Экзорцист. Печать Контракта - Джулия Тард

* * *

Раскрыв глаза, взгляд которых упёрся в стену под раскрытым окном, девушка попыталась понять, что же происходит теперь. Если это ведение, то на этот раз оно совершенно не похоже ни на что из того, что было прежде. От глубокого вздоха изо рта пошел пар, заставляя обратить внимание на окоченевшие пальцы босых ног. Странное сопение за спиной заставило вздрогнуть, но в этот же момент, чья-то большая рука обхватила её, сминая в охапку. Сердце испуганно заколотилось, когда Мария наткнулась взглядом на, до ужаса знакомую, мужскую физиономию.

Совершенно отказываясь поверить в происходящее, она не стала испытывать судьбу. Застыв, на необходимое время, в том же положении, в которое была уложена, девушка начала аккуратно выбираться из ненадёжный объятий.

– Просыпайся… – согнувшись, упираясь в пол, прошептала как можно тише. – Давай же, просыпайся.… Просыпайся.… Просыпайся Мария, это уже не смешно…

Но всё осталось прежним. Осмотрев комнату, стоя на коленях, она совершенно отказывалась поверить в увиденное. Несколько раз, попытавшись заставить себя принять то, что это всего лишь очередная иллюзия, девушка почувствовала, что всё её тело ломит от боли. До ужаса реальной боли! Надетое на неё платье оказалось изорванным и перепачканным в кровь, также как и дрожащие руки, запястья которых были окольцованы широкими дугами синяков. Переводя взгляд от одного спящего мужчины к другому, Марию колотило в ознобе. Всё вокруг было именно таким, каким она это запомнила. Родной дом ничуть не изменился, а всё потому, что это было утро 1 мая 1492 года.

Поднявшись на непослушные, ватные ноги, она попыталась прикрыть грудь и, переступая спящую тушу, шатаясь, побрела к двери. Всё ещё отказываясь поверить в существование четырёх растерзанных трупов, что лежали в лужах крови, помимо пяти посторонних мужчин. Выйдя наружу, Мария осмотрелась по сторонам, созерцая, как почерневшая от пламени земля медленно переползала на деревья, на ветвях которых зацвели посиневшие висельники. Вороны властно пели над ними свою погребальную песню, выклёвывая выпавшие изо рта языки, оставляя глазницы пустыми. Как обнажённые стены домов были превращены в уголь, от которого до сих пор исходил мёртвый дым. Как на земле стыли человеческие трупы, растерзываемые дикими животными.

Послышались шаги и, из-за угла, появился Серван Кепье, младший брат лучшего друга её отца, что лишь взглянул на неё уставшими глазами, и побрёл дальше, не обмолвившись и словом.

– Всё закончилось, девочка, – подошла к ней старуха Эдвиж с разбитым лбом, на котором чернела запечённая кровь. – Они ушли.

– Не все, – еле проговорила охрипшим голосом сквозь боль в горле. – Внутри ещё пятеро.

Отойдя от двери, к которой через несколько минут подошло несколько мужчин, Мария пошла к церкви. Полуразрушенное здание не осталось без внимания ночного безумия, оказавшись «истерзанной» как и весь их посёлок. Зайдя в неё, она закрыла двери и, не в силах больше сдержаться обеими руками закрыла рот, рыдая на взрыв.

