую с дерева на дерево.

Озеро все кишело аллигаторами. Видно было, как они отдыхали на низких берегах или уползали в темное, зловещее болото. Некоторые тихо плыли по поверхности, и из воды высовывались только их длинные гребни и точно зазубренные спины. В неподвижном состоянии эти уродливые существа напоминали засохшие деревья. Большинство из них лежали не шевелясь, отчасти из-за природной склонности к неподвижности, отчасти потому, что подкарауливали добычу. Лежащие на берегу держали пасти открытыми, время от времени закрывая их с громким лязганьем. Аллигаторы развлекались ловлей мух, которые, привлеченные запахом мускуса, летали вокруг ужасных челюстей и садились на липкие языки.