Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга - Роберт Хайнлайн

– Не знаю, Лазарус.

– Что же тебя тогда угнетает, моя дорогая? Жалеешь о том, что оставила компьютер ради бренного тела?

– Ах нет! – Минерва помолчала и добавила: – Но иногда это больно.

– Да. Иногда это так.

– Лазарус, если вы уверены, что вернетесь, почему же вы переключили привязанность Доры с себя на Лори и Лази?

– И это все, что тебя волнует? Обычная предосторожность, не более. Зачем Айре понадобилось составлять новое завещание, когда мы решили образовать Семейство? Зачем все мы поместили свои завещания в Тину? Мои сестры будут распоряжаться «Дорой» вне зависимости от обстоятельств; они уже получили ее. Но если что-нибудь случится со мной… Ты помнишь, что я сказал много лет назад? Когда ты заявила Айре, что скорее разрушишь себя, чем будешь служить другому хозяину?

– Неужели я могу это забыть? Неизбежная последовательность событий вела к этому. Лазарус, я оставила позади многие свои воспоминания, но я воспроизвела в этой Минерве все разговоры, которые вела с вами та Минерва… до последнего слова.

– Тогда ты поймешь, почему я не хочу причинять боль компьютеру, считающему себя маленькой девочкой, и не смею подвергать риску эмоционального срыва своего пилота там, среди звезд, когда жизни моих сестер будут зависеть от компьютера. Минерва, я передал Дору Лоре и Лази ради самой Доры; ей нужно, чтобы ее любили, и ей нужно кого-то любить. Неужели я мог пренебречь такой предосторожностью? Глуп тот, кто не желает учитывать в своих планах перспективу собственной смерти. Он просто эгоистичный дурак, который никого не любит.

– Вы не такой, Лазарус. Вы никогда не были таким.

– Да нет, был когда-то. Просто многому научился за столько-то лет.

Минерва помедлила, прежде чем заговорить.

– Лазарус, я часто думала о Ллите.

– О Ллите? И что?

– И еще о ней, даже больше, чем о Ллите. Я действительно похожа на нее?

Лазарус молча поглядел на Минерву. Они забрались на самую вершину холма, дома внизу не было видно.

– Не знаю. Как я могу знать? Это было тысячу лет назад, а воспоминания блекнут и исчезают. Наверное, похожа. Пожалуй, да.

– Так вот почему вы не хотите любить меня? Неужели я допустила ужасную ошибку, когда захотела выглядеть как она?

– Ну, дорогая… я же люблю тебя.

– Неужели? Лазарус, вы ни разу не разделили этот дар со мной. – Она вдруг расстегнула короткую юбку, уронила ее на траву. – Погляди на меня, Лазарус. Я – не она. Мне бы хотелось сделаться ею ради тебя. Но я не… и я… я была тогда компьютером и не знала, как поступить правильно. Я не хотела причинять тебе боль и не намеревалась пробуждать воспоминания прошлого! Можешь ли ты простить меня за это?

– Минерва! Прекрати, дорогая! Мне нечего тебе прощать.

– У нас осталось немного времени, скоро ты уезжаешь. Можешь ли ты действительно простить меня? И подарить мне ребенка, прежде чем уйдешь? – В глазах Минервы стояли слезы, она не моргая смотрела на него. – Я хочу твоего ребенка, Лазарус. Я не буду просить дважды… но я не могу позволить тебе улететь так. В своем невежестве я захотела стать такой, как она, – потому что ты любил ее, – но ты можешь закрыть глаза!

– Любимая…

– Да, Лазарус?

– Айра закрывает глаза? Он не хочет тебя видеть?

– Нет.

– А Джастин? Или Галахад? Если ты можешь смотреть на мою простецкую рожу, то я уж, безусловно, смогу смотреть на твое очаровательное личико. И если повезет, дочка будет больше похожа на тебя, чем на меня. Так что пошли домой.

Лицо ее просветлело.

– А чем плоха та маленькая рощица?

– Мм. Да. Пожалуй.

– Давайте-ка повторим, девочки, – проговорил Лазарус. – И маркеры времени и ориентиры рандеву. Дора, ты видишь шарик?

– Увижу, если ты перестанешь закрывать его ладонями, Старичина-молодчина.

– Извини, дорогая, но лучше зови меня Лазарусом; я тебе не брат.

– Когда Лази и Лори сделали меня приемной сестрой, ты стал им автоматически. Логично? Логично – и не противься, Старичина, ведь тебе это нравится.

– Хорошо, мне это нравится, сестрица Дора, – согласился Лазарус. – А теперь заткнись и слушай меня.

– Так точно, командор, – ответил компьютер-пилот. – Но во мне все трижды записано. И мне не нужны эти дурацкие маркеры времени… я же откалибрована, Старичина, откалибрована.

– Дора, а если что-нибудь случится с твоей калибровкой?

– Такого не может быть. Если вылетит один банк данных, я переключусь на режим двойного дублирования, а тем временем сотру испорченный банк и восстановлю его.

– Да? Ты находишься в эйфории с того самого времени, как близнецы приняли тебя в свою компанию. Я же учил тебя быть пессимистом, Дора. Пилот-оптимист в космосе долго не протянет.

– Извините, командор. Молчу.

– Если будет что сказать – говори. Но не следует пренебрегать предосторожностями. Дора, я хочу сохранить свою драгоценную шкуру, поэтому, пожалуйста, помоги мне. Существует не менее дюжины способов повреждения твоих внутренностей в результате ошибки или естественной катастрофы, но тебе не стоит беспокоиться. Следует лишь предусмотреть меры, которые тебе придется предпринять в подобных случаях.

Предположим, ты работаешь превосходно, но близнецы не могут тобой воспользоваться. Согласно плану, высадив меня, вы все возвращаетесь назад в базовое время – прямо в Новый Рим, где близнецы обращаются в архивы за отложенной почтой… Кто знает, быть может, она уже сейчас ждет их.

– Братец, – вставила Лорелея, – слово «сейчас» ничего не значит. После старта мы находимся в рассогласовании с временем.

– Не играй в слова, дорогая. Под словом «сейчас» я подразумеваю две тысячи семьдесят второй год Расселения, или четыре тысячи двести девяносто первый год григорианского календаря, год твоего совершеннолетия. Если ты действительно совершеннолетняя.

– Лаз, ты это слышала?

– Ты сама нарвалась, Лор. Умолкни, пусть братец выскажется.

– Лорелея, здесь трудно пользоваться привычными словами. Вы, три девицы, можете по дороге на Землю посвятить часть времени изобретению нового языка, подходящего для путешествия во времени и пространстве. Но вернемся к нашему гипотетическому случаю. Итак, вы приземляетесь на Секундусе, отправляетесь в архивы и спрашиваете, есть ли на ваше имя какая-нибудь отложенная почта. Письма могут быть адресованы и Джастину или Айре. Или мне – Лазарусу Лонгу, или Вудро Уилсону Смиту. Я могу прибегнуть к разным способам, поскольку отправлюсь за несколько столетий до того дня, когда отложенная почта станет обычным способом хранения документов. Значит, вы берете ее и возвращаетесь к яхте… и тут оказывается, что люк закрыт, а стережет его шериф. Корабль конфискован.