Знак Гильдии - Ольга Голотвина

Молодой дарнигар старался не думать о том, что случится после битвы. Для него было совершенно ясно: какой бы доблестной ни была расправа над чудовищем, она не заставит короля забыть о том, что произошло на вершине Тень-горы. Фагарш – человек добродушный, но в серьезных делах жесткий. Все правильно, так и надо. Бронник и сам не умеет прощать. Весь в отца.

* * *

Впервые за пять столетий Ураган чувствовал себя счастливым. Крепкое, сильное тело, позаимствованное у Шершня, подчинялось воину-магу так же послушно, как некогда свое собственное. Никто из союзников не оспаривал его право на командование, даже Фолиант.

Маги, вдохновленные успешным разгромом рыбацкого поселка и тем, как разъелся и вырос хищный слизняк, решили расширить свои планы. Теперь они намеревались, запугав и терроризировав остров, захватить власть над смятенной столицей, устроить там временную штаб-квартиру, а после уж завладеть серебряной пластиной. В принципе реальный план, особенно если учесть новые свойства боевой Твари, вчера замеченные Фолиантом.

Грот дори-а-дау потеряет целебные свойства с гибелью правящей династии? Ну и плевать! Маги все равно не намерены царствовать здесь долго и счастливо. Остров Эрниди не успеет даже прийти в упадок – он обречен на гибель.

Там, где речь идет о каком-нибудь завоевании, Урагану честь и место, меч в руки и вражью рать навстречу! Тут его авторитет признают все – и подозрительный Фолиант, и вздорная Орхидея, и даже Ящер, считающий человеческий способ вести войну полнейшим идиотизмом.

Но больше всего уверенности и радости доставляла Урагану почти забытая тяжесть меча у бедра. Причем не скверно заточенной железяки с неудобной рукоятью, какая была у Шершня, когда спрутомыши загнали его в Кровавую крепость. Нет, в переломный миг судьбы Урагану достался восхитительный старинный клинок, игрой случая попавший из-за моря к эрнидийскому торговцу. Тот собирался предложить меч дарнигару, раз уж король равнодушен к оружию, и сомнительным незнакомцам пришлось выложить на прилавок целое состояние в старинных золотых монетах, прежде чем расплывшийся в непривычно нежной улыбке Ураган смог вынести за порог лавки свое стальное сокровище. Кстати, сам Ураган считал, что дешевле попросту убить наглого торговца и забрать все, что нужно. Однако союзники шепотом убедили древнего вояку не создавать лишних сложностей.

Ураган пережил мгновения чистого восторга, когда на рассвете встал на лужайке меж скал, держа свой дивный, уже любимый меч. В этот миг воин-призрак понял Лейтису и Орхидею, которые среди великих дел, когда на счету каждая капля магической энергии, надеются урвать крохи на восстановление своей юности и красоты. Урагану тоже плевать на высокие дела и общие запасы силы. Он сделает то, чего жаждет душа, а там хоть все лети в Бездну!

Подняв перед собой клинок, поблескивающий в рассветных лучах, воин-маг принял полную власть над мускулами и нервами разбойничьего атамана.

Прозвучало короткое заклинание, позволяющее мгновенно вернуть утраченные навыки и умения. И разминка, короткая, легкая, быстрая – не для пользы, для удовольствия, под беззвучные восхищенно-завистливые вопли Шершня из глубин души.

Ураган тогда не сдержался, похвастался перед разбойником:

– У вас помнят, что такое карраджу? А ты знаешь, что именно я некогда заложил основы этого боевого искусства? И название придумал тоже я!

Если и приврал, то совсем немного.

От воспоминаний чародея-воина отвлек заикающийся голос Красавчика:

– Г-гляд-дите! Они зажгли х-хворост! Огонь-то, огонь к-какой!

Морщась от пронзительного голоса смазливого придурка, Ураган ответил:

– Ничего. Здешний дарнигар недооценивает нашу зверюшку. Мы...

Договорить ему помешал стон из-за плеча. Воин в тревоге обернулся к Орхидее, которая следила за потоком магической энергии.

Женщину била дрожь, лоб покрылся каплями пота. Но самое страшное – лицо беспрерывно менялось. Кожа становилась то пятнисто-желтой, то нежно-розовой. Морщины появлялись и тут же исчезали. Волосы то отливали тугой яркой медью, то вновь свисали седыми старушечьими космами.

– Что случилось?!

– Чуткий, – с трудом вымолвила Орхидея. – Чуткий... Он говорит: немой малышке трудно держать ровный, четкий луч. Говорит: часть энергии потребуется им самим. К крепости подошли люди.

* * *

– Что еще за твари? – тревожно глянула Арлина на большие бурые «капли», унизавшие ветви старого граба.

Ильену еще не встречались такие существа, но опознал он их сразу:

– Это спрутомыши! Мне Дайру рассказывал.

– Ух ты, сколько! – оценила Аранша возможного противника. – А чего так спокойненько висят?

– Может, заколдованы? – Арлина не сводила взгляда с туго свернутых кожистых крыльев, из-под которых виднелись кончики увенчанных когтями щупальцев. – Помните, Охотник рассказывал, как они несли зеркало?

– Охотник? Эти наговорят! – В голосе Аранши звучало великолепное презрение ко всем россказням Подгорных Охотников во все времена. Она сбросила с плеча арбалет и привычным движением взвела тетиву. – Пошли. Надо найти пролом в стене.

– Постой-ка! – Ильен распустил завязки мешка, вынул стоящий поверх бочонка маленький глиняный горшочек и вновь завязал мешок. – У тебя есть кремень и огниво? Я свои в овраге обронил, лесовику на потеху. Выбей для меня искру. Самое время.

Араншу не заинтересовало содержимое горшочка. Обыкновенная трутница с сухим древесным грибом, пропитанным чем-то по тайному рецепту Ильена. (В крепости был знаменит великолепный трут его изготовления: долго тлеет и не гаснет.) Гораздо больше удивилась женщина десятник спокойному непререкаемому тону молокососа.

– Эй, сопляк, не рано ли начинаешь старшими командовать?

– Не спорь с ним, – напряженно перебила Араншу Волчица. – Делай, что сказано. Тут, моя милая, такие дела завертелись, что мы с тобой в них не смыслим. А он хоть немного, хоть на стрекозиное крылышко, да разбирается... ну, хочется думать, что разбирается!

* * *

Хворост был заблаговременно полит маслом, и пламя жаркой стеной встало над неглубокой канавой.

Стражники с факелами обходили незамкнутый круг, беря тварь в кольцо. Арбалетчики уже взвели тугие пружины; короткие толстые стрелы с наконечниками, обмотанными промасленной паклей, ждали только огня.

Бронник поднял руку с факелом, готовясь дать команду. Красивое лицо молодого дарнигара в отсветах пламени было вдохновенным и грозным. Он был похож на божество Темных Времен.

Чудовищу некуда деться, оно повернет и двинется на людей. Его встретят стрелы, оно начнет метаться от одной полосы огня до другой, будет с боем пробиваться к морю, шарахаться от факелов.

Ну, давай же, давай!

Но слизняк повел себя не так, как ожидал дарнигар. Не обращая внимания на людей, он подполз к пылающей канаве так близко, что из белесого стал багровым. А затем от туши начали отделяться широкие лепешки слизи и шлепаться в огонь.