Это сон. Мария проснулась утром 1 мая в руках своих насильников с осознанием того, что ни Михаэль, ни Франциско, ни все прочие люди, небыли ею встречены. Что всё случившееся – лишь плод обезумевшего разума, искавшего спасения от всего случившегося в извращенной мести. И нет демонов и нет ангелов и нет ничего – с чем ей приходилось иметь дело. Она ничего не смогла исправить и ничего не смогла избежать. «Сказка», в которой её спасают от предстоящей участи, оказалась простым сном, что растаял с первым пением петуха. А жизнь, что продолжалась практически год – уместилась всего в несколько часов, которые она обессилено, желала стереть из своей памяти. Вся её семья оказалась мертва, когда она единственная осталась живой, и за эту жизнь ей пришлось уплатить такую цену, от которой хочется перерезать себе глотку. Всю ночь до самого рассвета её насиловало пятеро мужчин, и теперь жить с этим, было куда хуже, нежили умереть вместе с остальными. Михаэль не спас её вчера, а Франциско не появится сегодня и всё потому, что ни один из них не существует в реальном мире.… Какая жестокая ирония спасения.… Но осознавать это – было ещё большей мукой….

«Что мне теперь делать? – не в состоянии перестать плакать, Мария попыталась собраться с мыслями. – Как поступить? Куда идти? Я больше не могу жить ни в этом доме, ни в этом посёлке. Может мне покончить с собой? Это единственное решение из всех. Но прежде нужно похоронить родителей и братьев. Сначала я закончу с этим, а уже после решу, как следует поступить дальше…»

Не выходя из церкви около получаса, она старалась успокоиться, но не могла, ни на минуту сдержать слёз. Когда же Мария всё-таки собралась с силами, оказалось что из двухсот сорока одного человека в живых осталось не больше тридцати, не считая тех, кто устроил эту бойню. Измученные люди собрались прямо посреди улице пытаясь решить, что делать сейчас и как поступить дальше.

– Тебе нужно переодеться девочка, – наткнувшись на Марию, посоветовала старуха. – Орас хочет собрать всех выживших, а у тебя на платье и «живого» места нет.

– Я бы переоделась, но не думаю, что смогу вернуться в дом.

– Тогда пойдём ко мне, думаю я смогу найти что-нибудь тебе по размеру. Вы с Элен были почти одной комплекции.

Пошагав за старухой Эдвиж, что жила через три дома от них, она старалась не смотреть по сторонам, боясь снова зарыдать. Небольшой дом оказался изуродован куда серьёзней её. Здесь жило трое: старуха, её сын Барб и внучка Элен, на год младше Марии, но, не смотря на практически одинаковый возраст, они не были подругами. Единственную дочь и внучку слишком старательно оберегали от всего мира, что отнюдь не спасло её сейчас. Мужчину убили самым первым, а Элен утащили неизвестно куда, чтобы изнасиловать, когда же посветлело, её тело вытащили из колодца. Задушенная верёвкой, или же захлебнувшаяся водой она оказалась таким же трупом, что десятками валялись по улицам и домам. Старуха осталась в живых только лишь потому, что налетчики решили, что та умерла от сильного толчка о стену.

– Держи. Думаю, оно будет в пору доченька.

Потупив взгляд в бурую ткань, краем глаза Мария уловила чей-то детский силуэт, забывшийся в угол, но обернувшись, ничего не обнаружила.

– Что-то не так? Дочка, что с тобой?

– Моё имя.

– Что?

– Как моё имя?!

– Лаура! – испуганно проговорила старуха от того как резко девушка схватила её за грудки – Тебя зовут Лаура Моретти! Твои родители Дисье и Ноэль Моретти!

– Да. Верно, – попыталась улыбнуться, смотря на неё покрасневшими глазами. – Простите. Я… не хотела пугать вас.

– Переодевайся, я подожду снаружи.

Проводя её взглядом, Мария крепко сжала платье, сдерживая накатившиеся слёзы. Такая важная нить надежды оборвалась в один момент. Иллюзия не могла знать этого. Не могла знать настоящее имя, данное ей родителями.

– Лаура. Меня зовут Лаура. И нет, и не было мне другого имени.

Вытащив из глиняного кувшина цветы, она намочила лоскут ткани и, неспешно переодевшись, осматривая свои синяки и ссадины, смывая с себя грязь и кровь. После чего вышла к ожидавшей её женщине, и они вместе пошли к остальным.